Страница 2 из 17
– Не верю!.. Тут что-то не так!.. Ты любовницу в Уссурийске завёл!.. Вот и рвёшься туда!.. А я, одна-одинёшенька, с сыном останусь!.. Воду носить в вёдрах из родника!.. А вода в тайге!.. От дома, сам говорил, триста метров!.. Дрова рубить!.. Ты же не заготовил с запасом на зиму дров! Они закончились!.. А те, что привез, надо распилить, поколоть! В дом носить!.. Печку топить!.. В детский сад сына по грязи на себе!.. Ты обо мне подумал?! Я уже три месяца без тебя тут колгочусь!..
…Фролов Виктор Петрович, декан лесфака, научный руководитель, словно ждал, что Кутелев без него не обойдётся. Достал из стола дипломную работу студента прошлого года.
– Теоретическую часть отсюда возьмёшь. Стиль написания измени. Цитаты, источники, формулы и выводы оставь. Расчёты свои приложишь. Покажешь, что получилось.
Виталий убедился: его решение приехать в институт – верное! Хотя и трудное. Опять разлука на месяц. Но… заработную плату сохранил, иначе бы пришлось перенести защиту на следующий год!.. За свой счет ехать в институт.
На лекциях преподаватели подшучивают:
– Неделю назад госэкзамены сдал и уже забыл, чему учили? – Знают, что работает над текстом из диссертаций лесоводов стран мира. Кроме учебника необходимых по теме книг по лесной селекции даже в библиотеке института не нашлось.
Распоряжением Министерства высшего образования СССР председателем Государственной комиссии в Приморский сельскохозяйственный институт прислали декана лесфака Казахского сельскохозяйственного института.
Виталий родился в Алма-Ате, работал техником лесоводом в Алма-Арасанском лесничестве, в столице республики!.. О чём ещё можно мечтать?.. А после второго курса лесфака Казахского СХИ, переехав с семьёй в Приморский край, продолжил учёбу в Уссурийске, где на защите и встретился с земляком профессором.
Защита прошла на «отлично».
– Не желаешь вернуться в Алма-Ату? Возьму на кафедру таксации ассистентом. Столица… всё же!..
Виталий понял земляка. Единственным факультетом в Казахском сельскохозяйственном институте, где преподавали русские профессора, остался факультет инженеров лесного хозяйства, на всех остальных преподавали взращённые советской наукой национальные кадры и теперь принимали в институт на все остальные факультеты исключительно казахов с перспективой расставить их на руководящие должности. Владея русским, казахи, члены приёмной комиссии, во время вступительного экзамена расспрашивали абитуриента на родном языке о родственниках, из какого аула приехал, о чём угодно, хотя бы о погоде. К экзаменам готовиться нет необходимости, за учёбу оплачено!.. Баранами. Деньгами!.. В отместку русские уезжали учиться в Павлодарский сельхозинститут и выставляли пикеты, не пускали казахов в приёмную комиссию, отправляли местных казахов ехать учиться в Алма-Ату. Об этом рассказала соседка, подруга детства. В медицинский институт независимо от национальности платили деньгами, такса восемьсот рублей, при минимальной заработной плате в месяц шестьдесят.
Вспомнил, как на первом курсе пытался в Алма-Ате сдать экзамен по инженерной геодезии кандидату наук, казаху. Виталий предмет знает. В лесном техникуме обучили всем видам съёмки. И толстенный учебник Инженерная геодезия законспектировал, и подготовился по каждому вопросу, а на один не нашёл ответа и решил задать его на консультации.
Ждали казаха, кандидата наук, три часа, до девяти вечера. В ожидании выражалась степень уважения к преподавателю. Об этом ходили слухи. Если дождались, не разошлись, то его уважают и всем гарантирован успех.
С каким почтением поведёшь себя на экзамене, ту оценку и получишь.
В аудиторию вошёл молодой, с крупными чертами батыра, невозмутимым взглядом, прилично одетый казах. Окинул русских студентов невидяще и стал важно, задрав голову, ходить взад-вперёд перед кафедрой.
– Есть вопросы?
В ответ молчание. Минута. Три. Пять. Спрашивать не принято. Тягостное молчание, после которого он отпускает студентов. Это означает, что предмет знают, вопросов нет, и все заслуживают хорошей оценки.
Виталий поднял руку.
Пять минут казах ходил взад-вперёд у кафедры, мучаясь и меняясь в лице. И процедил сквозь зубы:
– Не знаю.
На другой день на экзамене забрал билет, положил на стол и показал на дверь.
Второй и третий заходы дали тот же результат.
Виталий решил попросить помощи Сейсембаева Досым Кимбаевича, в лесном техникуме он работал завучем, а теперь он товарищ министра по профессионально-техническому образованию, повлиять на, так сказать, кандидата наук.
Встретились с Досым Кимбаевичем как старые друзья, в приемной министра. Предложил должность директора профтехучилища.
Открылась дверь. Министр вышел первым из кабинета с высоко поднятой головой, за ним, по занимаемому чину, друг за другом семенили первые, вторые замы, за ними первые, вторые замы замов. Досым Кимбаевич застыл в низком поклоне, как самурай перед японским императором.
Виталий остался сидеть в кресле в углу у двери, наблюдая картину раболепия. Сейсембаев моргал Виталию, надо встать!.. Но Виталий так и не встал и понял, что должность директора ему не светит.
Экзамен всё же сдал. На втором курсе. Приехал из Кавалерово в Алма-Ату отстреляться за второй курс, забрать документы и перевестись в Уссурийск, в Приморский СХИ. Зашёл на кафедру, так и сказал:
– Надо мной уже сын смеётся, что я двоечник. – И положил ему на стол зачетную книжку. – Мы уехали из Казахстана, и я работаю инженером в лесхозе на Дальнем Востоке.
Казах, ни слова не сказав, поставил «хор.», расписался и отодвинул от себя зачётку.
…Председатель экзаменационной комиссии, ждёт ответа…
…После четырёх лет жизни в России возвращаться в Алма-Ату?.. И хочется. И нет. Там, в земле предгорий Тянь-Шаня, покоятся прапрадеды, их братья и сестры, деды и бабушки. Крепость Верная построена российскими казаками, воинами, а выросла в столицу Казахстана.
Двадцать четыре года жил, учился и работал в Алма-Ате. Женился и уехал в Приморский край. А теперь появился шанс вернуться из таёжной глухомани на родину, в столицу, к голубым елям тянь-шаньских гор!.. Вернуться хочется. И жена бы согласилась. Об этом в первый год переезда в Кавалерово мечтали, не понравился климат, летом жара и влажно, невыносимая эпоха мезозоя. Зима не очень длинная, но снежная, не то что в Алма-Ате, хотя и на одной географической широте.
… И где мы с женой и сыном будем в Алма-Ате жить?
Квартира в Хрущёвском посёлке занята семьёй брата и родителей. Пристроить к дому пару комнат не успел, лишь залил фундамент и уехал с Людмилой в Приморский край. Снимать квартиру, пока не дадут от института? На это уйдут годы. В общежитии института?.. Или купить дом с большим садом!.. Этот вариант самый лучший! И… работать с казахом геодезистом в одном институте?..
Вспомнился дом деда, он от института шагов пятьсот, на берегу горной речки Казачки. Продан. И деда нет.
А в Приморском крае в Кавалеровском лесхозе трёхкомнатную квартиру получил. Сын в садике. Жена устроена, работает помощником санитарного врача по детской гигиене, контролирует школы и детские садики в сёлах и посёлках района. Нравится ей работа, коллектив дружный. Да и привыкли за четыре года к жизни в таёжном посёлке. Северные надбавки к зарплате пятьдесят процентов, а будет семьдесят с районным коэффициентом, плюс квартальные премии и на удивление хорошее снабжение продуктами, район приравнен к районам Крайнего Севера.
Другие льготы есть.
В тайге грибы, ягоды, кедровые орехи, в ограде рядом с домом в женьшенарии растёт женьшень. Триста корней.
– Спасибо за приглашение работать на вашей кафедре, но в Алма-Ату мы не вернёмся. В России спокойнее для русских людей. А так хочется на родину в Алма-Ату!..
…Из Уссурийска Виталий приехал домой с дипломом и синим значком на лацкане пиджака.
Людмила успокоилась. «Вернулся, значит!..» – читал Виталий в её глазах настороженность и отчуждение. «Может быть, сама кого-то полюбила за четыре месяца моего отсутствия!» – как бы в отместку подумал он, и этот осадок на душе не даёт ему покоя.