Страница 35 из 36
Первый же опыт взаимодействия с советской властью, даже если он не был насильственным, принес разочарование: никаких немедленных чудес не случалось, а, напротив, вместо Белой армии пришла Красная, которую тоже нужно было кормить. Новая власть сразу проявила себя прямолинейно, неуклюже, не считаясь с особенностями хозяйства, быта и менталитета горцев. Особенно остро это проявилось в горных округах Дагестана. Нелепые учеты кур, яиц, деревьев, жестокие продразверстки в сочетании с «безудержным произволом местной ЧК»[401], «случаи бесчинства отдельных отрядов» красноармейцев, доходивших «до явных грабежей и убийства среди мирного населения»[402], а также совершенно отвлеченная разъяснительная работа быстро сделали свое дело.
К весне 1921 г. большинство частей, укомплектованных горцами Северного Кавказа, были расформированы, а их личный состав распущен по домам. Сведения о «лицах восточных национальностей», поданные в штарм частями войск Терской области, 32-й и 33-й стрелковых дивизий в начале февраля 1921 г., демонстрируют уже единичное представительство представителей горских народностей в регулярных войсках Красной армии[403].
Что касается этносов, населявших западные регионы бывшей Российской империи, – украинцев, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, то здесь, пока политическое влияние московской власти было недостаточно прочным, формирование национальных армий происходило на единой платформе по соглашению с советскими национальными правительствами, которым еще предстояло отвоевать и закрепить за собой свои территории. Борьба за власть и внутренние гражданские войны здесь разгорелись в конце 1918 г. с эвакуацией германских войск и усилением противостояния между Советской Россией и Польшей. Указанные народы оказались на линии этого противостояния. Советская Россия признала независимость вновь образованных республик и в то же время вооруженной силой поддержала там советскую власть. В январе по просьбе советского правительства Литвы участвовавшая в занятии освобождаемой германцами территории Псковская дивизия была переименована в Литовскую с доукомплектованием до штата за счет коренного населения[404]. Весной 1919 г. была создана Латвийская советская армия, насчитывавшая в марте 30 тыс. человек[405]. 13 марта 1919 г. из Западной армии преобразована Белорусско-Литовская советская армия. Наиболее многочисленной (до 188 тыс. человек) была Украинская советская армия. Национальные войска подчинялись Всероглавштабу, формировались и снабжались за счет центральных органов Наркомата по военным делам[406].
Эпоха национальных красных армий для «западных» народов закончилась примерно тогда же, когда и для восточных, – в первой половине 1919 г. Опыт национальных советских армий был признан неудачным. Общая координация была слабой, аппарат управления налаживался с трудом, сильны были партизанские явления. Как отмечалось в «Заключении о состоянии вооруженных сил и военных органов Украины за период с 29 января по 23 августа 1919 г.», подготовленном Высшей военной инспекцией Украины, «Украинская Красная армия имела успех лишь до тех пор, пока сталкивалась с противником, морально стоявшим ниже ее, но столь же плохо организованным, как она сама. Стоило же ей встретить более сколоченные польские или деникинские войска, как она распылилась и открыла фланги»[407]. Украинскую армию, которую представители Всероглавштаба характеризовали «сбродом грабтелей, поглащающей массу средств, но остающейся голой и босой»[408], принудительно переформировывали в стрелковые дивизии и бригады по штатам РККА.
Конец формальной самостоятельности «западных» национальных красных армий положил декрет ВЦИК от 1 июня 1919 г. «Об объединении Советских Республик: России, Украины, Латвии, Литвы, Белоруссии для борьбы с мировым империализмом», в котором декларировался военный, хозяйственный и финансовый союз между перечисленными советскими республиками. Уже спустя несколько дней национальные армии получили единую сквозную нумерацию без сохранения этнонима и единую штатную организацию по образцу РККА[409].
Данное соглашение дало возможность использовать демографические ресурсы данных республик для комплектования Красной армии, которая теперь объединила все вооруженные силы, стоявшие на социалистической платформе. Фактически советизация прошла на Украине и части территории Белоруссии. Прибалтийские народы после коротких войн с Советской Россией добились независимости, и в 1920 г. по соглашению со вновь образованными правительствами советские военные власти не без многочисленных проволочек вынуждены были отпустить большинство военнослужащих – по национальности латышей, литовцев, эстонцев и поляков, которые желали выйти из российского гражданства и принять гражданство вновь образованных государств (оптироваться)[410].
У большинства национальных формирований Красной армии периода Гражданской войны была совершенно прозрачная политическая миссия: на своих штыках они должны были принести счастье революции своим народам. Например, из Башкирии доносили, что «весьма желательно в политическом отношении… при ожидаемом освобождении областей, населенных башкирами… наличие в рядах наших войск башкирских частей, что облегчит мобилизацию среди башкирского населения»[411]. С середины августа 1920 г., в разгар Советско-польской войны формировалась 1-я польская Красная армия, которая из-за катастрофического развития событий так и не появилась на свет. Подобных примеров много. Национальные красные армии в составе РККА (украинская, белорусско-литовская, латышская, польская) создавались для конкретных войн и были рассчитаны на дальнейшее продвижение мировой революции.
4.2. «На одинаковых основаниях с остальными гражданами…»: долгий путь к обязательной военной службе
Сказанного достаточно, чтобы составить себе представление о национальных воинских частях и разного рода национальных красных армиях как о формированиях по большей части слабо организованных и плохо обученных, недисциплинированных и нестойких в бою, часто политически ангажированных и своекорыстных. Впрочем, эти характеристики применимы ко всем партизанским формированиям периода Гражданской войны, а не только к национальным. Именно с этими сущностными чертами партизанщины боролись советские власти в течение всей Гражданской войны. Отсюда понятно, что значительно проще и выгоднее было использовать нерусских новобранцев в общей схеме комплектования войск на основе призыва военнообязанных. Рассмотрим этот аспект участия нерусских народов в Гражданской войне.
Формально с момента создания Красной армии граждане Советской России нерусской национальности принимались на военную службу «на общих основаниях и одновременно с соответствующими категориями русских граждан. Никаких изъятий для инородцев окраин установлено не было», – именно так, вполне однозначно утверждалось в «Справке об использовании призывавшихся на территории Республики инородцев», подготовленной 11 декабря 1919 г. врио начальника Мобилизационного управления Всероссийского Главного штаба Федоровым начальнику Всероглавштаба Н.И. Раттелем[412].
В основополагающем декрете Совета Народных Комиссаров «Об организации Рабоче-Крестьянской Красной армии», принятом 15 (28) января 1918 г., указывалось: «В Красную Армию поступает каждый, кто готов отдать свои силы, свою жизнь для защиты завоеваний Октябрьской революции, власти Советов и социализма»[413]. Правда, как отмечается в литературе, первоначальный проект декрета, перед утверждением подвергнутый многочисленной правке разных лиц, содержал слова «без различия национальностей». Их вычеркнул член коллегии Наркомвоена Э.М. Склянский[414]. Чем руководствовался этот военно-политический деятель, сейчас сказать нельзя, но следует отметить, что отказ от этой формулы не изменил общего посыла документа, ставившего единственный барьер для службы в Красной армии – классовое происхождение.
401
РГВА. Ф. 109. Оп. 2. Д. 64. Л. 87.
402
РГВА. Ф. 28108. Оп. 1. Д. 448. Л. 25.
403
РГВА. Ф. 28108. Оп. 1. Д. 313. Л. 28, 42, 44.
404
Балтушис-Жемайтис. Гражданская война в Литве в 1919 году // Война и революция. 1929. Кн. 7. С. 94.
405
РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 293. Л. 1.
406
РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 425. Л. 46.
407
РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 548. Л. 119 об.
408
РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 226. Л. 52.
409
Собрание узаконений… С. 354–355.
410
РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 710. Л. 435–445.
411
РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 502. Л. 2.
412
РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 692. Л. 246–246 об.
413
КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза: Документы (1917–1968). М., 1969. С. 19.
414
Молодцыгин М.А. Красная армия: рождение и становление. 1917–1920 гг. М., 1997. С. 101.