Страница 16 из 46
— Нет…
— Я не верю…
— Почему?
— Это глупо.
— Почему?
— Не бывает!
— Почему? — я отодвинула засов ещё на третьем его “почему”. Теперь он приоткрыл дверь и посмотрел на меня очень честно и очень искренне. Меня за душу взяло. Его лицо просто светилось, хотя я ещё протестовала.
Значит — он радовался только тому, что сказал. Значит — ему это было по-настоящему важно. Он как будто не рассчитывал ни на что. Это так, чертовски сильно подкупало, что у меня губы и колени синхронно задрожали.
— Ян?.. — почти испуганно шепнула я, и он тут же быстро-быстро перебирая коленками ко мне приблизился, смешно лыбясь и сверкая глазами, как дурачок.
— Что? — он чмокнул меня в нос и отстранился, чтобы посмотреть на эффект. Потом засмеялся и снова чмокнул в нос, потом в щёку. Передёрнул плечами и обнял так, что кости затрещали.
— Какая ты крутая. Крутецкая. Супер! Супер-бомба! Супер-баба! Хах! У меня есть супер-баба! — он говорил полную ерунду и при этом усердно меня мял, будто пытался обнять как можно большую площадь тела.
— Я же ещё…
— Ты ещё не знаешь на что согласилась!
— Я не соглаш…
— Не соглашалась ни на что другое!
— Стой!
— Нет! Приготовились: три-два-один, полетели!
Он поцеловал меня так, что шея чуть не надломилась, и не прекращал, даже когда я забарабанила его по груди.
— Тш, тш, тш, — шептал он мне в губы и улыбался. — Кайфуй, умоляю, это же так просто!
И целовал снова. Его язык касался моего, нежно, осторожно или настойчиво, в разной последовательности и я чувствовала, как становится свинцовым тело, как набухают губы, как сводит где-то (стыдно сказать) между ног. Это было странно, прикольно и необычно. Оф! ОФ!
— Оф!
— Оф! — согласился он и встал, подхватив меня за собой.
— Нет, — но протест был отклонён, а я вернулась на исходную кроватную позицию.
— По-жа-луй-ста. Даже если ничего не будет, а если ты так со мной поступишь, то где-то в мире будет голодать три десятка африканских детей, дай мне хоть нацеловаться от души. Я уже… сил нет с тобой за тебя бороться! На всю жизнь хочу тебя нацеловать. Ты же охренительно целуешься! Сама-то пробовала? Так что за-мол-чи. Погнали!
И он снова набросился, даже зарычал в ответ на мой стон, и на мучительно-долгую секунду замер, не отрывая губ. Отстранился и… провёл языком по моей нижней губе. Усмехнулся, сделал это ещё раз.
— Я вроде с тобой целуюсь, — просипел Ян. — А всё равно скучаю по поцелуям с тобой… Это норма? Ладно, не отвечай, херню сморозишь, — я засмеялась, а он не преминул в этот момент меня захватить и просунуть между моих губ язык.
Это всё было мягко говоря мучительно. Как бы вам объяснить? Я очень редко оказывалась в такой ситуации, и если попытаться описать это не пошло, то… какого чёрта? Это было очень пошло!
Он в какой-то момент перестал надо мной нависать, не прекращая поцелуй и очень крепко сжал сначала талию, потом место где красиво выпирала тазовая косточка, потом бедро. И когда я уже чуть сознание от этих странных ощущений “капкана” не потеряла, двинулся к груди. Я всегда носила простецкие спортивные топы вместо лифчиков и ничего Яну не мешало сжать мою грудь, выкрутить сосок (почему это кажется прикольным?)
— Что ты… только что сделал? — я оторвалась от Яна через силу, помотав перед этим головой.
— Что?
— Ну вот… пальцами….
— Это? — он повторил движение и меня как будто прострелило. — Хах, ты смешная. Хочешь ещё кое-что покажу?
— Нет, — я в ужасе помотала головой, а Ян резко задрал мою футболку, спортивный лифчик и вобрал мой сосок (вы щас не поверите) в рот!
— Какого…
— Тш… — прошипел он. — И это ещё я дикарь. Какая ты крутая…
— Это я просто не… неопытная… так бы ты за...забыл, — прохныкала я, пытаясь донести простую истину, которая звучала, как: ты меня не любишь, придурок. Тебе просто… интересно.
— Херню морозишь, приготовилась! — и он, смеясь, лизнул сосок. Подул на него, заставляя затвердеть и уменьшиться. Я так часто и тяжело дышала, что грудь ходила ходуном. А Ян снова и снова возвращался и совершал вражеские набеги на такие интимные мои части. Снова и снова… я выгибала спину, шипела на него и сжимала простынь в кулаки.
— Слушай, а я же только начал, — ухмыльнуся садист, нависая надо мной. — И мне уже так нравится… Если сейчас сдохну — не зря жизнь прожил… А сколько у нас всякого впереди-и-и.
— Ч-что?
— О-о-о. Не спрашивай меня… Иначе я не остановлюсь, — он улыбнулся своей дьявольской улыбочкой и придерживая мою голову, чтобы не шевелилась, снова поцеловал. — Ты мастурбировать умеешь?
Я покраснела. Не то, чтобы я умела, но и не то, чтобы не умела. Я пробовала — не получилось. Мне от самой себя интриги не хватате. Даже с порно моя мастурбация не сочеталась, а они же как сыр и вино — лучшие подружки.
— Так, — он погрозил мне пальцем. — Дай мне руку.
Я как зомбированная протянула ему правую руку и к моему ужасу он тут же потянул её мне (да что ж за стыдоба) между ног. Сквозь тонкие леггинсы я сначала почувствовала давление, потом поглаживание, а потом Ян, управляя моей рукой, скользнул прямо под них, прикасаясь уже к обнажённой коже, по линии белья. Он делал уже такое, но без моего прямого участия, своими пальцами. И это было потрясающе. Теперь мне было дразняще-странно, необычно.
— Готова?
— Да что ты вечно… Ох…
Он без прелюдий скользнул под бельё, оставив мою руку, которую я тут же выдернула и схватилась за покрывало для устойчивости. Пальцы Яна мягко скользнули, как по маслу (ха-ха), вверх и вниз. И ещё раз, и ещё раз. И ещё… раз. Я задрожала, выгнулась и поняла что стремлюсь двигаться в том же темпе, поддерживать его в нелёгком начинании.
— Остан...овись, — зачем-то попросила я из капитального упрямства и страха. Никогда вот такой штуки со мной не происходило. Секс был смешным и сразу “проникающим”, а тут вообще не до смеха, а это даже не секс (наверное).
Ян сделал ещё раз движение вверх и вниз и… его пальцы скользнули, сука, внутрь. Я распахнула глаза и уставилась на него. Он тоже замер.
— Тш… — его губы опять поцеловали мои, потом спустились к шее и к соску. Ян покусывал меня, облизывал и ещё чёрт знает что делал в районе соска, и блин пальцами творил чудеса. Я разрывалась на части от кайфа и ужаса. Палец превратился в пальцЫ, Ян на что-то такое надавил, что я дёрнулась, подняла бёдра над кроватью, захныКала. Как можно контролировать меня всю?
— Не надо… мне… страшно…
Он как будто сжал меня и зубами, и пальцами, поцеловал следом в губы и я, сама от себя не ожидая такого, громко застонала.
Тело содрогалось, я глубоко и тяжело дышала, хныкала и ничего не понимала, а Ян целовал меня почём зря, то в губы, то в щёки, то в шею и тихо рычаще смеялся.
— Не бойся ничего, ладно? — попросил он, разворачивая меня к себе спиной и прижимая к себе так крепко, что тело будто снова свело.
— Ладно… — шепнула я.
— Вот и умница… Моя умница… Лучшая… Сафо.
Глава 17. Ян
От поцелуев с Сафо жжёт, как от перца Хабанеро.
Жжёт губы, жжёт в груди, огнём горит солнечное сплетение и так по порядку.
Поцелуи с Сафо — это музыка.
Когда Сафо спит рядом, я не хочу засыпать.
И нет, мы так толком и не потрахались. Сафо вспыхнула, стоило её телу расслабиться, спрятала лицо в ладонях, и сказала, что всё это “не смешно”, а соответственно такая форма секса — не для неё. Отвертелась!
Мы ели бутерброды, пили кофе. Я даже сбегал за вином и в качестве закуски к нему, нарезал копчёной колбасы. Эстетика, мать её! Мы говорили до утра, уснули как чёртовы голубки, держась за руки, а утром она исчезла. Я помнил, как ещё спал. а она целовала мои щёки, прежде чем уйти, но не смог проснуться. Это была ошибка, я полагаю, но в целом уже ничего не изменить.