Страница 9 из 109
Их черёд настал, когда на сцену вышел Кобзон. Иосиф Давыдович с первого дубля исполнил «Журавлей», и на сцену вышел Утёсов. По идее, конечно, Леонид Осипович мог бы выступить с собственным джаз-бэндом, но видимо, со своим уставом в чужой монастырь не ходят.
— Кто там шумит за кулисами? — прикрикнул в микрофон Шароев, когда Утёсов закончил петь. — Игорь Александрович, это ваши? Я вас прошу, займитесь уже наконец своими архаровцами!
Понятно, тот немолодой руководитель танцоров и есть Игорь Моисеев. А вот и мой черёд выходить на сцену. Толком-то и распеться не успел, но мне казалось, что я пою в общем-то нормально. Да, не Магомаев, который вон сидит в зале в компании других артистов, скромно ждёт своей очереди, но и не лажаю.
А вон и Резник подтягивается, крадётся по проходу поближе к сцене. Киваю ему, улыбаюсь, а в следующее мгновение строгий окрик Силантьева:
— Молодой человек, не отвлекайтесь! Мы и так всех задерживаем… Владимир Иванович, почему вступили так поздно? Что так в партитуре написано? Партитура у всех одинаковая, и ваша виолончель должна вступать на два такта раньше.
Вот уж никогда не думал, что в моей песне будут звучать виолончели и прочие альты с валторнами. Конечно, звук стал куда колоритнее, но в то же время, как мне лично казалось, композиция выигрывала за счёт минимализма, а все эти музыкальные навороты будут только отвлекать слушателя от содержания песни. Я не выдержал и прямо сказал об этом Силантьеву.
Тот задумался, затем посмотрел мне в глаза сквозь линзы очков и пробормотал:
— Ну если только ради эксперимента…
Затем стал раздавать команды участникам оркестра, в итоге оказались задействованы акустическая и ритм гитары, бас-гитара и ударные. Синтезатора в оркестре не имелось, да он и не очень-то был нужен. Это я уже под Лену специально сделал аранжировку, где несколько раз вступает её «Юность-73». Акустику я нагло повесил себе на шею, сыграл на ней вступление, и дальше уже кивнул музыкантам, чтобы те тоже вступали.
Когда я исполнил песню под такой аккомпанемент, посылалось одобрительное шушуканье, прежде всего со стороны сидевших в зале артистов. Утёсов даже крикнул со своего места:
— Давайте проголосуем! Я за последний вариант!
Силантьев подумал-подумал, да и махнул рукой с зажатой в ней дирижёрской палочкой.
— Пожалуй, что и впрямь так будет лучше. Давайте ещё пару раз прогоним материал.
Наконец я всё же освободился и смог в кулуарах студии пообщаться с Резником. Тот пробежался по партитуре взглядом, после чего я ещё напел негромко песню, и лицо поэта расплылось в одобрительной улыбке.
— Мы можем ещё успеть в ВААП заехать, — предложил он, взглянув на часы. — Они закроются в шесть, у нас в запасе есть час двадцать.
— Так велено ждать окончания репетиции, сказали, получим какие-то ЦУ.
— Ого, и долго?
— Ну часа два, мне кажется, точно проваландаемся, ещё всё второе отделение будет придётся заслушать.
— Жаль… Может, завтра с утра?
— А что, можно. Давайте тогда в 9 утра встретимся у входа в ВААП.
— Договорились.
Ударили по рукам, и Резник с довольным видом направился к выходу. А я в уме прокрутил дела, которые меня ждали завтра помимо утреннего визита в ВААП. М-да, денёк обещал выдаться напряжённым.
[1]https://www.youtube.com/watch?v=oD3YtxEIRiY
[2]Иоаким Георгиевич Шароев (1930—2000) — советский, российский режиссёр массовых представлений, эстрады, оперы и кино, педагог. Народный артист СССР. Родоначальник жанра массовых зрелищ СССР и России.