Страница 13 из 72
— Насчет того и другого, - хрипло, но с некоторой даже беззаботностью проговорила она. - Саженцы и всякие там черенки нам нужны для школы, а мы не знаем, где их взять. Тем более бесплатно, в пользу общества. Наверно, надо обратиться в питомник, но мы не знаем, где это, а тут садовые участки, кому же знать, как не вам, может, вы нам одно даже подарите, ведь нам нужна тысяча.
На лице субъекта с лопатой проступило выражение крайней растерянности.
— Сколько-сколько? — недоверчиво переспросил он и обернулся к своим сообщникам, не ослышался ли. - Но я, черт подери... Ну хорошо, - внезапно решился он, могу подарить даже пару саженцев, тогда вам нужны будут всего девятьсот девяносто восемь. Папировка и ранет подойдут?
— Конечно! — восторженно заверила его Тереска, уже вполне контролируя себя. Впрочем, бузина и цикута вызвали бы у нее, учитывая обстоятельства, не меньший восторг. - Вы нам их прямо сейчас пожертвуете?
— Нет, недели через две.
До сознания Шпульки кошмарное число девятьсот девяносто восемь дошло с некоторым опозданием. Ужаснуться вовремя ей помешало безграничное восхищение перед Тереской, которой удалось в такой экстремальной ситуации произнести такую убедительную, яркую и дельную речь. Сейчас же она представила себе со всей наглядностью, что ей предстоит пережить еще девятьсот девяносто восемь таких же испытаний, как это, и даже если после каждого они получат по два деревца, то все равно число стрессов сократится только до четырехсот пятидесяти с чем-то. Точно сосчитать она в таком состоянии не могла. Отчаяние развязало ей язык, и она простонала:
— Питомник!.. Или какой-нибудь садовод... Или не знаю, что... Только чтоб сразу побольше...
— Вот-вот, — подхватила Тереска. — Может, вы знаете нужные адреса?
Субъект на лавке сидел, навалясь локтями на стол, и зыркал на них исподлобья. Тот, со стручками, снова отвернулся, взял бутылку с пивом и, запрокинув, вылакал до дна, а потом отставил за спину, не спуская с обеих настороженного взгляда.
Тереску охватила паника. Стараются нас запомнить, подумала она. Надо прикинуться, что мы их вообще не замечаем. К несчастью, не представлялось возможным сказать это Шпульке, а та как на грех, во все глаза таращилась на подозрительных субъектов. Стараясь за двоих, Тереска тщательно отводила взгляд, а потом с умильным лицом записала адреса двух садоводов и несколько номеров дачных участков, хозяева которых разводят посадочный материал. Закрыв записную книжку, она сунула ее в портфель и потянула за руку Шпульку, которая стояла рядом как загипнотизированная.
— Большое спасибо, значит, мы придем к вам через две недели. До свиданья.
Вскоре зловещий участок скрылся за кустарником. Метров двадцать они пятились задом наперед, и, лишь когда бандиты исчезли с поля зрения, повернулись и двинулись нормальным ходом, если можно назвать нормальным паническое бегство на полусогнутых ногах со скрюченной спиной. Зато пробежка привела Шпульку в чувство.
— Ну ты простая! Почему не спросила, где тут калитка? — нервно прошипела она. - Будем теперь снова лезть через загородку или блуждать по этим участкам до скончания света!
Голова у Терески работала с поразительной ясностью.
— Глупая, ты думаешь, нас так просто отпустят? После всего, что мы услышали? Если они увяжутся за нами, то пойдут в сторону калитки, им невдомек, что мы не знаем, где она! Только через загородку! Пока они сориентируются, нас и след простынет.
— Ты считаешь, они пойдут за нами?
— А что им остается? Только убить нас, чтобы мы им не помешали!
Шпулька на последних ее словах споткнулась, едва не врезалась в ворота, и, ухватившись за железный столбик, бессильно повисла на нем, в панике глядя на Тереску.
— Убить? Что ты несешь? Зачем? Они хотят убить какого-то типа! При чем тут мы?!!
— При том, что мы все слышали. Перелезай же, ради Бога! Шевелись! Если хочешь еще немного пожить, надо скорей сматываться!
Где-то на полпути домой у Шпульки наконец хватило духу признать весь ужас их положения. Это же надо — наткнуться на злодейскую троицу, обсуждающую убийство, услышать их разговор, узнать про их планы и в довершение всего позволить себя обнаружить! По законам преступного мира их должны убрать как опасных свидетелей, тем более что бандитам теперь без разницы: где одно убийство, там и два, и больше.
— Ты уверена, что им без этого не обойтись? — со слабой надеждой спросила Шпулька, остановившись и в изнеможении прислонясь к забору, огораживающему какую-то стройку. - Прямо так сразу и убивать... Может, они просто махнут на нас рукой?
— Давай рассуждать логично, - с мрачным видом предложила Тереска и тоже привалилась к забору. - Представь себя на их месте. Мы хотим кого-то убить, а нас кто-то подслушал. Что нам делать?
— Можно отказаться от убийства. Лично я бы отказалась.
— Ты бы, может, и отказалась, а они вряд ли. У меня такое впечатление, что им это очень нужно. Ради какой-то очень важной цели. От важных целей из-за каких-то там пустяков не отказываются.
— Пустяков?! — взвизгнула Шпулька. - Поубивать нас — это, по-твоему, пустяк?
— Остается надеяться только на одно... - Рассуждала дальше Тереска. - Нас не будут убивать до тех пор, пока не убьют того. Подумай сама, если у них это убийство не получится, мы потеряем для них интерес...
Кшиштоф Цегна, молодой человек, недавно принятый на работу в участковое отделение милиции, пробирался через строительную площадку к воротам. На стройку его вызвали полчаса тому назад, по пустячному, как оказалось поводу: из-за бурной свары двух сторожей, которые, как увидели милицейского, тут же помирились.
На всякий случай Цегна обошел стройку, осмотрел все закутки, предложил прорабу вплотную заняться пьяным бетонщиком, дрыхнувшим без задних ног в подвале, и теперь шел вдоль забора к выходу — как раз в тот момент, когда подруги рассуждали о том, убьют их или не убьют. Услышав последние слова Терески, он замер.
Капрал Кшиштоф Цегна был милиционером молодым и ретивым. К своим обязанностям он относился серьезно, заканчивал заочные курсы и мечтал поступить в офицерскую школу, чтобы потом работать в Центральной Комендатуре и заниматься расследованием громких криминальных дел — добиваясь, разумеется, невиданных успехов!