Второстепенный

Я уткнулась взглядом в кружку. Моё отражение в темной воде смазывалось, волосы то темнели, то светлели, то укорачивались. В памяти мелькнули степная звездная ночь, терпкий аромат трав и огни костра, пляшущие в глазах напротив: «Тебе не положено носить мужское платье? Выходит, знать женщин тебе тоже не положено?». Собственный далекий смех: «И кто тут дикарь, грек?», и щекочущее чувство в груди, очень похожее на счастье.

- Но почему мальчиком?!

Она пожала плечами.

– А мальчиком тебе будет проще возродить мою линию. Чужак сам клялся, что так или иначе, поэтому какая разница?

У меня снова задрожал подбородок. Да, что-то жило внутри, сжималось то ли сладко, то ли больно. Что-то, чему были безразличны внешность и возраст загадочного чужака. Что значит - какая разница? Я не согласна! Я обязательно... Бабуля взъерошила мои волосы, безобразно испортив косу, и чмокнула в макушку, сбив с мысли.

- Не думай об этом. Просто знай, мы все рядом. Мы все тебя очень любим. Мы всё видим и знаем. Мы поддержим тебя в любой момент, стоит только позвать. Тебе не нужно идти домой. Дом сам пришел к тебе.

Мягкие, пахнущие сдобой руки баюкали, укачивали, жалели. И от этого слезы полились сами собой. Когда плач опустошил и затих, бабуля завернула меня покрепче в одеяло и усадила за стол.

- Давай чайку попьем с мелиссой. Она душистая, хорошая. Вот увидишь, сразу легче станет. Давай?

- Д-давай, - всхлипнула я и приподнялась, чтобы достать сахарницу.

- Сиди-сиди. Я сама.

Бабуля перевязала покрепче цветастый фартук, засуетилась. На столе как по волшебству появились печеньки, конфетки, мёд и сливки. На плите запыхтел старый чайник. Подвешенные у печки пучки трав поделились в заварочник листочками. Заварочник – старинный глиняный чайник с китайским узором – отправился на шесток. Бабуля двигалась легко, ловко. Только полы длинной юбки качались туда-сюда.

Я опустила взгляд и невольно улыбнулась при виде дырочки в цветастой клеенке. Дырочка была сделана в незапамятные времена лично мной.

В сенях послышались голоса мужиков и возмущенный звонкий - тети Зои:

- Куда такие грязнючие? Вон ведро, вон ковшик – быстро умываться!

- Окстись, Зой, она ж ледяная!

- Хотели бы в тепле купаться, то зашли бы в баню! Овто, ты же мимо три раза прошел, чего не затопил? Кайракан!

- Ай! Брызгаться-то на кой?

- А чтоб не косил под блаженного. Любишь ты это дело.

- Ладно-ладно, не бузи, давай рушник…

Бабуля тоже прислушалась и, хихикнув, поставила еще чашек. Когда розовая и очень бодрая от ледяного купания мужская часть семьи ввалилась в дом, на столе уже исходил паром ароматный чай.

- Я тебя люблю! – заявил Кайракан и чмокнул бабулю в щеку.

Та зарумянилась и шутливо отмахнулась полотенцем. Шаман ловко увернулся и схватил чашку. Волх уже устроился за столом и жевал печеньку, прихлебывая чай и щуря серые глаза. Овто коварно подкрался ко мне со спины и положил холодную, чуть влажную ладонь мне на шею. Визга не дождался – я заметила его чуть раньше. Тетя чинно устроилась напротив бабули, подвинула себе сахарницу и, обведя взглядом стол, спохватилась.

- Ой, а гостя-то не позвали! Иди, разбуди, а то он как пришел, так с печки не слезает, - попросила она меня.

Я покорно поднялась с места, залезла на лежанку печи и отодвинула простенькую хлопковую занавеску.

Злат умиротворенно спал, положив голову на чью-то куртку. Длинные острые уши подрагивали, из-под цветастого лоскутного одеяла выглядывало иссушенное запястье. Из-за чуть приоткрытых влажных губ виднелась жемчужная полоска зубов. У него был такой сладкий сон, что разбудить его у меня не поднималась рука.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я мягко погладила его по впалой щеке.

- Злат. Эй, Злат! Просыпайся. Пошли чай пить.

Длинное ухо дернулось. Эльф причмокнул губами, вздохнул, повернулся на спину и поморщился. Его длинные костлявые пальцы прикоснулись к потревоженному боку. Наконец, зеленые глаза открылись и медленно сфокусировались на мне.

- Где я? А… Точно…

- Пошли чай пить, - повторила я. – И тебе повязку сменить надо.

Злат потер лицо в попытке прогнать сонную одурь, ничего этим не добился и осторожно пошевелился. Рана на его боку не кровила, но, видимо, болела сильно. Я подхватила его под руку, чтоб он не слетел с полатей вниз головой, и довела до стола.

Злат расправил плечи, чинно поздоровался с моей семьей и спрятал в ладонях пузатую чашку. За пределами теплой печки ему явно стало зябко. Да и он сам, длинноухий, высокий, не по-человечески пластичный, смотрелся за нашим столом донельзя странно.

- Благодарю вас за всё, - негромко сказал он, опустошив чашку. Ни к печенью, ни к меду его руки так и не прикоснулись. – Я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством и сегодня же уйду. И мне все-таки хотелось бы узнать, как отплатить вам за вашу доброту.

- Тебе есть куда идти? – удивилась я.

- Где-то здесь живет моя сестра, Илмариона. Она владычица острова на реке забвения, которую сторожит восьмиглавый дракон.

- Знаю, знаю. И дорогу к ней тоже знаю, - кивнула бабуля. – Как же не знать? Помню, в своё время она и всё ваше племя знатно переполошили всю округу. Собственно, из-за вас моя улица и опустела.

Злат округлил глаза и тут же потупился.

- Неужели вы?.. Я… приношу свои извинения… Мы просто хотели жить. Мы ведь приняли ваши правила.

- Да, вы приняли конечность жизни, - задумчиво кивнула бабуля. – Но изловчились, схитрили, нашли лазейку в договоре. И теперь ваши души образовали замкнутый круг. Более того, вы порой занимаете чужие места. Это… не очень хорошо.

Злат напрягся.

- Это люди уходят дальше. Нам такой роскоши не дано. Некуда больше идти.

- Мне не к чему придраться, - примиряюще похлопала его по плечу бабуля. - В конце концов, ваш метод оказался не так уж и плох, кое-кто из наших созданий даже смог им воспользоваться и вновь вернулся ко мне. Мой сад скоро вновь зазеленеет.

Она обвела рукой мою семью и ослепительно улыбнулась мне.

- А с визитом к сестре пока погоди. Ты уж прости, но пока тебя не исцелят, я тебя со двора не выпущу. Впрочем, ты и сам далеко не уйдешь.

Злат поклонился нам всем, мужественно стерпев боль.

- Вы спасли меня от окончательной смерти. Услуги подобного толка оцениваются очень высоко моим народом. Однажды я непременно заплачу, не будь я Владыка Златовлас.

Я хихикнула. Эльфийский пафос посреди нашей кухни смотрелся ну очень неуместно. Сюрреалистично.

- Ты это… давай без церемоний, что ли? – проворчал Волх. – На вон, печенье пожуй, а то на твои мослы смотреть больно.

Злат повертел в руках печенье, неуверенно откусил кусок и встрепенулся.

- Простите, я могу увидеть змею?

- Какую змею? – удивился Овто.

- Меня терзала змея. Именно из-за неё я очутился в том колодце.

- Да, была змея, - кивнула я. – Огромная такая змеюка. Я её о стены побила и выкинула. Она должна была лежать у колодца.

Волх, Кайракан и Овто переглянулись.

- Мы не видели никакой змеи. Да и колодца, кстати, мы больше не нашли.

Чашка выскользнула из руки Злата и звонко разбилась о половицы. Его лицо помертвело.

- Ты её не убила… - пробормотал он, глядя на меня расширенными глазами. В них плескался ужас. – Ты не убила её, и она вернулась.

- Что, прости? – не поняла я.

- Она вернулась, вернулась назад! – Злат накренился, его начала бить паническая дрожь. Волх подхватил его за плечи, не дав упасть. – Она вернулась назад, в Фогруф. А я остался здесь! Всеблагие силы, мне нужно поскорее вернуться назад!

Волх встряхнул парня так, что у того клацнули зубы и рявкнул:

- Говори толком, что стряслось! Куда тебе назад? Кто вернулся?

- Моё безумие, проклятье. Оно высосало из меня столько сил, что обрело собственную волю, - Злата всего трясло. Он смотрел на Волха и не видел. – Безумный король вернулся в моё тело, и на этот раз я не смогу его сдерживать. Мне нужно вернуться к живым, иначе эльты погибнут!