Возвращение клана

По началу, Мирон Львович, тогда ещё маленький и никому не нужный Титулярный Советник, его исчезновение как настоящее предательство. Ведь именно этот человек, не только поднял его, напомнил Половскому о его уже подзабытом сиротой наследии его же собственной семьи и вновь рассказал о «Великой несправедливостью» которая приключилась с его предками. И именно он вдохновил тогда ещё молодого человека на его нынешний гениальный план!

Но затем в его голове, словно бы что-то щёлкнуло и вот прошло чуть более полугода, и он уже Действительный Статский Советник! Человек к зависти многих в Кремле, взлетевший по карьерной лестнице аж на пять рангов, что было бы просто невозможно в другое время. Однако правильное использование собранных ещё его учителем компроматов, подёргивание за определённые ниточки, задействованные связи и конечно же правильные выверенные действия так называемого «Бунта», о котором он естественно знал заранее, дало замечательные результаты.

Настолько «замечательные», что Мирон получил больше, нежели он мог рассчитывать, но совсем не то, что на самом деле желал. Да, его нынешнее положение доверенного лица Князя Московского по делам кланов и связям с ними, было довольно эффективно для претворения его планов в жизнь. Но всё было бы намного проще, если бы Половский, как и надеялся начиная эту интригу, как и хотел, официально занял бы место руководителя одной из московских спецслужб. «Шипы» или «Листва» - совершенно не важно для человека с «Его» связями...

«И вот интересно, по какой причине о прибытии этих чародеев мне не сообщили мои «Друзья», – задал сам себе вопрос Половский, открывая глаза, привлечённый характерным щелчком телевизора, на увеличенном водяной линзой экране которого появилась картинка прямой трансляции. – Надо бы поинтересоваться чуть позже…»

Наблюдая за стройными рядами чародеев в незнакомой полевой форме, постепенно втекающими в чрево подземного тоннеля ведущего к шлюзу ворот, Мирон не мог не заметить среднего вездеезда, застывшего на обочине, возле которого толпились люди. С такого расстояния было трудно было различить кто это, однако как раз подъехавший к ним малый вездезд, был явно армейским.

За организованными колоннами, в полис начали въезжать повозки с имуществом и припасами, люди, собравшиеся вокруг которых уже не производили такого серьёзного впечатления, но их было довольно много, за затем, когда на расчищенный от леса участок перед спуском в подземный ход показалась последняя телега, за ней вновь последовали явно боевые отряды. Более того из окружающего леса, начало потихоньку стягиваться явно заранее выставленное кольцо охранения.

– Бездна… – вновь разочарованно пробормотал Половский, искренне гадая почему мироздания в данный момент вдруг оказалось так к нему неблагосклонно, не позволив добавить ещё крупицу хаоса так необходимую сейчас этому Полису, а также, его гениальному плану.

Будь пришлые врагами, было бы, с одной стороны, проще, но с другой… Бажовы, его учитель, Окин, много и нехорошо отзывался об этих «Зеленоглазых Бестиях». На самом деле, он питал к ним самую настоящую иррациональную ненависть, которую сам Мирон никогда не понимал. Пусть Половский и разделял мнение своего старшего товарища, о том, что чародейские кланы, как институт изжили себя. И Полису жизненно необходима централизация, сплочение вокруг Кремля как единственного источника власти в Москве и глобального регулятора в городе, который естественно для начала должен быть очищен он скверны прошлого и передан в «правильные руки», Миронову во всех смыслах те же Морозовы или Ланские, казались куда как большей угрозой для этих планов, нежели «Вечные новички» Бажовы.

Однажды уничтоженный в Москве клан, пусть и тревожным звоночком оказались известия в начале о его возрождении, а затем и вовсе о том, что тридцать лет назад погибла всего лишь его небольшая ветвь, планам Половского никак не мешал. Политически на московской арене они были «никем» и звали их «никак», пусть это теперь и могло измениться в ближайшем будущем… однако, пришлых было порядка тысячи человек, плюс пара сотен уже обживавшихся в пределах города. Но для сравнения, тех же Громовых предположительно насчитывалось около трёх тысяч голов, засевших в родовом небоскрёбе, а Морозовых – вообще около пяти.

В общем, Половский не особо переживал по поводу самого факта прибытия стольких одарённых. Его мысли, были сосредоточены на том, что узнай он об этом ещё хотя бы несколько дней назад, можно было бы подёргать за переделённые ниточки и тогда, незаметно для остальных этот отряд… ну или уже армия, в глазах некоторых превратилась бы во вторженцев из-за лёгкой путаницы с документами и пересылаемыми депешами. А далее, небольшая бойня, вызванная взаимным недопониманием ситуации и так далее и тому подобное, что в итоге можно было бы превратить с помощью прессы в повсеместный остракизм одного из кланов!

Пресса и общественное мнение, которое она формирует, в Москве сильно недооценивались. О чём Половский прекрасно был осведомлён. В конце концов, подобрав один из недоделанных проектов Окина, страстно ненавидящего Бажовых и всё что с ними связано, именно он после исчезновения учителя, на пробу организовал массовую травлю их молодого главы в средствах массовой информации.

Случилось это во время дуэли Бажова, организованной с подачи Окина, успешно использовавшего в своих целях последнего Шарова. И для того, чтобы запачкать как имя самого Антона Бажова, так и Князя Московского, так, чтобы знающим людям казалось будто именно он всё это организовал, ему, Половскому, даже не понадобилось его нынешнее положение! Только уже имеющиеся связи, мотивация и деньги, которых в тот момент было не так уж и много. В последнем, впрочем, нынче Мирон Львович, имея неограниченный и неконтролируемы доступ к некоторым Кремлёвским финансовым фондам, затруднений уже не испытывал.