Страница 10 из 17
Виктор повертел кортик в руках.
– И ты его сохранил?.. Это же раритет! Хочу иметь такой!.. Продай!..
– Для меня это память о дедушке и бабушке, их доме, усадьбе с яблонями, о своём детстве, проведённом у них.
– А у нас родственник служил на флоте. В революцию морских офицеров в Кронштадте матросы расстреливали без суда, ему удалось в гражданской одежде уехать из Петербурга в Туркестанское генерал-губернаторство[6], к киргизам[7]. Так от него вестей и не дождались, затерялись его следы.
Виктор вернул кортик, лесники почистил рыбу, порезали на куски.
– Головы на уху, а мясо подсолим, по горячему приготовим, подкоптим у огня, иначе пропадёт. На завтрашний день себя обеспечили. Надо будет, ещё поймаем.
Куски, подсолив, Виктор развесил под дым на сучья валежины ясеня. Красную икру, очистив от пленки, сложил в миску. В литровой металлической банке из-под болгарского перца вскипятил воду, насыпал соли, размешал, чтобы растворилась. Приготовив крепкий рассол, залил им очищенную красную икру в эмалированной чашке, она тут же помутнела. Минут через пятнадцать рассол слил.
– Икра готова. Ещё бы лука да масла, и отличная закуска, – мечтательно произнёс Виктор.
– Есть бутылочка с маслом, жена в рюкзак сунула, в кашу добавлять.
– Живём! Лук здесь вдоль тропы растёт по всему берегу речки.
– Черемша?
Виктор сходил к заводи и нарвал пучок крупного медвежьего лука с широкими нежно-зелёными листьями, попробовал ложкой уху из котелка, добавил лавровый лист, лук.
– Готова!.. Аромат-то какой!
– С дымком?.. Мечта поэта!..
Виталий постелил у костра на земле полотенце, накрыл стол. Пока настоялась уха, лесники потчевали себя свежей икрой с черемшой и хлебом.
– Ароматная уха получилась! Класс!.. – Виталий в восторге потёр ладонь о ладонь. – Готова. – Снял котелок с костра, поставил на землю, ложкой разложил по мискам по куску ароматной рыбы, дымящейся паром, картофель, разлил бульон. Остатки поставили остудить в ручей для собаки.
Виктор присел на валежину и, разбирая косточки нежной рыбы, задумчиво глядит на заводь в отблесках костра. Вспоминает.
…Прошло два года, как построил в тайге блиндаж и в нём прошедшим летом жил неделю с Любушкой Пензиной, учительницей младших классов. Сбежала. Расстались… в Самарке есть собственный дом, из кедрового бруса… живу в нём… теперь с Кристиной. Соскучился по этой чудной девчонке таёжнице, хотя прошли всего сутки, как её не видел. А почему память, нет-нет, да и возвращает в Ленинград? К отцу, маме, Диане.
…Ресторан. Отмечаем получение дипломов, прощаемся со студенческой жизнью. Тосты. Я под шафэ. Диана сидит напротив!..
…Так когда же я всё-таки влюбился в неё?.. Да-да! На первом курсе! Или сейчас?.. В ресторане?..
…Или это была лишь вспышка чувств?!
… Дом, где она живёт. У двери, прощаясь, сжал пальцы её руки.
– Я люблю тебя!.. – Сам того не ожидая от себя, он начал пылко и громко объясняться.
– Виктор! Не надо!..
– Нет!.. Нет!.. Поверь!.. Полюбил на первом курсе!..
– На нас смотрят!..
– Я все годы хотел тебе об этом сказать!.. Хочу быть с тобой!.. Всегда!..
– Это так неожиданно!.. Ты это всерьёз?.. Что мы знаем друг о друге?..
Мягкий и тихий голос Дианы убеждает Виктора в том, что и он ей небезразличен. На перерывах между лекциями она приветливо смотрит на него, а в мимолётных беседах улыбается по пустякам.
– Так в чём дело?! – обрадовался он, пытаясь сдержать эмоции. – Завтра увидимся?..
…А всё же!.. Почему вспоминаю её, когда остаюсь один в тайге?..
Да!.. Она была… та… белая балтийская ночь!.. И… первое в жизни страстное объяснение в любви!.. Любовь с первого взгляда!.. Да!.. Она существует!.. Она есть!.. Это было со мной! …И вёл я себя, как влюблённый пятнадцатилетний мальчишка Ромео!..
… Пора бы забыть, отпустить. Пусть она живёт своей жизнью!..
Ночь опустилась на горы. Тайга наполнила воздух запахом хвои, бересты и сока берёз, сырой земли. Небосвод, усыпанный звёздами, осветил полумесяц луны.
Виктор снял с сучьев подкопченную на углях и дыму подсолённую рыбу, завернув в полотенце, положил свёрток в рюкзак. Лайка бегает рядом, преданно ловя каждое его движение, выпрашивая подачку.
Виктор сковырнул каблуком сапога землю, постелил клеёнку, вылил остатки ухи.
– До зимовья тут три минуты ходу.
Лесники, собрав снасти и продукты в рюкзаки, по едва заметной тропе вдоль берега реки дошли до места зимовья, из-за деревьев издали заметили костёр и двух таёжников, сидящих за столом.
Подойдя к ним, первым поздоровался Виктор, как со старыми знакомыми.
Широкоплечий высокий мужчина с богатырской силой пожал ладонь Виталию.
– Владимир.
Виктор представил Виктору своих знакомых.
– Егерь Аверьянов и штатный охотник Александр Колпаков.
Виталий пожал руку чернявому мужчине лет тридцати.
– Виталий Кутелев, инженер лесхоза.
– А вы не родственник главному лесничему Управления лесного хозяйства Аверьянову?
– Однофамильцы. Аверьяновых хоть пруд пруди.
Поздоровался с Александром.
– Мы обследуем распадок реки Синей на заражённость непарным шелкопрядом.
– Эта беда не первый год то затихает, то разрастается. Осенью бабочки тучами летают. Все деревья кладками отмечены… Давайте ужинать с нами, – пригласил егерь к столу. – Уха из ленка.
– Спасибо. Только что сами готовили, а вот чаю, так это с удовольствием.
Виктор принёс из ручья в своём котелке воды, повесил над костром, порезал ножом лозу лимонника и бросил вместо заварки.
Таёжники расселись на чурки вокруг самодельного стола.
Виталий заметил освещённую костром текстуру древесины кедра, так хорошо колется и смотрится, плахи аккуратно обтесаны топором.
– Кто-то продукты из зимовья вытащил. Не твоя работа? – спросил егерь, обращаясь к Виктору.
– Да. Похоже, что нет, – отшутился лесник. – Здесь кто-то ходит, кроме нас.
– Это мы сами знаем.
– Ну и отследили бы, это ваша работа.
– Они по зимовьям ночуют. Здесь поджидаем. Запруду на ручье оставили неразгороженной, рыбу ловят. Да и выстрел слышали. Шастают по тайге и пакостят! – согласился егерь. – Браконьеры. Пупки кабарги на лекарство вырезают, а оленя выбрасывают. Попадётся тигр, и тигра убьют и вынесут. Серьёзные люди. В одиночку не ходят. Это если удастся их врасплох застать с поличным, возле убитого зверя, пока разделывают. Днём пойдем их выслеживать, когда они кого-нибудь застрелят. Иначе их вину не докажешь.
Поужинав, егерь с охотником пошли к ручью помыть за собой чашки и ложки.
Костёр в ночи играл, казалось, новыми красками, то золотел, то синел оттенками, то, ввинчиваясь искорками в темень, улетал горячим своим существом, тянулся к холодным мерцающим звездам.
Вьётся дым из трубы зимовья. В стороне под бугорком дымится ещё один костёрчик, еле заметный, чуть теплится, ветерок приносит запах горящих сухих ольховых шишек, копчёной рыбы. Когда разгорается крохотное пламя, егерь подходит к нему и разгребает палкой, чтобы они тлели, а если ослабевает дым, то подбрасывает ещё горстку шишек. Дым попадает в отверстие в бугорке, в нём сделан проход, в земле он остывает и выходит в небольшой шалаш, крытый крупными кусками коры, из него и плывёт осязаемый аромат свежей копченой рыбы.
– Однако запахи тут бродят, – пробурчал Виктор, отхлёбывая чай из кружки.
– Со смыслом время проводят, – поддержал Виталий.
Виктор у своего зимовья тоже сделал трёхметровый дымоход в земле для холодного копчения рыбы и мяса. Вырыл неглубокую траншейку, обложил её камнями, чтобы остывал дым. Солил дважды. Первый рассол сливал через сутки, а подсолив второй раз, не вымачивая, на другие сутки развешивал в шалаше на жердях рыбу, соединив попарно шпагатом или проволокой, словно на миниатюрных коромыслах.
6
Туркестанское генерал-губернаторство включало в себя часть территории Центральной Азии. Разделение по нациям и территориям произошло условно при создании СССР 30 декабря 1918 года.
Входили губернии: Гурьевская губ. (Гурьев). Уральская (Уральск). Актюбинская губ. (Актюбинск). Адаевский уезд (форт Александровский). Кустанайская губ. (Кустанай). Акмолинская губ. (Петропавловск). Семипалатинская (Семипалатинск). Джетысуйская губ. (Алма-Ата, 1929 г.). Сырдарьинская губ. (Кзыл Орда, Ак Мечеть.). Каракалпакская АО).
7
Киргизами называли и киргизов, и казахов.
С 1927 года столица Казакской/Казахской Автономной Каз. АССР Алма-Ата (Отец Яблок). На карте Казакской АССР 1921–1929 гг. Алма-Ата – столица Джетысуйской губернии. Джеты су (каз.) – семь вод (рек, озёр).
Русские казаки, основавшие крепость Верная, назывались семиреченскими казаками. Произошло смешение понятий: казаки русские и казаки-киргизы. Это послужило основанием внести ясность и назвать киргизов, проживающих на территории современного Казахстана, казахами, а не казаками, а республику переименовать в Казахскую ССР. Русские казаки называли местных жителей киргизами.