Страница 14 из 15
Назидателям пришлось отпустить пару из Лагуны, сделав тем предупреждение, что если они еще хоть раз в чем-то промахнуться, то пиши-красуй им не избежать и сделают это не Назидатели, а их «начальство». Что это за «начальство» – молодым людям так и не объяснили.
Розовые пальцы крепко держали пожеванную листовку с ценной информацией о Вдохновении и как было великолепно осознавать такое влияние здесь, в сем нежном, лиловом краю. Вместе с облачной шкатулкой им, Розовой Длани, теперь доступна любая словесность и любое коричное дерево в любой оконечности любого же мира.
– Нужно призвать поэтессу Сульфию из межпространственного желе, а после, поговорив с Великой, застегнуть старика Нексуса для поиска Крейцерской тушки. – Говорил красноглазый Назидатель, наливаясь возбуждающим соком. – Воистину, мои красные глаза не видели Космоса уже многие эоны, и я с удовольствием, подобным первооткрывателю займу первое же посадочное место нашего преобразователя, имя которому «призрачный зонт»!
– Твоя правда, дорогой, мы чуть позже кинем кости, чтобы распределить остальные места. Всем хватит достославия! – Отвечал ему Назидатель с зелеными глазами.
Упругие тела принялись приготавливаться к призыванию, расставляя металлические трубки по круглому периметру пустующего места, которое находилось в центре комнаты. Зеленоглазый взял в руки золотистую пасту и стал промазывать круговую геометрию, где, линяя за линией начала появляться большая гексаграмма. Разлили розового масла в пиалы, расставили данное приготовление по острым навершиям получившейся звезды. Погасили мутноватый свет в зале, вместо этого зажгли резные лампады, поставив этих колыхающихся мотылей в пустые пространства между звездными навершиями. Получилась грамотная «инсталляция» в духе оккультизма девятнадцатого века по старой ипостаси.
Один из Назидателей вынул из практически ставшей ветхостью полки такую же старую книгу. Он смахнул толстый слой пыли, открыл единственную закладку и поставил раскрытую книгу на соорудившийся только что черный постамент.
– Наш обелиск примыкает к священным одеждам земной революции. Свобода нравов вещает нам, далеким космическим странникам гладкую историю оккультного помешательства, данного нам грубой тоской. – Сказал Назидатель и перекрестился в духе розенкрейцерских вельмож и продолжил, обращаясь к остальным:
– Мои братия, на трубчатых столах находятся церемониальные одеяния для призывания, оденьте их пожалуйста. А после окропите лбы свои радужной водой, которую нам привезли сразу с полуночного Тождества такой далекой Нетриды.
В тусклом свете лампад розовая кожа будущих практиков приобрела красноватый оттенок. Одежды темным покрывалом изящно очерчивали крупные шейные скулы и длинные отростки на ушах. После переодевания каждый из братии погрузил длинные пальцы в золотой пиал с водой. Теперь лбы каждого из Назидателей светились на манер космического мерцания. Оставалось главное: призвать доисторическую поэтессу, повязав к нужным матрицам блистающий Вдохновением взор.
Процессия мысленно перенеслась в Высоту Стекла, чье башенное превосходство было способно на самые мощные магические практики. Плюсом было и то, что многие десятилетия своей жизни Сульфия провела именно в Башне, бденствуя там хранительницей.
Темный брат с красными глазами оглядел всех присутствующих и четким словами произнес: «Пэктус мэктус виола традици. Пэктус трэктус максима трали-кра!». Каждый из четырех так же произнес данное заклинание и встал на золотое острие гексаграммы, оставляя пустым самый верхний луч.
– Нас же пятеро, а лучей шесть, – Воскликнул всполошившийся брат, сбивая ход церемонии, – что будем предпринимать, досточтимый?
– Верх всегда остается пустым, драксель! – Красноглазая темнота заблестела в сумрачном помещении, являя колышущиеся в воздухе прозрачные стены. – Очистите разум, закройте глаза и призывайте. Вы знаете, как это делать, доверьтесь внутреннему движению, оно приведет куда требуется!
Долгие мгновения шелестел лишь полуслышимый ветерок, заставлявший мягко трепетать оранжево-белые лепестки огонька, исходившего от лампад. Запах призрачного дымка проникал в ноздри Назидателей, от чего помутняющее удушье стало медленным, кошачьим движением разноситься по Деланию.
В небе над Башней появилась толстая полоска из рассредоточенной мраморной пыли, которая вот-вот должна была проникнуть в золотую пустоту верхнего луча гексаграммы. Зазвучали певческие мотивы стародавних времен, гладь на пиале с радужной водой задрожала, а древняя книга на черном постаменте так и стояла, оставаясь абсолютно недвижимой, ни ветрами, ни звуками.
Чувствительной поверхностью пальца главный по призываю стал мысленно листать книгу, стараясь всей душой достигать изящества поэтических строчек. То же самое делали и остальные братья, подчиняясь внутренним движениям интуитивного тока. Через некоторое время подобного внимания в центре гексаграммы появилась Сульфия Аурумис – будущая молва рассредоточенной Красной Мниги, чья печать надолго оставила след в сердцах того великого времени, которое уже безвозвратно ушло. Поэтесса явилась в светлом одеянии, в сияющем серебряном отливе которого мерцала невысказанная еще история о Высоте. Она улыбалась, приветливо осматривая каждого из собравшейся братии.
– Вами произведена красная магия! Я увидела в ваших глазах Розовую Длань и ее художественное достояние меня немало поразило. Мой поток знает зачем вы меня вызвали, и я отвечу сразу: Нет. – Сказала Сульфия, продолжая глядеть на процессию с мягкой улыбкой.
Каждый из братии вынул из широких пол рукавов по медному кинжалу и остриями наставил на поэтессу. Она же оставалась совершенно спокойной, лишь лукавый блеск появился в ее глазах. Главный заметил это и обернул свой голос в лиловый шелк:
– Космос существует для народных масс, а Черное Подреберье для лучших из рода сознательного гения. Тебе ли это не знать, Сульфия. – Говорил Красноглазый, сходя с луча звезды. Он стал медленно приближаться к призванной Матери. Процессию снова огласил его мягкий говор, – укол металла – всего лишь сумрак на каменном присутствии. Тебя мы принесем в жертву и отдадим на уничтожение огню, а кровь твою мы возьмем для Вдохновения. Но это случится только в том случае, если ты откажешь нашему достоянию в помощи!
– Mey dahste fjepu that ku kasla laka ja… – Произнесла Поэтесса и растворилась в Стекле, и лишь ее призрачная улыбка еще оставалась некоторое время в гудящем электричеством воздухе.
– Как же еще глупа и наивна ваша сердечная сочность! – Разразилось небо над головами темной братии.
Пространство закрутило Назидателей в плотный жгут, выплевывая их скарб обратно в комнату Розовой Длани. Все были поражены этим внезапным происшествием и крупно дрожали, представляя себя малышами, которых только что обвели вокруг маленьких пальцев. Главарь с красными глазами ошарашено уставился в окно, где далекий лесной массив мерно успокаивал расстроенные нервы. А желтоглазый, гневно сдирая церемониальные одежды только лишь и произнес:
– Мы идем за Нексусом, драксель!
Половина лица пошарил в тумбочке ванной и нашел там пачку дорогих папирос. Наресин слышал настойчивый стук в дверь, но совсем не торопился открывать. Вместо этого зажег спичку и прикурил, обдавая высокий полоток горьковатым цветочно-табачным дымом. Эти сигареты ему подарила оранжская дева-мурена, которая являлась вдохновительницей для всей творческой элиты Черного Подреберья.
Выкурив одну ароматную композицию Нексус подошел-таки к двери из хромового дерева. Он посмотрел на экран сканера, который находился с правой стороны от дверного проема, сей сканер показывал форму и вид пришедшего гостя. Наресин, оставшись довольным увиденным, отворил стучащему. На пороге оказалась та самая дева, подарившая ему цветочные сигареты. Она была одета в бирюзовый шелк, а ее темно-фиолетовые волосы были прибраны в зрительный собор Оранжа. Улыбка мурены сошла с ее губ, но лишь на мгновение, через секунду она стянула коричневый рот, и вместо приветствия вымолвила: