Страница 5 из 26
Боргес оказался солдатом, а не моряком. Сержантом войск специального назначения, коммандос. Мозамбик – бывшая португальская колония в 1975 году получила независимость.
– Боргес, ты что-то путаешь… Русских не могло быть в Мозамбике, … мы там не воевали – поддерживая тему лениво прокомментировал тираду португальца второй помощник.
Сержант плотно сжав губы, пристально уставился пьяным взором на штурмана … и, вдруг неожиданно громко расхохотался… – Как же, не было их там… – он хохотал и стучал обеими руками по коленям. – вот это, … – неожиданно стихнув и зло ткнул себе в лицо, показывая на шрам …– это сделали ваши вместе с кубинцами, которых там было до чёрта … не было их там … затихнув, тихо произнёс Боргес. Мы взяли в плен вашего офицера, … русского, … одетого в кубинскую форму… – поняв очевидно, что затрагивает неприятную тему о судьбе русского солдата, он встал, прошёл к стойке бара и вернулся с четырьмя стаканами…разлил в них джин. – Ладно, парни, … всё это в прошлом… Давайте выпьем, лучше. Выпьем за русских солдат… отличные воины.
Моряки разобрали стаканы и поддержали тост Боргеса. Выпили и замолчали, переваривая информацию португальского коммандос. А он, между тем не унимался и продолжал пьяный монолог:
– Три года я маюсь здесь … в Делгада. Работаю таксистом… но разве это работа, спрашиваю я вас? Разве это жизнь? … Правительство предало нас три года назад. Дали этим черномазым ублюдкам свободу… обезьяны чёртовы… за что мы кровь там проливали, а?! За что я получил это? – опять пальцем указал на шрам…
Игорь усмехнулся про себя, подумав – за деньги, за хорошие деньги, Боргес. Вам там неплохо платили, наверняка. – Но вслух, конечно, он это благоразумно не произнёс.
– Поэтому здесь, на Азорах, всё и затеялось… ну, в том числе и поэтому…
Поняв, что тема приобретает нежелательное направление, – неудавшегося путча и вечер перестаёт быть томным, штурман, показав на часы, сказал
– Боргес, ты, друг извини, но нам пора. Пора на судно. Завтра по утру уходим в море. Ураган стих и нам пора рыбу ловить…
– Хорошо, – разлил он по стаканам остатки джина – вы мне понравились, … русские хорошие парни… за вас!
Вышли из таверны. Сытые и немножечко пьяные, моряки направились в порт. По дороге они спорили, может или не может быть, что русские воевали в Мозамбике. В те далёкие советские времена информация о зарубежных конфликтах, в которых принимали участие советские, а потом и русские солдаты, была под большим секретом. Советские правители почему-то считали, что простым гражданам знать об этом не нужно.
Никто из моряков не жалел о потраченных долларах. Впечатления от ужина и неожиданной, но интересной встречи с португальским сержантом, стоили того.
На следующий день, получив разрешение властей на выход, «Персей» покинул гостеприимный Понта-Делгада. Этот заход Кондауров воспринял как подарок судьбы. Никогда больше впоследствии ему не приходилось бывать на Азорских островах.
А «Персей-3», между тем, проложил курс в открытую часть Северной Атлантики, в районы Срединно-Атлантического хребта за пределами 200-мильной экономической зоны Азорских островов. По программе рейса экипажу научно-поискового судна необходимо было обследовать подводные возвышенности в той части океана. Изучить возможность промышленной добычи малоизвестного и малоизученного на тот период объекта – рыбы Берикс. Берикс, рыба внешне похожая на морского красного окуня, но на этом все их совпадения заканчиваются. На самом деле, это абсолютно разные рыбы, принадлежащие к различным отрядам и семействам. Начиная с 1974 года, прибрежные государства одно за другим стали вводить 200-мильные экономические зоны, постепенно вытесняя иностранцев из своих вод. Привычные традиционные места промысла в Северной и Северо-Западной Атлантике пришлось частично покинуть и промысловому флоту СССР. Рыбаки озаботились поиском новых районов и новых объектов добычи. Вот, в этом рейсе «Персей-3» и решал эту задачу.
В запланированное время судно вышло в районы так называемых, поднятий, подводных скал Атлантис и Плейто на глубинах 450-650 метров к югу от Азорских островов. По сравнению с окружающими эти места океаническими глубинами свыше 3500 метров, их действительно, можно было считать поднятиями. Трудились там долго, упорно, но безрезультатно. Потеряли на тех скалах все свои тралы вместе с траловыми досками. Лов рыбы в тех районах требует современного, точного навигационного оборудования и мощных промысловых судов. Ни того ни другого у «Севрыбпромразведки» в то время не было. Спутниковые системы GPS появятся чуть позднее, примерно лет через пять. А это очень важно выйти почти точечно на цель – крошечную точку скалы в открытом океане. Надо иметь современный траулер с мощными двигателями и могучим траловым комплексом, способными своей мощью вовремя сманеврировать тралом над опасными острыми скалами на больших глубинах. Ни тем, ни другим «Персей-3» также не обладал. Но, любой неуспех, в конечном случае, закладывает предпосылки к будущим победам. Вывод о том, какими должны быть суда для работы «на бериксе» и необходимость точной навигации, вот этот полезный опыт и вынесли моряки из того рейса. То есть, при правильной расстановке акцентов, можно сделать вывод это было не поражение экипажа, а приобретённый бесценный опыт. Этот опыт впоследствии, а это старый капитан знал доподлинно, учитывался промысловиками, и они-таки добились успехов при облове этой ценной, полезной и очень вкусной рыбы.
О Тихом океане и тропическом вине
Начало 80-х… Совсем недавно, три года назад Игорь Кондауров закончил Мурманскую «Вышку» (Высшее инженерное морское училище) и дослужился уже до 3-го помощника капитана, т. е. повысился по службе, вырос из четвёртых (во времена Советского Союза существовал институт четвёртых помощников капитана). Карьера штурмана складывалась вполне удачно. Вот и сейчас он трудился третьим штурманом на БАТе-0062 «Алексей Генералов» Мурманского тралового флота (БАТ – большой автономный траулер). За плечами были уже три шестимесячных рейса в ЮВТО (Юго-Восточная часть Тихого океана). Гоняли ставриду от 35-го до 42-го градусов южной широты, в открытой части океана за пределами Чилийской экономической зоны. Базировались на Перуанский порт Кальяо – город-спутник столицы Перу – Лимы.
В том рейсе, начавшемся как всегда и не предвещавшем ничего необычного, всё проходило в устоявшемся порядке. Вышли из Кальяо с грузом провизии, снабжения и почтой для других судов большой группы промыслового флота Союза. Это было обычной, устоявшейся практикой, когда следующие из Кальяо на промысел суда, брали такой попутный груз, который с большим нетерпением ждали на промысле рыбаки Советского Союза (хорошее и великое было время, однако), особенно почту из далёкого дома. Позади шесть суток перехода по открытой части океана, в обход 200-мильной экономической зоны пиночетовской, фашистской Чили. Прошли так называемые «Чилийские яйца» (очень меткое название, данное моряками этой части Чилийской зоны) – если циркулем провести от островов Хуан Фернандес двести миль, то очертания и будут напоминать эти самые яйца.
Добрались до района промысла в районе 42-го градуса южной широты, раздали на траулеры привезённый груз и вполне успешно и привычно втянулись в промысел. Набрали полный груз и по указанию Берега (Управление Тралфлота) пошли к японскому транспорту на выгрузку курсом на север, в сторону экватора, т. е. в более спокойный относительно погоды район, подальше от «ревущих сороковых», как эти широты издавна называют моряки всего мира.
С каждым днём и каждой милей, по мере продвижения на север, погода становилась всё лучше, океан всё спокойней. Моряки уже скинули тёплую «спецуху» и подставили яркому, даже жаркому солнцу свои белые лица и спины. Что не преминуло тотчас сказаться на их здоровье. Уже через день после вхождения в солнечные широты к судовому врачу выстроилась очередь из перегревшихся, получивших солнечные ожоги моряков. Но и это не портило настроения команде. Переход в благоприятные широты воспринимался ими как неожиданный отпуск в чистом, так сказать, виде, как награда за напряжённые дни промысла в суровых погодных условиях… В самом деле, ни в какое сравнение не идут условия напряжённой работы на промысле, когда каждая вахта оценивается как бой, в буквальном смысле. Когда с мостика Кондауров уходил в мокрой от пота рубахе и не потому, что ему приходилось рубить дрова или таскать тяжёлые мешки, а от нервного и морального напряжения. На промысловой вахте приходилось следить не только за горизонтом хода трала, своевременно маневрируя им. Опускать или подымать по показаниям быстрой и манёвренной ставриды.