Страница 16 из 21
Глава 4
Андрей вбил последний нагель и с нескрываемым удовольствием выдохнул. Еще один пролет крепостной стены был завершен. И теперь был перекрыт не только валом со рвом, но и небольшим частоколом по гребню вала.
Достаточно простым, но не самым примитивным частоколом. Андрей верхнюю кромку бревнышек выравнивал с помощью пилы. А потом поверх укладывал колотую половинку бревна, покатой стороной наверх. И, с помощью нагелей крепил ее. Зачем? Чтобы частокол был лучше промеж себя соединен. И, что очень важно, супостаты не могли набросить петлю и выдернуть одно или несколько бревен. Или просто как-то зацепиться, ибо верхняя кромка была гладкой. По прочности же этот частокол высотой в добрые полтора метра получался вполне достаточный. Во всяком случае Андрей мог ходил по верхнему бревну и свешивался с него без всяких последствий.
Парень потянулся и с довольным видом осмотрелся.
Тишь да гладь, да Божья благодать.
Только лес вокруг да уже начавшая приходить в дикость поле отцовское. Точнее три поля, каждое по сто четей. В те годы практиковали трехполье. И по какой-то неведомой причине считали не полный объем земли в пользовании, а только треть. Поэтому все поместье по факту имело триста четей, или сто пятьдесят гектаров земли, «нарезанных» единым куском прямоугольной формы в этом лесном массиве.
Красивое поле, поросшее густой травой.
— Надо бы на будущий год что-то со всем этим делать, — задумчиво произнес Андрей, рассматривая простор.
— Тут пятерка крестьян нужна. Никак не меньше, — ответил Петр Рябой, что помогал Игнату на ближайшем «скворечнике».
Его, как и частокол, делали из дерева, скрепляя все части нагелями. А вместо досок применяли колотые половинки не очень больших бревен — плахи и просто толстые жерди. Получалось ни разу не изящно и не красиво, но в плане сочетания цена/скорость очень прилично. Потом, конечно, можно будет сделать нормально. Так, чтобы самому не краснеть при виде всего этого «колхоза». Но пока и так сойдет. Хотя бы потому, что за неказистым внешним видом скрывались вполне подходящие прикладные качества.
— Ежели по уму, то тут мужичков семь нужно, — возразил Игнат.
— По уму? — переспросил с некоторым вызовом Петр, явно недовольный возражением плотника.
— А то как же? Ежели меньше, то можно не успеть ни землицу вспахать перед посевной, ни ниву пожать по осени.
Андрей осмотрел поле и пожал плечами.
— А чего народу вы так много называете? На жатве, понятно. Но на жатву можно и баб привлечь. Однако пахать… пятеро… семеро… Куда столько?
— А ты поди, попробуй столько земли руками обработай, — усмехнулся Петр.
— Зачем руками-то? А соха? А плуг?
— Ну для сохи лошадка нужна, — заметил Игнат. — А боевых меринов впрягать невместно. Да и не всегда они есть. Смотр полка когда проходит? Вот! А выезжать нужно загодя. Посему на посевную самую и попадает. А плуг что сие?
— Плуг? — переспросил Андрей, с раздражением подумав о том, что снова вляпался.
Парень знал, что первые упоминания о плуге на Руси известны в «Повести временных лет». А также то, что плуг плугу рознь. Строго говоря архаичный плуг шире известен как соха, то есть, дышло и закрепленный на нем лемех. Так вот — архаичный плуг на Руси и бытовал. Его-то и упоминали в «Повести временных лет». Впрочем, в дальнейшем название употребляли более привычное название «соха». Классический же плуг с отвалом, изобретенный еще римлянами, заехал на Русь лишь в XVII веке, войдя в практический оборот лишь в XVIII–XIX.
Но это только одна сторона вопроса.
Вторая — это крайне ограниченное бытование не то, что плуга, но и даже сохи.
Сначала все упиралось в нехватку земли из-за того, что люди заселяли только террасы по поймам рек. Там едва-едва пашни выходило для того, чтобы вырастить себе что-то покушать. Про содержание тяглового скота и речи не шло. Это было очень дорогое удовольствие. Из-за чего соху тягать было не чем.
Потом, после того, как во второй половине XIII века начался процесс «взлета на холмы», то есть, заселение водоразделов, образовалась другая проблема. Серьезно возросшее тягло. Ведь кроме содержания князей да бояр с компанией крестьянину пришлось теперь еще на своих плечах вывозить и выплату налогов хану. Именно налогов, так как Русь стала провинцией Золотой орды и платила по сути удвоенный налог — один местному руководству, второй — центральной власти. Из-за чего прибавочного продукта стало в удельном плане еще меньше, чем раньше. Да, крестьяне размножились и заселили в несколько раз большие территории. Да, объем поступлений в казну существенно увеличился. В каких-то случаях в несколько раз. Но крестьяне лучше жить не стали. Скорее, напротив. И тягловой живности в их хозяйстве так и не завелось. А лошади, как и прежде, оставались преимущественно военными животными.
Так вот, в 1553 году ситуация с этим делом лучше не стала. У крестьян как не было лошадок, так и не появилось. Да и волов не наблюдалось особенно. Из-за чего соха употреблялась прямо скажем весьма не активно. С плугом же была беда самого натурального толка. Он существовал где-то за горизонтом…
Андрей перевел взгляд с Игната на Петра. Потом на Устинку, который также внимательно слушал. И везде встречал в лицах удивление и интерес.
— Вы что, про плуг не слышали?
— Нет, — серьезно ответил Устинка.
— Ну темнота! — максимально насмешливо произнес Андрей. — Это же первое средство в распашке! Конем или волом, понятно. Соха ни в какие подметки плугу не годиться. Мне сказывали, что его выдумали в незапамятные времена еще до рождения Христа.
— Да ну, — фыркнул Игнат.
— Вот те крест! — произнес Андрей и перекрестился. — За что купил, за то и продают. Брешут али нет — мне то не ведомо.
Устинка и Игнат пожали плечами. Петр Рябой хмыкнул и вернулся к работе.
Когда же Андрей выдохнул, подумав, что вопрос закрыт, Петр скосился на него и спросил:
— А кто болтал?