Страница 10 из 16
– Пойду искупаю Ваську.
Варвара, вероятно почувствовав что-то, замедлила шаг и, увидев Кольшу, в дом не пошла, а подошла к нему.
– О чем думы думаете, Николай? – улыбнувшись, спросила она, глядя прямо в глаза Кольши.
Кольша не мог рта раскрыть от охватившего его вдруг волнения.
– Хочу спросить вас, Варвара, – наконец выдавил он из себя, краснея и не зная, что делать со своими руками.
– О чем? – сделав удивленный взгляд, чуть игриво спросила девушка.
– Вот если люди в беде и у тебя есть возможность им помочь, ты поможешь? – подбирая слова, медленно спросил Кольша, сделав, насколько мог, серьезное лицо.
Варвара ответила сразу, не раздумывая ни секунды:
– Конечно, а что случилось?
– Из нашей деревни люди в лагере сидят, и их можно выкупить за золото… – начал было Кольша.
– За золото? Где ж его взять-то, Николай? Хотя постой, у Михеича есть, он мне в приданое обещал… – Сказав, Варвара осеклась и замолчала. Затем, вглядываясь в глаза Кольши, она спросила: – Тебе это золото нужно? Мне оно ни к чему, забери.
– Золото действительно нужно, двух сестер и мать моего друга из лагеря выкупить, но к вам я не только за этим шел. Жена мне нужна, хочу дом в своей деревне поставить, детей хочу, жить там хочу с тобой, – выпалил он вдруг и замолчал, краснея и отдуваясь.
– Все сказал? – тихо спросила Варвара.
– Нет, не все. Люба ты мне, как тогда тебя увидел, так о тебе все время и думал. Вот, теперь все.
Варвара стояла молча, потупив взгляд, перебирая пальцами кончики платка. Время остановилось. Казалось, весь мир замер. Даже Арчи, на кого-то лаявший, замолчал, подошел к Кольше и, подняв морду, уставился на молчавшую Варвару.
– Ну так что? Согласна ты за меня замуж пойти? – тихо спросил Кольша.
Варвара посмотрела на Кольшу, на Арчи и тихо ответила:
– Согласная я.
Кольша обнял девушку, которая почему-то вдруг заплакала навзрыд.
– Ты чего, люба моя? – шептал, успокаивая ее Кольша.
– А кто с Михеичем-то останется? – тоже шептала в ответ девушка.
– А мы его с собой заберем, – осенило Кольшу. – Как думаешь, согласится?
Варвара перестала реветь, утерла нос и глаза и, обведя взглядом все хозяйство, прошептала:
– Не знаю, а здесь-то что, бросать все?
– Дак продаст, и все дела. А там обзаведемся со временем, а, Варь?
Варвара вдруг прижалась к Кольше так, что он почувствовал ее упругую грудь, и оттого совсем потерял голову. Он обнимал и целовал ее волосы, щеки, наконец, нашел ее губы, и они замерли в поцелуе, испытывая незнакомое еще им обоим состояние. Вероятно, они не остановились бы на этом, настолько сильно закипела страсть в молодых телах, но цокот кованых копыт по деревянному настилу остановил их. Михеич краем глаза глянул на них и спросил:
– Ну что, молодежь? Вижу, поладили меж собой? Али нет?
– Афанасий Михеич, прошу, благослови нас как отец, нет ведь у нас никого ближе, – с волнением, медленно проговорил Кольша, держа Варвару за руку.
Варвара стояла опустив глаза, вся зарделась от прихлынувшей крови и волнения.
– А ты что, дочка, скажешь? Согласна за него пойти?
– Согласна, – тихо ответила Варвара, счастливо улыбнувшись.
– Ну, значит, и быть тому, благословляю вас, дети мои, живите долго и счастливо, – сказал Михеич и перекрестил двумя перстами вставших на колени молодых. – По осени свадьбу и сыграем, так, что ли, Кольша? Дом-то успеешь к тому времени поставить али подсобить?
– Подсобить не помешает, Афанасий Михеич, рад буду. Только все одно не поспею с домом, сам понимаешь, сруб отстоять, осесть должен, а его еще вообще нет.
– А что ж ты девку замуж позвал, коли дома еще нет? Не правильно это, не по обычаю. Вот дом поставишь, тогда и за Варварой приходи. На том весь сказ.
Кольша понимал, что старик прав. Дом не поставил, куда невесту приведешь? Он это сызмальства, от отца своего знал. Мужик должен дом поставить, чтобы женщину в него привести, в свой дом, своими руками строенный. Тогда он настоящий хозяин в доме и глава семьи, и нет в том ни у кого сомнений. Так должно быть, и так будет.
– Да, согласный я с вами, значит, свадьбу на следующую осень назначаем, а пока дела мне надо кое-какие завершить, – сказал Кольша, потупив взор.
– Это какие такие дела у тебя появились? – вдруг встрепенулась невеста. – Я про тебя теперь все хочу знать.
Кольша глянул на Варю, и она смолкла, опустив лукавый взгляд.
– Ладно, решено. Вы тут поворкуйте, токмо без глупостей, а я пойду покемарю, устал немного. Кольша, Ваську поставь вон туда, на ветерок, и стреножь, а то убредет в тайгу, ищи его потом.
Кольша взял коня и, улыбнувшись Варе, повел его в дальний конец двора. Афанасий Михеич направился было в дом, а потом вернулся и, взяв Варвару за руку, увел ее с собой. Они недолго о чем-то беседовали, после чего девушка вышла из дома с корзинкой в руках и котомкой за плечом и направилась в сторону деревни. Кольша догнал ее уже за воротами.
– Варь, ты надолго?
– Кольша, дорогой, Афанасий Михеич велел к родне сходить, помочь по хозяйству, обещал он им, – ответила она.
– Надолго? – переспросил Кольша, уже наверняка знавший ответ.
– Как управлюсь, – ответила Варя, опустив глаза.
– Ты меня жди обязательно, осенью вернусь и тебя заберу.
– Какой осенью, следующей? – чуть не плача, спросила Варя.
– Нет, не следующей, а этой. Я все решу с домом, я его куплю срубом, и перевезем куда надо. – Он смотрел Варе в глаза. – Веришь?
– Верю, – сквозь навернувшиеся слезы ответила девушка.
– Можно я тебя поцелую? – закончив говорить, несмело спросил Кольша.
– Можно, – прошептали ее губы. И Кольша обнял Варвару.
Только они расстались, Афанасий Михеич позвал Кольшу в дом. Кольша, войдя, услышал:
– Поди сюда, жених, проходи, вот располагайся, здесь спать будешь. А Варька никуда не денется, будет тебя ждать, а пока пусть поживет у родни, от греха подале. Ты надолго у меня останешься?
– Зря вы так, Михеич, – вздохнув, сказал Кольша и ответил: – Завтра уйду, дел много.
– Мне видней, зря аль нет. Делай дела да возвертайся за невестой своей, только дом чтоб был. А песок золотой забирай, коль нужда в том есть. Варвара сама мне про то сказала. Вот так вот.
– Мне сначала надо в одно место наведаться, а оно не близко. Вернусь, тогда и заберу, если хватать не будет.
– Так ты в тайгу? За золотом? Смотри, Кольша, будь осторожен, не оплошай. Сейчас туда много народа разного подалось, и все хотят разбогатеть. Все через нашу деревню идут, разные люди, ох разные, – покачал он головой и нахмурил брови.
– Михеич, я ж в тайге вырос, – улыбнулся старику Кольша.
«В том-то и дело, что ты в тайге вырос…» – подумал Михеич.
Через неделю Кольша уже подъезжал к Иркутску, поезд ехал медленно со всеми мало-мальскими станциями и полустанками, где можно было выйти из прокуренного вагона, подышать свежим воздухом, купить кедрового ореха или картошки с соленой рыбехой.
Дважды милиция проверяла документы, пристально всматриваясь в лица пассажиров. У Кольши с документами был полный порядок, но, когда сверлили этим взглядом, даже ему становилось как-то нехорошо. Люди смолкли, и какое-то время после проверки ехали молча. Не смолкало только радио, крутившее песни Руслановой и Утесова, отчего на сердце у людей становилось действительно легко или, правильнее сказать, легче, потому что легко вряд ли кому было в эти послевоенные годы. Еще горевали вдовы, не забывшие своих мужей, еще ждали, надеясь на чудо, пропавших без вести. Война еще не закончилась в душах фронтовиков, просыпавшихся от страшных снов и боли ран. Кольше нравилось ехать в этом поезде: много разных людей, интересных разговоров и новых коротких, но насыщенных жизнью знакомств. Но вот скоро и Иркутск, а дальше только его ноги должны привести туда, где, по рассказу его друга и наставника Степана Макушева, лежит золото, кем-то сокрытое от глаз людских в давние времена. Кольша лежал на полке и вспоминал то время, когда Степан рассказал ему про это золото. Не так давно это было, а кажется, с тех дней прошла целая вечность, настолько это было далеко от этих мест и необычно. Иногда Кольше казалось, что те события ему приснились, что на самом деле их не было вообще. Но шрамы на его теле говорили, что это было.