Страница 10 из 33
– Моя верность принадлежит тебе, Кеннит, – заговорил он некоторое время спустя. – Ты сам это знаешь. Думаю, ты знал это даже раньше, чем я сам позволил себе так думать. И потом, если бы дело обстояло иначе, разве было бы мне сейчас так больно!
Пирата, похоже, тронуло его искреннее признание. Он положил руку Уинтроу на плечо, и довольно долго оба молчали.
– Ты еще так юн, дорогой мой, – еле слышно прошептал Кеннит. – Скажи вслух, чего бы тебе хотелось?
Уинтроу изумленно повернулся к нему. Кеннит смотрел вперед, в ночь, так, словно и не он только что обращался к Уинтроу. Юноша спешно привел в порядок одолевавшие его сумбурные мысли.
– Я бы вот о чем попросил вас обоих, – сказал он затем. – Пусть Альтии не будет причинено никакого вреда… Она ведь сестра моей матери, в нас течет та же кровь, она – член семьи корабля. Пусть Молния отпирается сколько угодно, но я ни за что не поверю, что она смогла бы увидеть смерть Альтии и остаться совсем равнодушной. – Тут он вспомнил их перепалку и очень тихо добавил: – Я, по крайней мере, точно не смог бы.
– Та же кровь… член семьи корабля…– словно бы про себя повторил Кеннит. Его ладонь стиснула плечо Уинтроу: – Что до меня – обещаю: по моей вине у нее ни волоса с головы не упадет. А ты что скажешь, кораблик?
Носовое изваяние передернуло роскошными плечами.
– Пусть будет так, как сказал Кеннит. Мне-то что до нее? Убить ее или оставить в живых – мне разницы нет.
Уинтроу испустил вздох величайшего облегчения. На самом деле он не верил, что Молния говорила правду. Все его существо трепетало от величайшего напряжения, причем большей частью заемного.
– А команду? – вырвалось у него.
Кеннит рассмеялся и дружески тряхнул его за плечо.
– Ну, Уинтроу, ты уж больно много от нас хочешь. Если кто-то из них пожелает героически погибнуть в бою, разве я смогу ему помешать? С другой стороны, ты и сам мог убедиться, что последнее время мы проливаем кровь лишь тогда, когда нас к этому вынуждают. Подумай обо всех тех кораблях, которые мы отпускали и они с миром продолжали свой путь! Невольничьи суда, конечно, дело другое. Тут я делаю то, чего ждут от меня все люди моего королевства. С работорговцами у нас разговор короткий: на дно! Невозможно спасти всех, Уинтроу, как бы нам порой того ни хотелось. Некоторые люди своими делами обрекают себя на смерть от моей руки еще задолго до того, как мы с ними встречаемся. Так вот. Когда мы встретим корабль «Совершенный» и капитана Трелла, мы поступим так, как того потребуют обстоятельства. Большего мы не в силах пообещать.
– Ну… наверное, – отозвался Уинтроу. Он понимал, что большего сегодня добиться ему не удастся. А еще он гадал: будь он наедине с кораблем, сумел бы он выдавить из Молнии признание насчет еще сохранявшейся у нее связи с Альтией? «Альтия! – послал он яростную мысль кораблю. – Я знаю, что ты помнишь ее! Это она пробудила тебя от долгого сна, это она приветствовала твое возвращение к жизни! Она любила тебя! Сможешь ли ты повернуться спиной к подобной любви?!»
По корпусу судна пробежала дрожь волнения. А под бортом раздался громкий всплеск, ознаменовавший новое появление зелено-золотой змеи. Что до носового изваяния, оно обернулось и зло посмотрело на Уинтроу – глаза сужены, ноздри свирепо раздувались. Уинтроу стал ждать, что вот сейчас она шарахнет его новым приступом казнящей боли. Но вместо этого Кеннит снова встряхнул его, на сей раз крепче.
– Хватит! – сурово попенял он Уинтроу. – По-твоему, я не понимаю, что ты с ней делаешь? Она сказала тебе, что ей нет до Альтии ни малейшего дела, – и успокойся на этом! – Его рука смягчилась, пожатие снова стало дружеским и даже сочувственным. – Довольно нюни распускать, парень. Молния совсем не та, кем была для тебя та, другая. Вот что, иди-ка ты поищи Этту! Небось она тебе быстренько настроение поправит.
Когда Уинтроу спустился с бака на носовую палубу и достаточно отдалился, талисман заговорил снова. На сей раз он не шептал. И подавно не таился от корабля.
– Нюни распускать… Молния совсем не та, кем была… – передразнил он, издеваясь. – Ну да, конечно. Ты самого себя в этом убеди, может, получится. Тогда, глядишь, и с Совершенным сумеешь снова разделаться. – И крохотное деревянное личико продолжало, понизив голос, словно бы делясь сокровенным: – Потому что ты всегда знал: тебе снова придется иметь с ним дело, ведь так? Еще когда твоих ушей только-только достиг самый первый слух об ослепленном живом корабле, вернувшемся в Удачный, ты понял, что однажды ваши дорожки пересекутся!
– Заткнись! – прошипел Кеннит, но к его гневу примешался страх. Такой страх, что волосы сзади на шее поднялись дыбом, царапая кружевной воротник.
– Я знаю Совершенного, – вдруг подал голос корабль. – В смысле, знаю то, что помнила о нем Альтия. А прежде нее – ее отец. Ефрону Вестриту не нравился этот корабль. Он не хотел, чтобы его дочь играла вблизи него. Совершенный, знаете ли, безумен. Так сказать, совершенно не в себе!
– Именно, – любезно согласился талисман. – Да и как ему было не спятить, бедняге, под грузом всех тех воспоминаний, что насквозь пропитали его доски? Удивительно, что он вообще способен говорить… не так ли, а, Кеннит? Помнишь, сколько одному маленькому мальчику хватило, чтобы на целых три года утратить дар речи? Даже язык не понадобилось вырезать. О, Игрот был вполне уверен, что его секретам ничто не грозило. Но вот ведь жалость какая: у секретов есть обидное свойство утекать даже в самомалейшую щелку.
– Заткнись! – окончательно свирепея и покрываясь потом от ужаса, хриплым шепотом приказал Кеннит.
– Молчу, молчу, – отозвался с его запястья пристегнутый ремешком талисман. – Я нем, как слепой корабль, плавающий кверху дном в океане. Я нем, словно крик под водой.
ГЛАВА 19
ДАЛЕКО ИДУЩИЕ ПЛАНЫ
И ПО-ПРЕЖНЕМУ некуда было деться от мороси и непрестанных туманов. Даже в те дни, когда путешественников не изводил дождь, отовсюду капала сырость, сгущавшаяся из воздуха. Моряки развешивали одежду в камбузе на просушку, но в итоге камбуз быстро превратился во влажную баню, где штаны и рубашки отменно пропаривались, а сохнуть даже не думали. Вещи в мешке у Альтии отсырели ничуть не меньше, чем шерстяное одеяло, покрывавшее койку. Все пахло плесенью и кислятиной, и Альтия сильно подозревала, что однажды, причесываясь поутру, обнаружит у себя в волосах поросль мха. Светлая сторона нынешнего положения дел состояла в том, что после бегства изменников на корабле до некоторой степени прибавилось места. Альтия уже повыбросила вещи Лавоя из каюты старпома и как раз собралась сама переселиться туда, ибо эта должность отныне принадлежала ей и согласно традиции, да и просто по праву. Брэшен уже повысил Хаффа, наделив его правами и обязанностями второго помощника. Тот был в нескрываемом восторге от повышения. Еще лучшим знаком было то, что команда в целом, похоже, одобряла его выдвижение.