Колхозное строительство 4

Стоит он внизу, машет ей руками, а она летит с горки — и вдруг начинает оседать. Хресь, прямо перед ним сходит с лыжни и влетает в метре от Петра в сугроб. Он чего-то орёт, она чего-то орёт — у обоих глаза круглые. Ну как же так! Надо отдать должное Кулаковой — разлёживаться и охать не стала, подскочила, как наскипидаренная, и, пробив новую лыжню, вернулась на старую. Вся в снегу, как «Белая королева». Самое интересное — вот когда рядом она шмякнулась, а потом из сугроба выбиралась, у Пётра в мозгу щёлкнуло. Как-то свыкся с обыденностью, глаз замылился. А увидел Галину всю в снегу — и понял, что не так. Все спортсмены, и наши, и не наши, — в шерстяных костюмах. И крепления алюминиевые, и палки алюминиевые.

А ведь легко и просто сделать палки из стекловолокна! Ещё легче сшить спортивные костюмы из плащевки в обтяжку. Или даже из чего там женские чулки делают, только чуть потолще — и крепления заменить на защёлки.

Пришёл. Думал наорать на Кулакову — ещё ведь эстафета, должна проникнуться. А она сама на него бросилась и визжит.

Вона чё! Оказывается, опередила она шведку — аж на две секунды. Золото взяла. И тут же Алевтина Колчина обниматься и целоваться лезет — у неё тоже медаль. Бронза. Чёрт его знает, как было в реальной истории (там Кулакова проиграла шведке три секунды, а сейчас две выиграла), но золота точно не было — не зря, значит, забросили. Вот, на двух счастливых людей больше. И ещё — значит, «пшик» работает — то есть, и Фрейдлина с Люшей не просто так корячились. Нужно будет по возвращению представить их к орденам.

И с ходу ещё одну радостную новость приносят: полиция задержала за драку одного из толстолобиков советских. Прямо на трасе не поделили они кочку со шведским крикуном и устроили потасовку. Наш, бывший боксёр, послал бывшего шведского лыжника в глубокий нокаут. На помощь шведу бросился тренер норвежской сборной по биатлону, что помогал своим — перепало и ему. Оба-двое рядом легли, после чего французский тренер вызвал по рации подкрепление. Полиция в драку не полезла, впечатлились увиденным. Вежливо предложили пройтись — сейчас в полиции.

А кто настропалил? Пётр Миронович. Ну, значит, ему и выручать.

В этот день совсем неожиданный случай случился. Коряво, тавтология — но ведь случился. Анатолий Жегланов, советский прыгун с трамплина, который после первого прыжка, показав 4-й результат, фаворитом не смотрелся, улетел на второй попытке дальше австрийца Райнгольда Бахлера и по сумме стал третьим. Золото выиграл 27-летний Иржи Рашка из Чехословакии. Вторым стал австриец Бальдур Праймль.

Другой советский прыгун Владимир Белоусов выступил хуже — он в первой попытке показал только 20-й результат, однако вторую выполнил блестяще, уступив в ней только Бахлеру и Жегланову, и в итоге сумел подняться на 8-е место. Может и здесь «пшик» сработал? Хотя — как влияет препарат против астмы на полёт? Разве уверенности в себе добавил?

А вечером был первый концерт «Крыльев Родины». Дворец спорта Пьера Мендеса или «Олимпийский стадион Гляс» в Гренобле вмещает двенадцать тысяч зрителей. На благотворительный концерт набилось все пятнадцать, а ведь билеты были очень дорогие. Даже очень и очень. Даже вообще пипец: от тридцати до ста франков. Что уж подкупило французов и гостей Олимпиады? Всемирная скандальная известность русского ансамбля или приписка на афишах, что все деньги будут перечислены французам, держателям русских облигаций, находящимся в бедственном положении, и что сам Президент Де Голль купил билет и передал в фонд созданного благотворительного фонда тысячу франков? Или то, что вечером в Гренобле особо и делать нечего?..

Но пришли. Купили дорогущие билеты, накидали в специальные урны ещё около трёхсот тысяч франков. Суммарный же выхлоп получился просто ошеломляющим — почти один миллион двести тысяч франков. Заранее надо сказать, что больше такого успеха добиться не удалось — только в заключительный день выручка составила миллион. Однако за все десять концертов получилось совсем не мало — девять миллионов франков.

До слёз было жалко. На французском было две песни — перевели польский хит «Это ярмарки краски» и «Ксюшу» Алёны Апиной, остальные на английском и испанском. Пётр в «Ксюше» сомневался, но Маша-Вика заверила, что выстрелит — самая та вещь для этого времени. И не прогадала» Два раза пришлось петь на бис, а ведь хрень хренью. «О времена! О нравы!»

С утра — снова в бой. Опять лыжи. У мужчин марафон. За СССР бегут Воронков и Веденин. «Пшики» уже отторжения не вызывают — спокойно зашли в туалет типа сортир и пшикнулись по разу. Они-то спокойно, а Пётр весь извёлся. Это уже не пятикилометровая дистанция — как себя проявит лекарство на таком длинном временном отрезке? Два с половиной часа — шутка ли! На трассу не пошёл. Пошёл в кафе. Отран — это деревенька, расположенная в двенадцати километрах от Гренобля, на склоне горы. Карабкаются вверх живописные домики с черепичными крышами. Кричат петухи, мычат коровы, лают собаки, бибикают бибики. Деревня!!!

И классный кофе с круассанами. Надо будет переговорить потом с Марселем Биком — пусть в Москве, рядом с его высоткой, французы откроют такое кафе. Пусть найдёт хорошего кондитера, что научит со временем и наших делать этот венский рогалик, ставший символом Франции. И такой вот кофий.

Когда внизу поднялся шум, отправился на стадион. Есть! И золото, и серебро наше. И только третьим норвежец. Ну что, астматики! Есть в мире справедливость?

Глава 16

Российские спортсмены (танковые биатлонисты) заявляют, что готовы подъехать хоть в МОК, хоть в WADA, для устранения возникшего недопонимания. Заодно и WADA сдаст анализы!

Мэр Парижа пристал хуже банного листа. Вот хорошо, Пётр языка не знает ни одного. Тот ведь и на французском приставал, и на английском — всё без толку. Не компрене. Нихт ферштейн. Ноу спик. Потом ещё оказалось, что товарищ и не мэр вовсе. Нет в Париже мэра — носом не вышел. Он (Париж, не нос) разбит на всякие кусочки, называемые коммунами, и их аж восемьдесят. Все они входят в департамент Сена, а департаментом рулят всякие разные префекты. Вот 51-летний Морис Папон и есть префект. Полиции.

И чего надо недомэру? О! Каламбур! Префект был невысок. А посему…

И чего надо этому недомэрку?

А вообще, дядька серьёзный — гоняет там алжирцев в хвост и в гриву. Студентов недавно разогнал. Пётр его отлично знал. Думал — мэр, а он префект. Знал по важному деянию: Папон сопровождал в Москву «Мону Лизу». Неделю картина висела в Третьяковке, огромные очереди выстраивались. Потом Морис опять на русском военном самолёте отвёз Джоконду на место, в Лувр.

И вот сейчас пристал — хочет бехатон. Видел перед французским посольством в Москве, теперь задумал большую часть Парижа забехатонить. Историческую часть не тронут, булыжник останется — а вот все новостройки, дорожки в парках…

— А денег хватит? — недешёвый ведь кирпичик получается.

— Мне жаловались работники посольства в Москве, что вы всё время вскрываете асфальт, чините трубы, потом снова укладываете асфальт — и на следующий месяц опять вскрываете. Поверьте, Париж ничем не отличается, разве только тем, что меньше Москвы. И у нас есть трубы. Кроме того, большая часть электрических кабелей под землёй, и телефонных тоже. Одновременно копают в сотне мест. А ваш бехатон позволит серьёзно экономить — его ведь можно разбирать и укладывать много раз, — горячий префект даже изобразил руками, как он лично будет кирпичики укладывать.

— Хорошо. Сколько надо?

— Миллион каждый год.

— Ого!

— А в первый год, этой весной — десять миллионов.

— Ого-го! — Это придётся не только Краснотурьинск задействовать. Весь СССР за год выпускает сейчас тридцать миллиардов кирпичей, так это чуть не тысяча кирпичных заводов! — А цвет?

— Белый, тёмно-красный и красный. Немножко зелёного.

Один кирпич сейчас стоит 3 копейки. Бехатон получился по 6 копеек. Шесть копеек на десять миллионов — получается шестьсот тысяч рублей. В рубле три франка. Почти два миллиона. Если брать деньгами, то партия их отправит в Эфиопию или Сирию. В Египет — на ремонт пирамиды, которую не отремонтируют. А если брать чем материальным?