Шёпот яда (ЛП)

После тяжелого приземления мир на мгновение превратился в хаотичную смесь фигур и шумов, которые ничего не значили. Затем Баласар вспомнил, что с ним случилось, и понял, что кабан уже поворачивается, чтобы снова напасть на него.

Он наклонился и сделал выпад в сторону цели, находящейся близко к земле. Баласар повернулся, каким-то образом избежал удара, и сомкнул свободную руку. Каким-то образом его пальцы сомкнулись на одном из нижних бивней. Пока он будет удерживать хватку, кабан не сможет дотянуться до него.

К сожалению, кабан все еще мог вертеть головой, пытаясь вырваться из хватки. Резко взмахнув головой, животное повалило драконорожденного на гранит. Но Баласар не терял времени даром, и успел несколько раз воткнуть нож в горло противника.

Он почувствовал, как его пальцы скользнули по рукоятке ножа, и вот, наконец, кровь забрызгала воина и камень ритмичными потоками. Кабан содрогнулся в конвульсиях, вырвался из хватки и снова собирался атаковать, но умер в паре шагов от цели.

Задыхающемуся Баласару хотелось просто неподвижно лежать, но когда вокруг него бушевала драка, это был хороший способ быть убитым. Он поднял голову и огляделся.

Некоторые из других кабанов были мертвы, а те, что были еще живы, в целом, выглядели хуже, чем неофиты, непрерывно швыряющие в животных вспышки пламени и разряды молнии. Баласар уже решил, что сможет отсидеться до конца боя, когда краем глаза увидел, как кабан взмахнул головой и бивнями рассек тело драконорожденного с зеленой чешуей от бедра до плеча.

Даже когда Баласар с трудом поднялся на ноги, ему пришло в голову, что раненый боец был драконопоклонником и, следовательно, в прямом смысле слова врагом. Возможно, когда-нибудь он убьёт кого-нибудь. Но его инстинкты воина были сильнее этого соображения. Он атаковал кабана, крича на него изо всех сил в надежде, что сможет отвлечь его от беспомощно распластавшегося воина.

Огромная туша начала поворачиваться. Надеясь, что лезвие беспрепятственно пройдет под костью и найдет какое-нибудь жизненно важное место, Баласар ткнул клинком  в основание челюсти животного.

Кабан взорвался сильнейшей судорогой, и удача, а также ловкость или боевое чутье Баласара, не позволили драконорожденному попасть под удар, и кабан бессильно завалился на бок.

Не спуская глаз с поверженного соперника, Баласар пошел к раненому культисту. Сын жабы лежал в большой луже собственной крови, но, по крайней мере, дышал.

Баласар огляделся. Все кабаны были убиты и лежали неподвижно, представляя собой уродливые холмы из щетины и обугленной окровавленной плоти, а Петрин уже бежал в его направлении. Паладин, очевидно, понял, что если он использует свои целительные силы достаточно быстро, то сможет спасти искалеченного культиста.

Петрин встал на колени в луже крови, пробормотал молитву, призвавшую серебристый свет в его руки, а затем приложил их к длинной ране в теле своего единомышленника. Магия сработала исключительно хорошо - рана полностью закрылась, и культист изумленно поднял голову.

Когда Петрин помог ему встать, раздались аплодисменты, и лишь некоторые из тех, и лишь некоторые из зрителей с отвращением смотрели на происходящее.

Баласар воспринял это со смешанными эмоциями. Он действительно не хотел, чтобы кто-нибудь аплодировал Когорте, но черт побери, он сражался хорошо, и часть его, без сомнения, та, которую старейшины клана Даардендриен всегда осуждали и называли легкомысленной, незрелой и безответственной, которая просто хотела помахать рукой и поклониться.

Затем Нала подошла к загону, и ее холодный, оценивающий взгляд напомнил Баласару, что он играет в смертельно опасную игру и еще далек от победы.

- Ты использовал дыхание только один раз. - Сказала она.

Баласар улыбнулся.

- Я выбираю более спортивный и веселый метод борьбы.

- Он хорошо дрался. - Сказал Петрин.

- Да, - сказала Нала, - но я не уверена, что видела, как дар Бахамута увеличил его силу.

- Мои наставники научили меня драться с холодной головой, - сказал Баласар. – Во имя солнца и неба, когда мы столкнулись с гигантами, Петрин не постоянно извергал огонь и также не приходил в ярость.

- Это потому что я - паладин, - сказал Петрин. - Бахамут благословил меня другим набором даров.

- Что ж, - сказал Баласар, - может, в конечном итоге он и меня сделает паладином.

Нала фыркнула.

- Я в этом сомневаюсь. Тем не менее, правда в том, что Он не благословляет всех одинаково, и иногда его благословения проявляются через некоторое время. Тем не менее, в следующий раз...

Загудели барабаны. Их звук часто проносился через Рынок и весь ДжерадТимар с тех пор, как племена гигантов отказались от своих распрей и объединились для войны против Тимантера. Иногда барабанщики отбивали ровный ритм тревоги, а иногда медленные, глухие удары, извещающие о поражении. Лишь изредка они вырабатывали быстрые, сложные, в основном импровизационные ритмы, используемые для празднования победы. И именно эти ритмы звучали сейчас.

Зрители направились к центру рыночной площади, где многие начали аплодировать. Нала, Петрин, Баласар и остальные неофиты последовали за ними.

Верхом на лошадях, над толпой, виднелись копейщики. Несмотря на то, что взволнованная толпа столпились перед ними, Баласар смог увидеть Медраша и остальных воинов, входящих в процессию, проезжающую мимо. В отличие от Платиновой Когорты, патруль не калечил тела павших гигантов для получения трофеев. Они лишь присвоили огромное каменное оружие варваров, чтобы показать, чего они достигли.

- Это великолепно! - Сказал Петрин.

Он не заметил хмурого взгляда Налы, но Баласар заметил. В тот момент было трудно поверить, что эти двое были любовниками.

Когда слуга привел Гаэдинна в кабинет Хасоса, эльф подумал, что у него с бароном много общего. Они оба родились в богатой семье и занимались воинским ремеслом. Оба были все еще молоды и красивы, и, несмотря на разницу в их стиле, оба следили за внешностью. Тем не менее, по нахмуренному взгляду Хасоса, он понял, что встреча вряд ли будет особенно теплой.

- Мне это тоже не нравится, - подумала Гаэдинн, - но если мне придется проглотить камень, то и тебе не избежать этого.

Хасос резко встал из-за своего стола, хотя и не слишком быстро.

- Сэр Гаэдинн, - сказал он. - Что я могу сделать для вас?

- Мои разведчики сообщают, что драконы и их армия ближе, чем мы надеялись. - Гаэдинн заметил карту на столе и указал на место в Трескеле. - Сегодня утром они были здесь. Это означает, что для осуществления плана капитана Фезима нам нужно немедленно прорвать осаду.

Нахмуренный взгляд Хасоса уперся в эльфа.

- Это невозможно.

- Значит вопреки невозможному. Это вполне осуществимо, особенно с учетом того, что на нашей стороне сильные маги. - По крайней мере, они могут быть сильными. Гаэдинн не видел неопровержимых доказательств обратного.

Хасос фыркнул.

- Маги. Выродки, поклоняющиеся дьяволу.

Гаэдинн усмехнулся.

- Уже нет. Как минимум с тех пор, как Чазар объявил их равноправными людьми. Более того, что бы вы о них ни думали, мы можем найти им хорошее применение.

- И все же…

Гаэдинн решил, что пора перейти от необоснованного оптимизма к откровенной лжи.

- Я также рад сообщить вам, что Герой Войны и армия под её личным командованием направляются в Сулабакс. Они выйдут на поле битвы тогда, когда их внезапное появление нанесет наибольший урон.

- Где посыльный, который принес эту новость? Почему вы сразу не привели его ко мне?

- Потому что это была колдунья ДжесриКолдкрик, которая говорил со мной издалека. Заклинание не длилось достаточно долго, чтобы я мог успеть послать кого-нибудь за вами.

- Тогда пусть один из “могущественных” магов пообщается с ней. Или капитан Фезим. Или сама Герой Войны.

Гаэдинн улыбнулся и развел руками.

- Я бы хотел, чтобы это было возможно. Но, как известно, у каждого мага есть свои секреты и особенности. Оракс и его товарищи поистине грозны, но, увы, ни один из них не является мастером данного искусства.