Чудовища рая

— Да я толком ни с кем и не общаюсь. Так, перекидываюсь парой слов о погоде и всякой ерунде. С этим ты справишься. И помни, язык в клинике — английский. Как для пациентов, так и для персонала. Не вздумай похваляться своим немецким и французским.

— Но наверняка для многих здесь немецкий или французский родной?

— Вовсе нет. Среда здесь интернациональная. Так что держись английского. Иначе кое-кто занервничает. Есть тут параноики, которые не понимают других языков и обязательно решат, будто ты сплетничаешь о них.

Солнце скрылось за горами, и на долину опустились сумерки. Высоко на северном склоне, почти на самой границе между зеленым лугом и смахивающей на гравийный карьер каменистой местностью, Даниэль заметил фары медленно движущейся машины. Значит, и там есть дорога.

— Слушай, Макс, я вправду не знаю, — вздохнул он. — Как-то по-другому я могу тебе помочь?

Брат категорично замотал головой.

— Это самый лучший способ. И единственный.

К этому времени братья уже доехали до деревни, после которой свернули вверх к клинике. Велосипеды они просто поставили позади главного здания, обойдясь без всяких противоугонных средств.

— Велосипед здесь можно взять, когда захочется. А рыболовные снасти попросить в регистратуре, — объяснил Макс. — Давай, пока домой не вернулись, я покажу тебе библиотеку. Насколько помнится, ты у нас заядлый книгочей.

Они двинулись вверх по склону к двум стеклянным зданиям.

— Заодно и в фитнес-центр можно заглянуть, — бросил Макс, направляясь к первому сооружению.

На первом этаже они осмотрели спортивный зал, где в одиночестве бегал с баскетбольным мячиком мужчина, упорно пытаясь закинуть его в корзину.

— Если игры с мячом тебя не привлекают, то, может, тренажерный зал заинтересует?

Таковой оказался на втором этаже — просторный, ярко освещенный и прекрасно оснащенный. Современнейшие тренажеры и взмокшие запыхавшиеся люди навеяли Даниэлю образ завода будущего из фантастического фильма.

— Здесь есть все, что только душа пожелает, — начал было нахваливать Макс, но в следующий миг его заглушил могучий рык. Даниэль так и подскочил на месте.

Недалеко от них выжимал тяжеленную штангу мускулистый мужчина с татуированными руками. Он весь трясся от напряжения и гримасничал от боли.

— А рядом с раздевалкой — сауна и джакузи, — невозмутимо продолжил Макс. — Ладно, теперь покажу, где брать книги.

В следующем здании располагались библиотека, классные комнаты и актовый зал, служащий одновременно и театром. Внутри Макс предложил Даниэлю пройтись по библиотеке, пока он сбегает по кой-каким делам.

— Тебе не нужно членского билета или чего-то такого. Просто назови свое имя библиотекарю. То есть мое имя, — поправился он и, хлопнув брата по плечу, удалился.

Даниэль принялся бесцельно бродить по книгохранилищу. Для клиники библиотека оказалась на удивление хорошо укомплектованной. Особенно впечатлял журнальный отдел — здесь были собраны всевозможные профильные издания на различных языках. Даниэль полистал несколько, затем продолжил обход стеллажей. Сквозь стеклянную стену он увидел, что в парке уже зажглись фонари.

Минут через пятнадцать появился Макс.

— Классно, правда? Здесь даже можно брать шведские книги и газеты.

Они вышли наружу, и Макс провел брата мимо плавательного бассейна и теннисных кортов, в это время уже безлюдных.

— Ну чем не курорт, а? — подытожил он. — Неужто тебе не выдержать здесь несколько дней?

— Дело не в этом, — пробурчал Даниэль.

В коттедже Макс включил современный джаз и разлил по стаканам виски. Братья устроились в креслах, и он принялся рассказывать о звучавшей группе, невероятно талантливых голландских джазистах. Диск он одолжил у одного из пациентов.

— Ты же говорил, что ни с кем не общаешься, — с подозрением заметил Даниэль.

— Да есть здесь несколько человек, что ведут себя прилично. Не навязываются. Перекинутся парой слов, да и все. У которых вполне можно одолжить диски или книги. Подобные мелочи в порядке вещей. В конце концов, незачем выставлять себя неучтивым. Да и потом, все мы здесь в одной лодке. Но на более серьезные контакты я не иду.

Даниэль одобрительно кивнул, наклонил к себе бокал и взглянул на золотистую жидкость.

— Где ты достал виски?

— Купил в деревне. Не из самых дорогих, но вполне неплохое, верно?

Вдруг раздался стук в дверь, и, прежде чем кто-либо из них успел подняться, дверь распахнулась, и на пороге возникла одна из хозяек — хорошенькая, словно маленькая девочка, с большими голубыми глазами и собранными в хвост волосами.

— Добрый вечер, джентльмены. Как провели день?

— Замечательно. Ездили с братом на рыбалку. У него настоящий талант к рыбной ловле!

— Вот как? Поймали что-нибудь?

Она так и продолжала стоять в дверях, из-за ее спины приветственно кивнул напарник.

— Да, но мы их все съели, так что, увы, для ресторана ничего не осталось. Но мой брат чертовски хорошо рыбачит. Я пытался уговорить его погостить у меня еще немного, чтобы обеспечить ресторан припасами, но ему не терпится уехать.

— Вам не понравилось в Химмельстале? — хозяйка обратила свое кукольное личико к Даниэлю, и удивление на ее лице сменилось некоторым пониманием. — Что ж, место у нас не вполне обычное. Но хотя бы здесь оказалось не так плохо, как вы ожидали?

— Знаете, у вас тут вправду чудесно, — искренне ответил Даниэль. — Собственно…

Однако хозяйка уже шагнула назад и взялась за ручку двери.

— Спокойной ночи! — произнесла она. Ее коллега повторил пожелание, и дверь закрылась.

— Еще виски? — осведомился Макс.

Не дожидаясь ответа, он вновь принялся наполнять стакан брата.

— Только немного. Столько достаточно, спасибо.

Макс прибавил громкости.

— Просто тащусь.

Какое-то время братья молча сидели, просто слушая мягкую расслабляющую музыку с необычной повторяющейся мелодией.

— Ты сказал, они голландцы? — подал голос Даниэль.

Макс встал из кресла и кое-как прочел название группы на диске. Затем они снова молча слушали, потягивая виски.

— Неплохо денек провели, как считаешь? — заговорил наконец Макс. Даниэль кивнул, и брат добавил: — Прямо как день рождения когда-то.

— Ага. Акт первый, — отозвался Даниэль.

Несуразные, но тщательно организованные празднования их дня рождения неизменно следовали одному и тому же сценарию: радость при встрече, размеренные игры, становившиеся все более разнузданными и в итоге заканчивавшиеся сварой и слезами, а зачастую и каким-нибудь несчастным случаем — падением с дерева, ранением дротиком, ударом мяча по голове.

Макс криво усмехнулся.

— А помнишь, как мы прыгали с качелей на лету, чтоб посмотреть, у кого получится дальше?

— Еще как! Когда я оглянулся посмотреть на тебя, качели ударили меня по башке. Я вырубился с сотрясением мозга, — ответил Даниэль.

— Но веселья на наших встречах все-таки тоже хватало. Понятия не имею, почему нас не сводили чаще.

Макс снова поднялся, покопался в карманах шорт, вытащил нечто смахивающее на моток бечевки и выложил на стол.

— Наверное, они заключили своего рода договор, мама и папа, — предположил Даниэль. — И наверняка в этом была замешана какая-то история.

— Тебе повезло, что ты остался с матерью, — заметил Макс, продолжая выгружать содержимое карманов.

Затем он сходил за зеркалом для бритья, которое установил на столе, после чего придвинул один из торшеров. Брат с любопытством наблюдал за его действиями, однако вопросов не задавал.

— Разве тебе было плохо с отцом?

— А ты как думаешь? — Макс издал безрадостный смешок и отрегулировал торшер, чтобы падало достаточно света. — Он же вечно был занят. Меня воспитывала Анна, а не папа. А тебе наверняка известно, — тут он адресовал брату дьявольскую ухмылку, — что все мачехи — ведьмы.

— Но это же она научила тебя ходить, разговаривать и всему остальному, — возразил Даниэль.