Страница 5 из 107
Мне удалось утихомирить ее с помощью пульта, однако вой пошел на пользу, так как мне тут же продали минеральную воду. По всей видимости, они хотели вернуться к своим грулькам без подобного шумового оформления.
Через два часа я каким-то чудесным образом оказалась в Нидзице и выехала на гданьское шоссе. Моя сторона дороги была почти пустой, а в противоположную сторону еле-еле двигалась внушительная пробка. Так что я все-таки правильно сделала, машины перед сеном, наверно, все еще стояли, в сумме я потеряла полтора часа, а не четыре. Выходит, я продемонстрировала потрясающее благоразумие!
Если бы я только знала, к чему это приведет…
В девять я добралась до Элеоноры, с некоторым трудом пробившись через дорожные работы. Стасичек как раз собирался ложиться спать, и все было бы хорошо, если бы не то, что в половине одиннадцатого эта чертова машина снова начала выть.
– Езус-Мария! Заткни ее, а то он проснется, – нервно попросила Элеонора.
Я щелкнула. Все затихло. Но через минуту началось снова.
Через четверть часа мы уже перебудили всю округу, к тому же море, как назло, вело себя тихо и спокойно, словно не могло как раз сейчас штормить, заглушая все остальные звуки. От дома Элеоноры до пляжа было всего метров сорок пять, при желании бьющие о берег волны могли обогнать меня на две головы, так нет же, море тихонько себе шептало, просто суп какой-то, а не море! А проклятая машина все выла.
Стасичек впал в бешенство, несколько человек ругались издали, еще несколько – вблизи. Элеонора, скрывая подавленность, помогала мне открывать капот, причем ни одна из нас не могла нащупать запорную кнопку, которую нужно было сдвинуть.
Подошел какой-то тип, отодвинул обеих баб, сунул руку, и капот распахнулся.
Я бросилась внутрь с ключом, более менее представляя себе, где находится блокировка звука, но у меня тряслись руки, и я никак не могла попасть в нужное место, к тому же куда-то пропала палка, поддерживающая капот в открытом состоянии. Элеонора с трудом держала его наверху, чтобы он не сломал мне позвоночник, в общем, сплошной ужас. Тип, который отошел в сторону, не дожидаясь благодарности, подошел снова, нашел палку, отобрал у меня ключ, залез внутрь чудовищной машины, и проклятый звук наконец-то замолк.
Всеобщее облегчение можно было почувствовать наощупь.
– Вы – чудо, – сказала я обморочным голосом, но очень решительно. – Самое огромное вам спасибо.
– На вашем месте я бы проверил, осталось ли что-нибудь в вашем аккумуляторе, – посоветовало мне в ответ это чудо. – Алармы их разряжают. Если он сел, я заведу вас от своей и полчасика позаряжаю. Она стоит вон тут рядом.
– Видишь, – похвалила его Элеонора, предусмотрительно оглядевшись вокруг, не слышит ли ее Стасичек. – Вот это называется настоящий мужчина.
– Если заведется, то я и сама смогу позаряжать его на малых оборотах, – решила я. – Только подождите еще минуточку, умоляю вас!
– Да я никуда и не ухожу…
Машина завелась, я немного погазовала, уходящие было люди, те, что ругались вблизи, неприветливо оглянулись, чего в темноте не было видно, но прямо-таки ощущалось в воздухе. Я оставила эту гадину на малых оборотах и вылезла.
– Вот и чудесно, – ядовито произнесла я. – Здесь водятся какие-нибудь воры? Машина открыта, ключи в замке зажигания, а я иду домой. Возможность – лучше не придумаешь.
– Можешь посидеть на крылечке, – радостно предложила Элеонора. – Я зажгу лампу и дам тебе что-нибудь почитать, разве что ты предпочтешь не спускать с нее глаз.
– Может, привязать ее веревкой к забору, как лошадь?
– Она поломает забор, и Стасичек расстроится…
– Я могу покараулить с полчасика, – снисходительно вызвался настоящий мужчина, он же чудо. – Все равно я тут сижу в машине и жду клиента, а вашу тачку мне прекрасно видно.
При слове «клиент» у меня в мозгу загорелась какая-то маленькая искорка.
– Вас нам просто небеса послали, – сказала Элеонора. – Слушай, а почему она вообще так воет? Ты с ней что-то сделала?
– Ничего, клянусь богом! Не знаю, почему она воет, это уже второй раз, хотя на нее ни одна собака даже не взглянула.
– Вы, видимо, поставили все возможные противоугоны? – вмешался тип. – У «авенсиса» электроника ни к черту, это все знают. Так вы решайте что-нибудь или оденьтесь потеплее, потому что, похоже, становится довольно прохладно.
Было уже не просто прохладно, а совсем холодно, а мы обе были только в халатах и домашних тапочках на босу ногу. Элеонора отправилась в дом за каким-нибудь свитером для меня, по пути включив дополнительный свет над входной дверью. Стало значительно виднее, я смогла хорошо рассмотреть этого посланца небес и обнаружила, что он тоже меня разглядывает.
– А мы с вами случайно не знакомы? – одновременно спросили мы друг у друга с некоторым сомнением.
Я была уверена, что уже видела его при каких-то неприятных обстоятельствах, поэтому начала усиленно вспоминать, искорка в моей памяти замигала интенсивней. И тут Элеонора выбежала со свитером.
– Слушай, а зачем ты купила себе машину с испорченной электроникой?
– Я купила!? – возмутилась я. – Это моя австралийская семья хотела такую! Они за нее заплатили, так чего ради мне было ей в зубы смотреть!
– Аааа! – сказал тип. – Знаю. Богатые иностранцы…
И в то же мгновенье я его вспомнила. Ну конечно, это тот самый мафиозный таксист-бандит, на которого мне не хватило денег…
– А, так это вы! – обрадовалась я неизвестно чему.
– Вот именно. Я вас запомнил, потому что такая ситуация редко когда бывает. Иностранцы, а вы без денег. Секундочку, за вас еще тогда заплатил этакий надутый фанфарон…
Я подумала, что Доминика такое определение явно бы восхитило, и прикусила язык, так как уже готова была спросить, ездит ли он до сих пор в мафии и как это у него получается, если таксомафия уже развалилась. Одновременно я почувствовала себя несколько не в своей тарелке: за семь лет красавчик мафиози нисколько не утратил своего обаяния, а я тут стояла перед ним в стареньком халате, перевязанном красной ленточкой от цветов, лохматая, безо всякого макияжа, со старательно отмытым лицом, которое игриво поблескивало жирным ночным кремом.