Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 73 из 81

— Значит, я буду первым, — растолковывал он мне, как маленькой. — Ну сама подумай. Наш враг ведет себя спокойно, ибо не знает, что мы напали на след, а вот если узнает... Неизвестно, на что они способны. Работать я буду на глубине двух метров, подкрадутся и сбросят камень, например. Мне бы не хотелось рисковать.

Я прекратила дискуссию. В голове сразу возник гениальный план, о котором я, разумеется, Мареку говорить не стала. Он наверняка его не одобрит, а я уже устала от споров. Как же, так и позволю всяким мердяям забить камнями любимого человека в колодце моей прабабушки! У меня уже давно выработана своя версия относительно панны Эдиты. Согласно этой версии, Эдита вполне могла быть и шпионкой, а что Тереса это отрицает, так ведь Тереса могла быть не в курсе, лишняя реклама Эдите ни к чему. А уж мне ли не знать, какую ценность представляют старые документы и какая кровавая борьба ведется за обладание ими! И после этого я оставлю своего любимого одного в колодце? Ни за что!

Меж тем Марек давал мне указания:

— Ты отправляйся спать, а я ночью немного поработаю. До рассвета просижу в колодце, как рассветет, посмотрю, не крутится ли тут кто поблизости. А тебе задача: разузнать как можно больше о колодце.

Я же решила, что для меня самой срочной задачей будет закупить сигареты, причем не обычные мои «Кармен», а «Спорт» или, еще лучше, «Экстра крепкие». И не только потому, что разорюсь на закупке того количества «Кармен», которые мне понадобятся в самое ближайшее время, по и потому, что комаров дым от «Кармен» совсем не отпугивает. Более того, создается впечатление, притягивает. Надеюсь, уж «Спорт» и «Экстра крепкие» подействуют. И к тому же они намного дешевле.

К решению задачи разузнать побольше о колодце я, с разрешения Марека, привлекла Лильку. Сначала мы с ней вдвоем продумали методы действия, потом приступили к действиям.

Начали с того, что хитростью завлекли тетю Ядю с ее фотоаппаратом к колодцу, расписав живописность окружающей его крапивы, и щелкнули ее несколько раз на фоне этой самой крапивы, останков лавочки и развалин хаты. Пока щелкали, несколько раз смогли незаметно заглянуть в колодец.

Колодец был очень старый, можно сказать даже — старинный. Думаю, копал его дед моего прадеда. Сквозь дыры в прогнившей, проломившейся покрышке виднелась глубокая яма, на дне которой просматривалась земля и всевозможный мусор. Стенки колодца сделаны были не из железобетонных колец, а из камня разной формы и разной величины. Из камня же когда-то было выложено кольцо поверху колодца, но теперь оно практически сравнялось с землей, а вокруг буйно разрослась крапива, лопухи и кусты выродившейся смородины.

— Как разузнать что-нибудь путное про эту дыру? — вполголоса спрашивала Лилька, осторожно присаживаясь на трухлявый столбик, оставшийся от античной скамейки, повернувшись задом к интересующему нас объекту. — Кого расспрашивать и о чем?

— О чем — я знаю, только вот не знаю, как это сделать, чтобы не догадались, зачем расспрашиваем, — отвечала я, примостившись на втором столбике, в то время как тетя Ядя, глядя на нас в объектив аппарата, устанавливала резкость. — Сразу начнутся расспросы — зачем вам да почему. И догадаются. Может, свалиться туда? Тогда расспросы будут выглядеть естественно.

Сваливаться не пришлось, помогла тетя Ядя со своим фотоаппаратом. Оказывается, она обследовала все уголки нашего участка и осталась очень недовольна, что и высказала нам за обедом:

— Нет, с этим невозможно примириться! Такая живописная тут местность и такой заброшенный участок. А ведь если привести в порядок — игрушечка будет! Ну почему тут все такое захламленное, заросшее, почему? И вот эта развалина так портит вид!

Обедали мы на свежем воздухе, возле вагончика поставили стол, так что вся захламленность была как на ладони, вместе с полуразвалившейся хатой на переднем плане.

— Война наследников, — пробурчала Люцина.





— Не только, — поправила сестру Тереса. — Разваливаться все тут начало еще при жизни дяди. Прекрасно помню, когда я была здесь последний раз, вернее говоря, не была, а скрывалась вместе с этой лахудрой Эдитой в деревне, так незаметно заглянула сюда, чтобы родичи не увидели. И меня еще тогда поразило общее запустение, заброшенность какая-то... Половинка ворот была сорвана, другая покосилась, сад зарос. И колодца, кажется, не было, зато лежали бетонные кольца для колодца.

— Потому что дядя собирался вырыть новый, — сказала мамуля. — Мне Анелька говорила.

— Какая Анелька?

— Какая может быть Анелька? Павловская, конечно! Утром к нам приходила, мы еще долго с ней разговаривали. Ты что, не узнала Анельку?

— Не узнала, — ответила Люцина.

— И что же говорила Анелька? — жадно спросила я.

— О, она много чего рассказывала. Оказывается, дядя уже тогда был тяжело болен, сам почти не мог заниматься хозяйством, а никто из детей ему не помогал, да и не было их тут, разлетелись кто куда. Вот почему он и не смог вырыть новый колодец, хотя уже закупил для него бетонные кольца. Анелька рассказывала — это ее муж возил с полей камни, чтобы засыпать старый колодец. Она видела дядю за несколько дней до смерти, он говорил, ему осталось еще два с половиной метра засыпать и он вряд ли дождется. И действительно не дождался, умер через два дня. А Анелькиного мужа немцы как раз в тот день забрали с его лошадью на какие-то работы, и ни он, ни лошадь так и не вернулись. Вот почему ей все это так хорошо запомнилось.

— Выходит, это уже дядя засыпал колодец? — задумчиво произнесла Люцина, размышляя о чем-то, и Марек поспешил перевести разговор на другую тему:

— Странно, что панны Эдиты здесь никто не видел, — сказал он. — Раз она здесь бывала, могли ее узнать...

— Да была-то всего раз, ребенком, — все так же рассеянно сказала Люцина. — Не запомнили, наверное.

— Почему только ребенком? — возразила тетя Ядя. — Потом ведь она еще приезжала, со своим маленьким Войдарским.

— Анелька сказала, что видела ее, — сообщила мамуля. — Видела я вашу подружку, говорит, ту самую девочку с такими кукольными голубыми глазами. Ну ту самую, что до войны приезжала вместе с вами. Так она тут появлялась не то под конец войны, не то уже после войны. Я еще удивилась — приехала одна, без вас...