Шёпот яда (ЛП)

Ни один мечник, каким бы искусным он ни был, не мог сравниться с таким бегемотом. Петрин решил, что должен помочь, и быстро. Он почти не использовал дары Бахамута, придерживая их для врагов, более грозных, чем его нынешние противники, но теперь он обратился за помощью к Платиновому Дракону.

Сила щекотала его нервы. Казалось, что она одновременно спускается сверху и поднимается изнутри - ощущение, которое невозможно описать никому, кто не испытал его.

Петрин взмахнул мечом по кругу, и из лезвия вылетела вспышка, или, по крайней мере, некое её подобие. Свет превратился во вращающееся горизонтально расположенное колесо светящихся символов с драконорожденным в центре. Атакованные святой Силой, призванные существа закричали и бросились назад.

Он не знал, как сильно он их напугал, но ему было плевать. Если понадобится, их прикончит кто-нибудь другой. Важным было то, что его больше не окружали враги. Он побежал к Баласару и его огромному противнику.

Пламя вырывалось из пасти багрового ящера, а клиновидная голова на длинной шее и с гребнем на макушке ударила, как змея. Баласару удалось уклониться и трижды нанести удар. Но после четвертого укуса рептилия зацепила клыками край щита драконорожденного. Монстр дернул щит в сторону, а затем ударил Баласара, отбросив того в сторону. Воин тяжело рухнул, а зверь двинулся к Тархану. Либо он изначально понимал, что драконорожденный монарх был более важной целью, либо его призыватель направил своего монстра именно на Покорителя.

К счастью, Баласар задержал зверя ровно настолько, чтобы Петрин успел встать между ним и Тарханом, заняв место своего товарища. Но когда паладин прибавил скорости и приблизился к огромному зверю, разглядев того более четко, его обуяло сомнение.

Оно не имело ничего общего со страхом за собственную жизнь, хотя, очевидно, её сохранность была под угрозой. Скорее, это касалось природы существа, которому он собирался бросить вызов.

Петрин заметил, что все звери, призванные шаманами гигантов с помощью своих хрустальных шаров, обладают определенными схожестями с драконами. Все, даже коричневые сгорбленные песчаные твари, казались рептилиями. У некоторых была кислотная слюна или ядовитое дыхание.

И все же огненный зверь отличался. Петрин не думал, что это настоящий дракон, но он был настолько похож на него, что паладин задумался - может ли, быть такое, что паства Бога-дракона выступила против них?

Но его неуверенность длилась всего одно мгновение. Затем пришла волна божественной силы, о которой он даже не просил, а вместе с ней и ясность. Он часто просил Бахамута совета. На этот раз Бог решил предоставить его, без всяких слов заверив его в том, что его священный долг сражаться с такими тварями, что сейчас была перед ним.

Когда рептилия сделала выпад, это было похоже на падение дерева или башни. Паладин отпрыгнул в сторону, что спасло ему жизнь, но не избавило от палящего жара, излучаемого будто раскаленной печкой. Благодарный за то, что пламя не покрывало всю угловатую голову твари, Петрин подскочил к ней, выкрикнул молитву, и со всей силы опустил меч.

Направляемый Силой Бахамута, меч Петрина пронзил тело монстра в том месте, где чешую не полностью покрывала тело. В результате удар Петрина был сильнее любого из ударов Баласара. Существо высоко вскинуло голову, а из раны потекла кровь достаточно горячая, чтобы обжечь. Петрин поднял руку, закрывая лицо от палящей жидкости.

К сожалению, это означало, что он отвел взгляд от врага, и инстинкт немедленно закричал, что паладин совершил ошибку. Он выпрыгнул из тени огромной ступни, стремительно несущейся на него. Что-то, вероятно – кончик когтя, зацепило драконорожденного за его куртку и потянуло вниз. Но фиолетовая одежда просто порвалась, а паладин пошатнулся, но смог установить равновесие.

Когда он повернулся, испорченная куртка соскользнуло вниз достаточно низко, чтобы мешать работе его рук или даже зацепиться за них. Вдобавок ко всему, она горела. Но у паладина не было времени, чтобы избавиться от горящего тряпья, так как его противник уже нанёс новый сокрушающий удар.

Он отскочил в сторону, а затем снова призвал к Силе Бахамута. Его меч вспыхнул серебристым светом, который залил голову рептилии. Его шея вывернулась, чтобы монстр мог снова увидеть врага, но теперь двигалась медленнее, чем раньше. Сила Бога лишила зверя его скорости.

Петрин сорвал рваную горящую куртку со своего тела, затем кинулся мимо головы существа к его телу. Он сделал выпад, ища огромное сердце, которое должно было биться где-то под чешуей.

Меч вошел глубоко, но это не остановило зверя, который попытался задавить его. Паладин выскользнул из-под его ступни, попутно порезав конечность монстра, и краем глаза заметил какое-то движение сбоку. Он повернул голову. Сверкающие челюсти были широко раскрыты – существо выкрутило шею и снова атаковало.

Хорошо. Может быть, на этот раз, когда Сила Бахамута мешает ящера, он сможет выколоть ему один глаз или даже дотянуться до мозга.

Но затем, посреди удара, существо вырвалось из замедления, которым оно было обременено из-за магии. Внезапно его голова ускорилась вдвое. Застигнутый врасплох, Петрин не смог увернуться, а лишь попытался вставить свой щит.

Этого было достаточно, чтобы спасти ему жизнь, но тяжелый удар отбросил его назад и повалил на спину. Пламя прыгало по телу драконорожденного, в то время как его противник возвышался над ним. Петрин поднял меч, чтобы пронзить любую часть тела ящера, которая попытается его прикончить.

Затем его окутало ощущение благодетельной Силы, но не его собственного величественного божества, а, несомненно, кого-то похожего на него. Все вокруг погасло на мгновение. Как только свет вернулся, Петрин увидел, что все еще лежит, но теперь над ним никто не нависал.

Он сел и огляделся. Огромная рептилия была немного в стороне, а Медраш был впереди. Он использовал один из даров Торма, чтобы поменяться местами с товарищем, попавшим в беду.

Зверь атаковал, но Медраш не лежал на спине и не был ошеломлен только что нанесенным ударом. Он увернулся, а его клинок рассек один из желтых глаз с узкими зрачками. Рептилия завизжала и отпрянула.

Но затем монстр ударил снова и отрубил бы Медрашу голову, если бы драконорожденный не упал в последний момент. Петрин вскочил на ноги и снова бросился в бой.

Два паладина наносили удар за ударом, раня своего противника и сжигая его тело святой Силой. Это продолжалось, пока Петрин не почувствовал, что замедляется, а его связь с Бахамутом превращается в бесполезную, пустую боль. Он хотел нанести еще один удар, усиленный молитвой, чтобы окончательно свалить зверя.

Затем, по воздуху разнеслись слова незнакомого языка. Как и Петрин, Нала последовал за ним, когда Когорта атаковала. Теперь и она пришла защищать Покорителя.

Раскачиваясь взад-вперед, сжимая свой посох обеими руками, она крутила его в сложной серии петель и дуг. Затем, на последнем слоге молитвы, она ткнула кончиком посоха в голову ящера.

Пламя вырвалось из ее оружия, охватило верхнюю часть тела зверя и погасло… оставив его невредимым. Склонив голову, чудище посмотрело на Налу  здоровым глазом. Хотя Петрин понятия не имел, насколько зверь был умен, но у него было ощущение, что про себя он посмеялся над дурой, которая попыталась атаковать его элементом, составляющим часть его сущности.

Если так, то он все еще смеялся, когда яркая, шипящая молния вылетела из посоха, полностью уничтожив его поврежденный глаз. Он содрогнулся, а Петрин и Медраш отпрянули от его топающих ног и хлыстающегося хвоста.

Затем последовал поток испарений, от которого у зверя перехватило дыхание, а после кислота, растворившая его чешуйки и проникшая в мышцы. Наконец, мороз погасил последней огонёк пламени на его теле и, покрыв тело инеем, свалил монстра на землю.

Петрин наблюдал за ним и, убедившись, что он больше не собирается вставать, повернулся, чтобы посмотреть, не угрожает тархану что-то еще. Ничего больше не было, да и Баласар, казалось, особо, не пострадал.