Летописец 2

Я примерил обновки, и ощутил себя Гераклом, только вместо шкуры льва у меня имелась медвежья. Габаритов невинно убиенного мною хищника хватило на то, чтобы сделать меховую безрукавку, так что я стал похож на маленького мишку – такой же бесформенный и потенциально опасный.

Цуц-йорд радовался, как ребенок и предложил тренироваться в этой одежде, чтобы я привык к тяжести панциря и шкуры. Разумеется, ведун поддержал эту идею и отправил нас на пробежку. Вскоре я материл и рыжего детинушку и его подарки, так как вспотел, словно жеребец во время скачек. Лето только закончилось, и во дворе стояла солнечная погода, так что с меня стекало по семь потов. Однако ведун был непреклонен и требовал бегать в полной амуниции, плюс кольчуга, прикрывающая меня с ног до головы и оковы-утяжелители.

Я начал задумываться, а не послать ли мне этого тренера с замашками садиста и не свалить куда-нибудь на юг, где нет такого тирана и самодура. Чем бы закончились эти рассуждения, я не знаю, но за несколько дней до наступления равноденствия к острову причалил дракар, и по сходням сошла беременная королева Фая. Я только что завершил наполнение собственного источника энергией и потихоньку сливал силы в главный алтарь. Увидев явление белокурой красавицы, я задумался, а что ее сюда принесло? Вот хоть убей не пойму, что она тут забыла? И вообще, как конунг ее отпустил? Неужели Фая ничему не научилась? Всего полгода назад королева стала жертвой похищения и угодила в лапы жрецов чужого бога. Если бы не мы с ведуном и воительницей Баратией, то она могла оказаться в Бездне, куда ее собирались отдать инквизитор и паладин в обмен на лояльность демона Ич-Харила.

Длинноволосая блондинка с царственным видом сошла на берег и, заметив меня, приблизилась и дала пощечину. Я округлил глаза и спросил:

– За что?

– Ты не держал язык за зубами, и теперь Уль-найденыш требует ублажить его как жрецов! – заявила Фая.

Во время ее похищения, инквизитор затолкал ей в рот широкое кольцо и, поставив на колени, собирался совершить акт насилия, но мы с ведуном и Баратией вовремя подоспели и освободили пленницу. А совсем недавно, во время моей стычки с Улем-найденышем, я специально злил его и рассказал об этом инциденте, так что теоретически Фая имела право сердиться. Но для меня оставалось загадкой, что она делает так далеко от дворца?

– Он что, совсем страх потерял? Как он может чего-то требовать от жены конунга? – воскликнул я.

Теоретически я не должен знать о том, что Фая была любовницей Уля, так что это вполне разумный ответ.

– Этот гаденыш удавил мою служанку, которая изображала меня на сеновале, – заявила королева. – Теперь грозится рассказать Аль-йорду, что я ношу его ребенка. Он пообещал, что если с ним что-нибудь случится, то этот слух уйдет в народ и тогда мне несдобровать.

– Подожди, ты сейчас о чем? – поинтересовался я.

После того, как мы освободили Фаю, ведун разговаривал с ней, а я случайно подслушал часть разговора. Одноглазый старик обвинил королеву в связи с найденышем, и я был уверен в том, что она изменяла мужу, но, судя по ее словам, Фая стонами изобразила бурный секс, а на самом деле с Улем развлекалась ее служанка. Если судить по ауре королевы, в данный момент она говорит правду. Тогда стало понятно, почему Уль так удивился тому факту, что я видел жену конунга без одежды. Получается, он занимался любовью с завязанными глазами. Именно это и подтвердила Фая, а после заявила:

– Делай что хочешь, но этот гаденыш должен молчать и прекратить меня домогаться. Я не изменяла мужу и не собираюсь отдаваться этому уроду.

– А почему с этой просьбой ты обратилась ко мне? – полюбопытствовал я.

– Это не просьба! – заявила Фая. – Ты мне должен…

– Не понял? С чего это вдруг? – воскликнул я.

– Если бы не я, Аль-йорд бы дал приказ застрелить тебя после того, как ты перебил почти десяток его людей, – заявила королева.

Недавно в голову конунга взбрела очередная гениальная мысль. Он захотел женить десятилетнего сына Фара на Мирьяне – дочке конунга восточных ваннов. Так случилось, что я оказался возле дома знахарки Миды, когда там находились жена и дочка рыжего Бар-дьйора. Мне пришлось убить девять воинов и если бы не мое любопытство, то и Уль-найденыш должен был отправиться в царство теней. Однако я захотел его допросить, и поэтому просто обезоружил. Иногда мы совершаем ошибки, и я в этом плане не исключение. Если бы тогда я прибил гаденыша, то сейчас бы этого разговора не было.

– Допустим, – согласился я с ее доводом, хотя, в самом деле, не был уверен в том, что она усердно отговаривала Аль-йорда от покушения на меня. – Как сделать так, чтобы он отказался от идеи оклеветать самую красивую женщину ваннов? Ты знаешь, кому он поручил распространить слух о тебе?

– Нет, не знаю, но ты же колдун, вот и наколдуй что-нибудь, – потребовала Фая. – Я не собираюсь ублажать этого гаденыша. Если бы не я, он бы сдох в какой-нибудь канаве. И после всего того, что я для него сделала…

– А с чего ты взяла, что именно он удавил твою служанку?

– Эта дура пришла к нему и предложила развлечься. Он отмахнулся, и тогда она рассказала ему о том, как скакала на нем, пока он лежал с завязанными глазами, – сморщилась королева. – Уль пришел в ярость и удавил ее, а потом пришел ко мне и потребовал удовлетворить его, иначе…

– То есть если ты расскажешь конунгу о том, что найденыш тебя шантажирует, то Аль-йорд может поверить ему, а не тебе? – спросил я.

– Шанта… чего? – переспросила Фая.

– Угрожает пустить слухи, – пояснил я. Она кивнула. – То есть, убрав свидетельницу, он рассчитывает прижать тебя к стенке? Ой, дурак!

– И это все? – с удивлением спросила Фая.

– А чего ты ждешь? – поинтересовался я.

– Ты должен убедить его не раскрывать рот…

– Я должен? – переспросил я. – С каких это пор я тебе что-то должен? Ты сама требовала убираться из твоего города и дворца. Я уехал. При этом по дороге спас тебя от насильников. Возможно, ты говорила конунгу, что меня не так просто убить, поэтому он и отказался от мысли пристрелить меня. Да, я согласен, что нужно было убить Уля раньше, но раз так получилось, то это судьба. Мы не будем пороть горячку, и обратимся к ведуну за советом. Он знает конунга и его окружение, может чего и подскажет. А на будущее уясни, я тебе ничего не должен. Ты сама виновата в том, что оказалась в такой ситуации. Если бы ты не обещала найденышу ублажить его, то у него бы не появилась идея требовать от тебя выполнить данное когда-то давно обещание. И кстати, надо разобраться, за какие такие заслуги ты обещала допустить его до собственного тела? Ну?

– Он выполнил кое-какое мое поручение, – замялась Фая.

– И если об этом узнает конунг, то по головке тебя точно не погладит. А скажи-ка мне Фая, на что ты рассчитывала, когда обманывала мужа? Он не выглядит глупцом и от жены требует только верности. Я прав?

– Не только, – сморщилась королева. – Скажи, что мне делать?

– Я же говорю, поговори с ведуном. Он знает о том, что вместо тебя на Уле скакала служанка? – Фая кивнула. – Тем более, он подкинет идею и поможет решить вопрос с этим гаденышом…

– Мих-Костóнтис, а ты знаешь для чего меня ткнули лицом между ног тому жрецу? – слегка покраснев, поинтересовалась королева.

Честно сказать к такому вопросу я не был готов. Что ей ответить? Правду? Местные жители не привыкли к таким развлечениям и ласкам. Максимум на что хватало их фантазии – страстный поцелуй и то они старались этого не делать, так как мужчины бородатые и колючие. Ванны и раздевались не всегда, потому что тут не юг и температура воздуха редко повышалась до двадцати градусов по Цельсию. К тому же учитывая то, что королева Фая мило покраснела, можно предположить, что ее очень интересует эта тема.

– Я думаю, вам не нужно знать ответ на этот вопрос, – с усмешкой ответил я. – Учитывая то, что в моих объятьях побывало много женщин, мне известно гораздо больше, чем многим местным мужчинам.