Бега

– Да в жизни Последовательность с фаворитом не может быть выше десяти тысяч, – вдалбливала в него Мария. – Вы тут что, первый раз?! На тройку поставили жук и жаба! Со всеми вариантами!

– Но не с Деркачем! На него вообще не ставили!

– Не ставили, но ведь фаворит! Ведь тройка! И по программке она же получалась!

– У кого получалась, у кого нет, – мрачно пробормотала я.

– Ну хорошо, пускай восемьдесят, – уступил пан Здись.

– А я так и поставила, – сказала Моника Гонсовская у меня за спиной. – Вы действительно думаете, что так много заплатят?

– Да ну, какое там много! Фигушки! Да не слушайте вы этот глупый треп! Пан Здись у нас фантазер! Мифоман и безумец!

Пан Здись на оскорбления вовсе не обижался, большие надежды для него были по крайней мере половиной удовольствия от бегов, а постоянные ошибки странным образом не портили ему характер.

– «Верх» будет раза в два больше, чем последовательность, – сообщил всем полковник. – Вот увидите!

– А у меня это есть! – сказал Юрек. – Вот я и заканчиваю.

– Тремя?

– Тремя.

Я не спросила его какими, ведь он никогда не говорил, и я не удивлялась, потому как – вдруг кто сглазит? Я повернулась к Монике.

– Вы играете первый раз в жизни?

– На бегах – первый.

– Ну, ставьте покруче! Сегодня фуксы приходят, у вас есть шанс разбогатеть. В первый раз человек выигрывает.

– Правда? Я про это слышала. И что, так оно и есть?

– На самом деле так. Исключение составляют люди, родившиеся в апреле…

Я не выдержала и рассказала ей о событиях, которые разыгрывались на моих глазах, в которых я даже сама принимала участие. Между объявлением результатов и объявлением о выигрышах всегда существует интервал, поэтому рассказать я успела.

Когда-то, это было давно, приехал за мной муж моей подруги, с которым я договорилась, что он меня после бегов отвезет домой. По ошибке он приехал слишком рано, перед предпоследним заездом. Он был здесь первый раз в жизни. Я проигралась в пух и прах и подсунула ему программку.

– Говори, что придет! – потребовала я. Муж подруги с великим тщанием программку прочитал.

– Мне нравится Орск, – сообщил он, подумав. – И Салагай.

Орском звали коня, Салагай же была фамилия жокея. Муж подруги их не различал. Я помчалась к знакомому.

– Павел, слушай, приехал Донат, он тут первый раз и предсказывает один-три…

Я еще не договорила, как Павел вытащил из кармана десять злотых.

– А ну, помчались ставить!

Я добавила еще десять злотых и поставила один-три. Один-три и пришли. За двадцать злотых заплатили тогда пятьсот восемьдесят. Донат получил от нас пятьдесят восемь злотых, десять процентов от выигрыша за подсказку, и страшно обрадовался.

– А знаете, это совсем неплохо, – сказал он признательно. – Я даже ничего не потратил, а получаю деньги. А, ладно, сыграю!

Он выделил двадцать злотых, поставил на последний заезд и. – разумеется, проиграл, потому что это был уже второй раз. Но тридцать восемь злотых чистой прибыли у него остались. При оказии и мы с Павлом взяли небольшой реванш за проигрыши.

В одно из воскресений, тоже пару лет назад, я встретила на лестнице собственного сына.

– Мамуленька, дай мне по морде, – попросил он жалобно. – Тресни, но чтоб как следует. Я весьма удивилась.

– С удовольствием, деточка, но почему? Не знаю, для чего мне такие усилия совершать.

– Я с девушкой пришел, она тут в первый раз, и выбрала очередную последовательность…

– А ты не поставил?! Кретин!!!

Три последние последовательности были потрясающе фуксовыми, за двадцать злотых платили шестьсот, потом восемьсот и тысячу двести. Мой сын проявил такой идиотизм, который и рукоприкладства не заслуживал. На гениальной девушке он потом женился, что я полностью одобряла, потому что талант к вычислению коней у нее бесповоротно пропал. Уж кто-кто, а мой сын должен был знать, как обстоит дело, потому что сам стал жертвой такого же фортеля, когда приехал ко мне в Данию в качестве свежеиспеченного совершеннолетнего сопляка. Ясное дело, я немедленно забрала его с собой на ипподром в Аматер. Дала ему программку, объяснила более или менее, что надо делать, и оставила на произвол судьбы. Одну крону, чтобы поставить вифайф, я ему дала. Он набрал этот вифайф из отдельных лошадей, сомневаясь только в одном месте, что должно быть: тройка или восьмерка. Он склонялся к тройке, а я заставляла его вписать восьмерку. Я махнула рукой и забыла ему сказать, что в Дании есть такая рубрика, куда можно вписывать запасной вариант. Эту рубрику он оставил пустой, а компьютеру-то все равно. Если бы он вписывал резервный вариант, после нашей грызни непременно вписал бы восьмерку.

Пришло все, что он вычислил, и та чертова восьмерка, но при этом тройку сняли с заезда! Восьмерка оказалась на ее месте. Заплатили девять с половиной тысяч крон, стоимость маленького итальянского «фиата»… Ребенок не мог мне этого простить долгие годы, пока, наконец, не купил себе машину за деньги, заработанные честным трудом.

Только я успела закончить нежные воспоминания, как объявили выигрыш. За последовательность дали одиннадцать тысяч двести. Пан Здись обмяк и помрачнел, но ненадолго.

– Но «верх» будет двадцать семь! – выкрикнул он торжествующе.

– Триплет доходит до миллионов, а квинты вообще не будет! – пророчествовал Вальдемар.

– У тебя они есть? – спросила я Марию.

– Есть-то есть. Но я заканчиваю одной лошадью. Вместе с Метей. Начиная с Альбатроса, мы заканчивали «стенкой».

– Не огорчайся, я заканчиваю тремя, но тоже проиграю. Даже не стоило на них ставить «верхом», потому что я выбросила фаворитов.

– Как это? У тебя нет Бяласа?!

– И Болека нет. Я исходила из мысли, что будут одни последовательные фуксы, и хочу тебе сказать, что Сарновского я тоже выбросила…

– Ну, на Сарновского круто ставят, он просто не имеет права прийти первым, при его-то характере. У нас он есть, Метя настаивал…

Заезд был красив невероятно, семь двухлеток, среди них потомство самых роскошных кобыл. Я махнула рукой на жеребцов, сосредоточившись на кобылах, Симоне, Диоде и Андине, потому что, поставив на мать последней, я когда-то выиграла очень приличные деньги. Я очень надеялась, что дочка повторит любезность мамы. Фавориткой была Космитка на Сарновском, вровень с Иркутском на Куявском. Остальные две лошади, Шаклак и Теренций, не шли в счет, но на всякий случай я поставила на них последовательность. Глас разума взывал, чтобы я поставила на двух фавориток, но душа сопротивлялась, и я поставила на сплошные глупости.