Страница 24 из 29
Многие из тех крестьян, которые в силу разных причин не смогли в новых местах наладить свое хозяйство, ушли в город. В это время наблюдался неуклонный подъем промышленного производства, и аграрные реформы, уменьшая число крестьян, способствовали общему экономическому развитию страны. При этом сокращение крестьянства не приводило к падению сельскохозяйственного производства, наоборот, оно заметно росло, но в этом нет ничего парадоксального: у энергичных крестьян оказывалось больше земли, которая использовалось эффективнее.
О показателях роста сельскохозяйственного и промышленного производства будет сказано позднее, а сейчас необходимо остановиться на вопросах просвещения и образования в этот период. И здесь лучше всего использовать цифры, приводимые в воспоминаниях самого компетентного человека того периода – В. Н. Коковцова, министра финансов России с 1904 года, в то время, когда Столыпин возглавлял правительство, также он сохранил пост министра финансов, когда сам стал председателем Совета министров после убийства Столыпина.
Коковцов был безупречно честным человеком, и в правдивости его воспоминаний сомневаться не приходится. В 1904–1913 годах годовой расход государственного бюджета на нужды культуры в абсолютном исчислении вырос на 305 млн руб. и составил в 1913 году 519 млн. Самое главное, что в процентах рост превысил рост всех остальных статей бюджета и составил 143 %. Для сравнения: расходы на оборону в том же 1913 году равнялись 816 млн рублей, а их рост составил 75 %[43].
В следующие 100 лет истории России не будет такого уважительного отношения государства к культурным нуждам страны. Но на что шли эти расходы? Вдруг их использовали, например, на развлечения царской фамилии или увеличение окладов чиновников «от культуры»?
Столыпиным и Коковцовым деньги направлялись на благородные цели. В мемуарах Коковцова «Из моего прошлого» утверждается, что Столыпин и Коковцов ставили перед собой даже задачу введения в России всеобщего обучения к 1920 году.
Иными словами, бюджетная политика Столыпина и Коковцова была направлена на то, чтобы в короткий срок сделать Россию самой образованной страной в мире и при этом ведущей промышленной державой мира. Подобное развитие должно было сопровождаться «параллельным ростом народного благосостояния», как писал Коковцов.
Для характеристики развития промышленности можно привести следующие цифры, которые дает Коковцов в своих мемуарах: годовое производство чугуна в 1913 году выросло почти в два раза (на 90 %) по сравнению с 1903 годом; годовое производство каменного угля в 1913 году выросло более чем в два раза по сравнению с 1908 годом; производство чугуна и угля напрямую связано с тяжелой промышленностью. Но тяжелая промышленность развивалась не в ущерб легкой промышленности. Производство хлопчатобумажных тканей в 1913 году выросло более чем на 50 % по сравнению с 1905 годом[44]. Производство сахара выросло за тот же период более чем в два раза, а производство сахара имеет прямое отношение и к легкой промышленности, и к сельскому хозяйству.
Прямым свидетельством эффективного экономического развития страны и особенно ее финансового состояния является уровень золотого запаса страны. В начале 1904 голу (перед войной с Японией) он был равен 900 млн руб., в начале 1906-го понизился до 880 млн, в конце 1913 года (перед отставкой Коковцова) составил 1680 млн, то есть вырос почти в два раза[45]. За этот же период почти в два раза (с 4 854 000 до 8 597 000) возросло количество сберегательных вкладов, открытых в сберкассах (игравших роль современного Сбербанка России); общая сумма вкладов в этих кассах возросла более чем в два раза. Таким образом, промышленный рост сопровождался ростом доходов достаточно большого числа людей[46].
Правда, Коковцову и Столыпину иногда ставили в упрек то, что значительную часть доходной части бюджета России составляли доходы от винной монополии, поскольку производство и продажа водки находилась в руках государственных предприятий. Критики Столыпина иногда даже использовали выражение «пьяный бюджет», поскольку доля этих доходов превышала четверть всей доходной части бюджета.
Винная монополия была введена еще Витте в 1897 году. У нее были два альтернативных варианта. Первый – полный запрет на производство и продажу водки, который был реализован в России в 1914 году (после отставки Коковцова), конечно, с благими намерениями избавить народ от алкоголизма. Но мировой опыт показал, что этот запрет приводит к негативным последствиям, к неизбежному росту наркомании и подпольному производству алкоголя, что влечет за собой рост преступности и создает угрозу здоровью людей. В 1919 году в США повторили эксперимент, введя сухой закон, который вызвал образование гангстерских банд и рост наркомании. Вскоре сухой закон был отменен, а вот борьба с мафией и наркоманией затянулась надолго.
Второй вариант – передача производства и алкоголя в частные руки. Но тогда очень большая часть доходов от производства и продажи водки будет поступать в карманы частных лиц и компаний, и только часть доходов будут поступать в бюджет страны в виде налогов от производителей водки. Такая система существовала в России в конце XX века, и при этом алкогольный бизнес считался самым прибыльным для частных лиц и компаний. А ведь все их доходы могли бы попасть в бюджет и в значительной части направлены на образование народа. Таким образом, винная монополия, поддерживаемая Столыпиным и Коковцовым, была наиболее мудрым и полезным решением вопроса и эффективным средством реализации той цели, которую поставили перед собой Столыпин и Коковцов, – создание великой и процветающей России.
Но это движение к процветанию России было нарушено двумя последовательными и связанными событиями: мировой войной и «большевистской катастрофой», как выразился Коковцов в своих мемуарах. И Столыпин, и Коковцов понимали, что России необходимо минимум 20 лет мирного развития, без военных и революционных катастроф. Столыпин, как-то выступая во второй Думе, произнес резкие слова, обращаясь к радикальным депутатам: «Вам нужны великие потрясения. Нам же нужна великая Россия». Эти слова были помещены на памятнике Столыпину, поставленном в Киеве, где Столыпин был убит в сентябре 1911 года.
Иногда считают, что эти слова были адресованы левым, революционно настроенным депутатам. Однако Столыпин обращался ко всей Думе, пытаясь убедить депутатов принять закон о принудительной передаче земли помещиков на отруба и хутора. Столыпин не был ни на стороне крайне левых политиков, которые толкали Россию в революцию, ни на стороне крайне правых, которые вели Россию к войне.
Коковцов, возглавивший Совет министров после смерти Столыпина, не был убит, как свой предшественник. Его просто отправили в отставку в начале 1914 года, а через пять месяцев Россия была втянута в войну, чему Коковцов твердо противился на протяжении всего своего премьерства. О том, как важна твердая позиция даже одного разумного политика, можно судить по мнению, высказанному немецким политиком Т. Бетман-Гольвегом, канцлером Германии в годы, предшествовавшие Первой мировой войне. Он уже после этой войны, принесшей столько несчастий и России, и Германии, высказал предположение, что войны могло и не быть, если бы Коковцова не отправили в отставку[47]. После этого Россия оказалась участницей самой кровавой и самой бессмысленной войны в истории человечества. У Второй мировой войны все же оказался глубокий смысл – уничтожение национал-социализма, грозившего погубить всю человеческую культуру.
Глава V. Февральская революция 1917 года
1. Начало Первой мировой войны. Причины и поводы
Летом 1914 года началась Первая мировая война. Каковы причины этой войны? Что же заставило Россию вступить в столь несчастливо закончившуюся для нее мировую войну? В качестве причин разные исследователи называют самые различные обстоятельства. Для историков-марксистов причины войны заключались в противоречивых экономических интересах ведущих европейских держав, которые к 1914 году разделились на два потенциально враждебных блока: Антанта (Великобритания, Франция и позднее Россия) и Тройственный союз (Германия, Австро-Венгрия, Италия). Для марксистских, то есть для коммунистических историков характерно во всех исторических событиях видеть действие исторических законов, или закономерность, в основе которой лежат экономические интересы, которые с железной неизбежностью определяют все процессы и события истории, в том числе и войны.
43
Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1911–1919. М., 1991. С. 439.
44
Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1911–1919. М., 1991. С. 443.
45
Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1911–1919. М., 1991. С. 440.
46
Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1911–1919. М., 1991. С. 442.
47
Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1911–1919. М., 1991. С. 33.