Страница 2 из 3
– быть заимствованным, имитированным, заквашенным на чужом энтузиазме или чувстве.
Всегда лучше простенькое, да свое. Только в своем, оригинальном содержится необходимая для выполнения творческая искра, энергия.
На первом этапе зарождения сюжета можно выделить два основных элемента: Правду и «движок». Правда – это та самая жизненная правда, которую видит и чувствует автор и желает поведать миру. Но Правда автора это отнюдь не очередное «моралите». Правдой может быть его подсознательно ощущаемое мировоззрение, неуловимый образ всей жизни на Земле. В юмористической повести это часто – парадоксальность жизни в целом, или вообще все то, что словами никогда кратко не передать, и для чего нужно писать, а потом кому-то читать эти сотни написанных страниц.
«Движок» – некая правдоподобная, легко всеми узнаваемая жизненная ситуация, но напряженная, в состоянии явного неравновесия, которая неминуемо начнет естественным путем меняться, затрагивая судьбы героев. «Движок» – это горючее сюжета, некая начальная рассогласованность, разность, конфликт, интрига, которые неминуемо и самым естественным образом будут двигать весь сюжет в нужном автору направлении.
Это все, из чего «свинчивается» сюжет. Идея, так сказать, с неба. Почва – это ваш опыт, индивидуальность. Правда – первый зеленый росток на месте удара молнии-идеи. «Движок» – энергия или горючее рассказа; а его сознательный поиск: начало культивации, взращивание ростка-сюжета.
Для иллюстрации опишу начальные стадии развития сюжета из собственного опыта, на примере одного из самых ранних рассказов – «Чехольчик» (Альманах «Охотничьи просторы», 1987 г.).
Ударом «молнии» для этого сюжета стала вспыхнувшая в то время в печати кампания против охотников. Было похоже, что на них пробовали свалить всю вину за беды и безобразия, творимые с Природой. Но самым неприятным было то, что эти безответственные статьи в центральной печати начинали оказывать свое воздействие на людей, что вообще редко случалось с пропагандой в то время. Так ударила «молния» в чувствительную для меня почву: сам я был в молодости страстный охотник, и глубоко по прежнему убежден, что охотники – самые верные друзья Природы (были испокон веков, как есть и поныне), а враги – хапуги, коррупция и «безхозяйственность».
На месте удара той «молнии» начало чесаться, даже болеть. Проклевывались и протест, и обида, и жажда справедливости и еще уверенность в абсурдности обвинений простаков-охотников в кровожадности и жестокости. Это уже становилось некоторой моей личной «правдой». Следующим шагом должен был стать поиск горючего, энергии для сюжета, т.е. «движка». Размышляя, я пришел к тому, что таким движком-горючим может стать психологическая подавленность, раздвоенность героя-охотника, вынужденного поступать, в некотором смысле, против и своих убеждений, и против здравого смысла (перед поездкой на охоту он собирается шить скрывающий в дороге от досужих глаз ружье, чехольчик на основной ружейный футляр). Такое начальное рассогласование, внутренний конфликт и должны были повести сюжет, даже помимо воли писателя, к обязательному разрешению, затрагивающему душу героя.
Вот еще пример сборки более сложного сюжета для моего остросюжетного романа «Русское воскрешение Мэрилин Монро» (2015). Правдой романа было мое общее впечатление от состояния российского общества после развала Советского Союза и коллапса коммунистической идеи. Потеря людьми национальной идеи в это время породило у них растерянность, блуждание в поисках смысла и цели.
Для романа требовалось два «движка» – общий и личный, – способных энергично и «самостоятельно» двигать сюжет. Первым был задуман оригинальный и фантастичный – введение в игру клонов. Последнее коммунистическое руководство советской страны принимает решение клонировать, т.е. биологические дублировать и копировать великих революционеров, в том числе Ленина, воспитания их за рубежом и возвращения в Россию, чтобы возродить коммунистические идеи и величие страны. Клонированные большевики представлялись автору лучшим «горючим», которым можно поместить в такой роман.
Вторым движком, для возбуждения личного интереса у читателя, была выбрана судьба знаменитой американской кинозвезды и возлюбленной президента – Мэрилин Монро. Она была тоже клоном, но клонированной гениальным ученым только для семейной радости и утешения его с женой в старости.
И вот через много лет самолет с клонами возвращается в Москву, с сюжетом, заправленным под завязку самым взрывоопасным горючим. Сюжет с подобными движками, даже не пишется, а сам летит, автору остается только притормаживать всех, остальное герои делают сами, без помощи автора.
Еще пример «свинчивания» сюжета в моем остросюжетном романе «Кремлевский клад: Cosa Nostra в Москве» (2017). Было желание изобразить разгул криминала после «Перестройки» в 90-х годах, но не хотелось ограничиваться доморощенными бандитами, поэтому в игру ввел еще и итальянскую мафию.
Первым движком сюжета стало обнаружение коррумпированным кремлевским чиновником следов легендарной библиотеки царя Ивана Грозного, по преданию скрытой на территории московского Кремля. К этому я еще добавил клад с парой икон кисти Андрея Рублева.
Однако следы кладов терялись в архивах Флоренции, и чиновник снаряжает туда ученого-историка, поехавшего туда со своей дочерью.
Деятельность историка не остается незамеченной местной мафией, и вскоре дочка оказывается в заложницах, а ее отец-историк теперь работает под давлением, и на интересы мафии, а после своих важных находок и открытий – убит.
Итак, итальянские мафиози прилетают в Москву и начинают действовать. Этого было бы вполне достаточно, чтобы удерживать интерес читателя до финальной точки. Но для вживания читателя в эти события еще и в личном плане в сюжет был введен второй движок – романтический: любовь дочки и племянника мафиозного босса, который позже героически спасает ее. С такими энергичными движками криминальный роман пишется сам собой.
Конечно, все это очень индивидуально – зарождение сюжета, но общие черты устройства «колодца идей» прослеживаются у большинства писателей. Но следует всегда помнить: нет конфликта – нет повести.
Вот основные категории конфликтов, встречающихся в художественной прозе:
– Человек против Природы или Случая,
– Человек против Человека,
– Человек против Самого себя.
Современная художественная проза – всегда психологическая, – поэтому рассматривает, как правило, третий конфликт, но при этом, в качестве «движка» использует первый или второй конфликт.
Следует предварительно четко осознать природу задуманного конфликта и уметь ответить на следующие вопросы:
1. Кто главный герой, виновник? Кто окажется более всех остальных затронут разворачивающимися событиями?
2. Что это за конфликт?
3. Как он будет организован, режиссирован?
4. Является ли конфликт доминирующим материалом? Или основное внимание автора и читателя удерживается на характере героя, действиях, идее и т.д.?
5. Как будет разрешен конфликт? Кто победитель и кто поверженный?
6. Реален ли конфликт? Бывает ли такое действительно в жизни, т.е. правдоподобно ли это?
Высказывания Льва Толстого:
«Во всяком произведении должны быть три условия для того, чтобы оно было полезным людям: а) новизна содержания, б) форма или, как у нас принято называть, талант и в) серьезное, горячее отношение к предмету произведения. Первое и последнее условия необходимы, а второго может и не быть».
«Нерв искусства есть страстная любовь художника к своему предмету, а если это есть, то произведение всегда будет удовлетворять и другим требованиям – содержательности и красоте».
ПЛАН
Сама мысль о каком-то плане может вызвать отвращение: зачем, мол, сковывать воображение условностями, наперед установленными рамками!
Так вот, план нужен только для того, чтобы расковать воображение, нужен план-творение, план-фантазия и ничего более. Кстати, в драматургии, как рекомендуют, чтобы только приступить к пьесе уже требуется детальнейший, жесткий план-график, расписывающий содержание и смысл буквально каждой пары реплик. Только так подсознание освобождается для творчества подлинной человеческой речи. Для короткой прозы вполне достаточен план-записка или план-картинка – кому что покажется удобней.