Страница 4 из 7
В подобных случаях надо собирать и сопоставлять разрозненные факты, начиная с наиболее достоверных. В дело идут фотографии, скульптуры данных персонажей, точные даты отдельных событий. Так постепенно тайное становится явным… отчасти.
Разлука
Чтение чужих писем без позволения автора или адресата – занятие неприличное. Но что поделаешь, если кто-то выставил письма на всеобщее обозрение, а они свидетельствуют о двух незаурядных личностях в связи с событиями поистине мирового значения.
Мне встретилось два варианта перевода этих писем. Один, наиболее полный, не вполне удачный, как будто сделан автоматически. Я попытался объединить их.
8 ноября 1945 года Альберт Эйнштейн отправил из небольшого американского городка Принстона письмо Маргарите Конёнковой в Москву:
«Любимейшая Маргарита!
Я получил твою неожиданную телеграмму из Сиэтла ещё в Нью-Йорке, откуда я смог вернуться только вчера вечером. Так тяжело задание, которое несёт с собой большие перемены для тебя, но я верю, что всё закончится благополучно. Хотя по прошествии времени ты, возможно, будешь с горечью воспринимать свою прочную связь со страной, где родилась, оглядываясь на пройденное перед следующим важным шагом. Но в отличие от меня у тебя есть ещё, возможно, несколько десятилетий для активной жизни и творчества. У меня же всё идёт к тому (не только перечисление лет), что дни мои довольно скоро истекут. Я много думаю о тебе и от всего сердца желаю, чтобы ты с радостью и мужественно вступила в новую жизнь и чтобы вы оба успешно перенесли долгое путешествие. В соответствии с программой я нанёс визит консулу, и это доставило мне радость. Я познакомился с женой и очаровательным молодым человеком. В конце мне показали африканское животное. Можно было заметить, что вся семья хорошо относится к зверьку и всё вокруг светится радостью.
Я очень рад, что удалось вырваться из заботливых когтей медицины и вновь увидеть гнездышко, которое передаёт тебе сердечный привет. Время мое заполнено медицинскими процедурами. Сегодня мне удалили два зуба, чтобы затем вставить в рот ужасное устройство. Как только это произойдёт, я стану настоящим американцем… Напиши мне скорее, если, конечно, у тебя есть время.
Целую. Твой А. Эйнштейн.
Твоё письмо, отправленное с парохода, я также получил. Было очень приятно, что в последний момент перед отъездом ты вспомнила обо мне».
Я выделил места, на которые следует обратить особое внимание. Обращение («любимейшая») и завершение («Целую. Твой...») определённо говорят о весьма близких, и не только дружеских отношениях между этими людьми. Упоминается гнёздышко. Просьба получить ответ как можно скорее не похожа на формальность, а желание общаться, пусть хотя бы в письмах.
Было ли у неё ответное чувство? Возможно. Вряд ли случайно Маргарита в последний момент перед отъездом послала ему письмо. Хотя настораживают некоторые фрагменты письма Эйнштейна. О каком тяжёлом задании идёт речь? И почему оно связано с большими переменами в жизни Маргариты? А может быть, под «переменами» подразумеваются опасности?
По какой программе Эйнштейн посетил советского консула в Нью-Йорке? Это входило в какое-то тяжёлое задание? Об этом стало известно лишь в конце прошлого века. Хотя до сих пор в этом деле остаётся немало белых пятен.
Письмо от 27 ноября:
«Любимейшая Маргарита!
Ты, должно быть, уже преодолела большую часть своего морского пути, и я надеюсь, что с тобой и со здоровьем всё в порядке. А пребывание в этой великой дикой природе не может принести ничего другого, кроме ощущения свободы. С радостью я вспоминаю те времена, когда сам совершал длительные путешествия (1921—33). С тех пор я как цветок сижу постоянно на одном месте, и это мне нравится всё меньше.
Кроме большого количества работы, здесь ничего нет. Но со здоровьем опять всё в порядке. Оно даже лучше, чем перед моей болезнью. Михайлов вновь передал мне привет. Кажется, симпатии взаимные. Я получил много писем, касающихся проблем мировой политики. Кажется, всё выглядит не так плохо по сравнению с недавним временем, но всё же достаточно опасно. В целом усилия такого рода повсюду порождают чувство безнаказанности. Особенно там, где имеешь дело с людьми и их страданиями.
Паули, ко всеобщему удовлетворению, получил Нобелевскую премию. Его это особенно порадовало. Только что сам вымыл себе голову, но без особого успеха. У меня нет твоей сноровки и аккуратности. Но как мне всё здесь напоминает о тебе: Альмарово одеяло, словари, та замечательная трубка, которую мы считали пропавшей, и все другие мелочи в моей келье. Ну и конечно, осиротевшее гнёздышко. Моя сестра очень довольна книгой, которую ты ей дала. Она очень постарела, но пока в порядке. Я очень устаю на работе, но не печалюсь из-за этого. Читаю историю философии и делаю это с большим интересом.
Представляю, сколько пройдёт времени, пока ты получишь это моё письмо. Надеюсь, что оно найдёт тебя в хорошем расположении духа и добром здравии.
Сердечные пожелания. Целую. Твой А. Э.».
Мне кажется, в его послании звучит подлинная грусть. Странно: знаменитому на весь мир человеку, имевшему возможность иметь любовниц и слуг, никто не помог вымыть голову. Неужели он стал до такой степени одиноким? Или он доверял эту процедуру только близкому человеку? Или ему захотелось таким образом показать своей любимой тоску по ней?
Трудно заподозрить его в неискренности. Зачем лукавить? Маргарита Конёнкова спешно отбыла в СССР, и шансов на её возвращение в США практически не было. Или у него была надежда встретиться с ней в Москве? Вряд ли.
Нет, это действительно странно: неужели не нашлось никого, кто мог бы развеять его печаль? Или у него просто возникло лирическое настроение, навеянное воспоминаниями о недавних свиданиях?
Упомянут в письме Михайлов, как теперь известно, резидент советской разведки в США. Конечно же Эйнштейн понимал, почему в нём так заинтересовано консульство СССР. Он напомнил Маргарите, что выполнил или даже продолжает выполнять её поручение.
Через месяц (30.12.1945) ещё одно письмо:
«Любимейшая Маргарита!
По нашим подсчётам, это последнее воскресенье в этом году, и ты уже довольно долго находишься в Москве. У нас ничего не изменилось, и жизнь идёт своим чередом с той лишь разницей, что я теперь каждое воскресенье сижу в одиночестве в моей хижине. В эти праздничные дни у меня было много посетителей, семейных пар, политиков, физиков. В общем – более чем достаточно. Со здоровьем – всё в порядке, с работой – тоже. Я всё больше должен играть роль пожилой важной персоны, своего рода пожилого святого. В известной мере это прекрасно, если от этого многого не ждёшь. Как я в прошлом смеялся, когда мне предсказывали это. Вчера у меня был профессор Кэрман, который недавно в третий раз побывал в России. Он рассказал много интересного, в том числе новости из Центральной и Западной Европы. Люди живут вновь так же, как и раньше, как будто не возникла новая, превосходящая все имевшиеся ранее, опасность. И стало ясно, что люди не извлекли уроков из того ужаса, который они пережили. Мелкие интриги, с помощью которых они устраивали жизнь раньше, вновь овладели их сознанием. Таков уж род человеческий.
О господине Михайлове я больше ничего не слышал, но думаю, что ему наконец-то передали телеграмму в русскую академию. И мне очень любопытно, как пойдёт дело дальше. Моя сестра по-прежнему не может путешествовать. Она должна ждать, пока найдёт надёжного сопровождающего. В её нынешнем состоянии не остаётся ничего другого. Я радуюсь вещам, которые ты мне передала и которые составляют моё окружение: Альмаровый плед, браслет для часов, словари, карандаш и всё остальное. С радостью я жду твоих сообщений из нового мира. Желаю тебе всего хорошего и поздравляю с Новым годом.