Простые истории

Хельга почти не интересовалась моим путешествием, зато много болтала о своем, было видно, что ей такое длинное плавание даётся не просто. Кажется, она вообще не привыкла к долгой качке и морским существам. Но стоило только ей заговорить о кофе и апельсиновой корке, как глаза ее засияли ярче Луны, и я почти поверил, что она и правда могла петь песни и гореть белым пламенем от восторга. Хельга улыбалась, трогала лицо руками, описывала неведомый мне вкус словами, что мне незнакомы, и все, что я мог, это разглядывать ее бесчисленные украшения и медленно влюбляться в образ, который сам я себе создавал. Она так пылко говорила о своей цели, что только дурак не начнёт мечтать, чтобы так однажды стремились к нему, как Хельга стремилась найти тот самый рай, где по ночам под луной пьют горький напиток и едят сладкие пахучие апельсины.

Поддавшись порыву, я взял её за руку, Хельга дернулась и замерла, а я ощутил знакомое чувство: по моим ногам стало разливаться тепло. Девушка разглядывала наши руки, и я тоже опустил взгляд. На указательном пальце её руки была надета красивая серебряная печатка-лев, которая, я теперь уже знал, оказалась таинственным артефактом. Серебряная Хельга виновато и с печальной улыбкой молча смотрела мне прямо в глаза, а я исчезал и думал: теперь я, конечно, в неё влюблюсь. И мы обязательно однажды встретимся снова.

Сказочник Волк

Моего деда звали Сказочник Волк. Он жил недалеко от берега, куда приплывали большие судна, и где любили отдыхать пары, что приезжали к нам на остров. Дед Волк рассказывал сказки всему свету, ведь весь свет приплывал к нам прятать ноги в песок, исследовать местность и слушать его истории. Значит, вы тоже слышали как минимум одну из них, даже если не знали, что рассказывал ее однажды мой родной дед – Сказочник Волк.

Я редко бываю дома, я больше вплавь. Но в детстве, когда мы с братьями и друзьями собирались утром кидать камни в море, всегда боковым взглядом следили, не вышел ли из своей лачуги старый Волк, чтобы поймать себе рыбы на завтрак. И тогда, пока он ставил ловушки и сети, мы подбирались к нему, обступали со всех сторон и узким кругом сужались, зажимая его в тисках детских наивных глаз. Все любили Сказочника Волка за его истории, но никто не любил его так, как я, ведь я верил, что когда деда не станет, я унаследую его таинственный дар рассказчика и искателя приключений – именно так по секрету мне и моим друзьям рассказал мой дед. Хорошо, что он не особо планировал умирать. С возрастом мои надежды унялись, и я занялся собственной жизнью: совершал ошибки в общении с женщинами, получал кулаками от не тех мужчин, но абсолютно точно спелся с единственной девушкой в моем сердце: бескрайней водой, что зовётся морем, а иногда, океаном. Я вышел в море, когда мне было 17, и не вернулся на сушу. Спускался иногда на неё ногами, но сердцем всегда только плыл и плыл. Мне хотелось успеть за жизнь хотя бы десятую часть тех приключений, о которых рассказывал дед. Мне хотелось увидеть, как русалки выпускают Солнце с рассветом, как поёт песни Луна, как духи выходят из леса и становятся отражением глади воды, как сокровища сверкают под океаном, как живут монстры и таинственные существа на другом краю земли, как пророки предсказывают будущее в северных странах, как голые нимфы танцуют под мелодию дня. Надо ли говорить, что я увидел это и даже больше, а потом узнал, что Великий Сказочный Волк подглядел все во сне? Меня это удивило сильнее всего, ведь мне ни разу не снился сон, и я мечтал хотя бы краем глаза узнать, какого это: бродить в сновидении. Моя мечта осуществилась однажды, когда я сам не заметил, как оказался выше самих облаков.

Меня, как и мир, перевернуло с ног на голову, и я бродил вдоль коричнево-серых домов под туманным небосводом, не чувствуя, что нахожусь на другой стороне земли. Я гладил окна руками, скрипел тяжелыми дверьми и поднимал с пола камни – они казались такими же тяжелыми, как у нас, хотя я точно ощущал себя в длинном и плотном сне. Деревья делали вид, что растут, листья, что падают, а я не знал, где мы, в моей голове или в голове моего старого деда. Из сна меня выдернул жалостливый крик – вороны сказали, что Сказочника Волка не стало, а я унаследовал его древний дар, и жизнь моя теперь только должна начаться. Я лежал на своей деревянной кровати, раскачиваясь на волнах, взволнованных не меньше моего, и думал, с чего же её начать.

Ещё через неделю до меня донесли официальную весть – на темной, пахнущей тиной и домом бумаге мне говорили о смерти родственника, что я давно услыхал голосами животных через весь мир. Мне приложили записку от деда и плетёную нить. «Для бус», – сказал мне последние слова старый проказник-рассказчик. И стоило мне намотать жесткую толстую нитку, что сплёл, несомненно, мой добрый знакомый, на палец, как залаяли и завыли волки где-то на берегу. «Суша рядом», – подумал я и направил на неё курс своего корабля.

На берегу меня встречали чьи-то женщины и их дети, и я неловко отметил их уставший и сонный вид. Казалось, будто я разбудил весь остров своим появлением, и жители по-змеиному с тихим шепотом наползали на берег словно туман. Среди них я отметил статную рослую девушку с огромными темными глазами, что переливались бирюзой. Она была старше меня, казалось, намного, и потому, когда она поманила меня рукой, я почти на цыпочках плавно поплёлся следом, будто провинился, хотя еще не понял, за что. Каменная Уна получила своё прозвище из-за минерала, чьим цветом отдавали её глаза, и из-за сурового тяжелого нрава, который падает на людей, как камень за шиворот. Она усадила меня на холщовый ковёр и отошла в другой угол своего маленького темного дома. Несмотря на почти полное отсутствие света, в нем пахло ясным свежим воздухом, будто рассвет задул ветер с моря, и хотя окна были закрыты, я отчетливо видел сквозняк, не поддающийся объяснению. Я, человек моря, привык доверять парусам и ветру, но здесь меня застали врасплох, будто у неё гуляли другие ветра, мне не знакомые.

Каменная Уна уронила и на меня свой взгляд за шиворот, и я резко поднял голову, чувствуя ее присутствие. Девушка ласково улыбалась, разглядывая мое лицо. Мне было странно, но интересно.

«Значит, это ты его внук, внук Длинного Эла?», – она смутила меня вопросом, ведь я не знал, кто такой Эл. «Мы зовём его Сказочник Волк за дар рассказчика и серый загривок, как у диких волков. Если ты, конечно, говоришь о дедушке, которого я знал». Девушка улыбалась: «Как мило, рассказчик. Твой дедушка был путешественником ночи. Он мог смотреть самые длинные сны, многие из которых были длиннее всей его жизни. И теперь, Внук Длинного Эла, ты унаследовал его дар искателя, но путь твой будет другим. Ты – странник дня. И тебе не дано видеть сны. Ты увидел один, который перед своей смертью успел показать тебе дед, и увидишь еще, но не ночью, а днем. И не найти тебе покоя в этой жизни, пока не отыщешь свою конечную цель. Ту, за которой гнался ночами Великий Эл, и ту, которую теперь суждено искать и найти именно тебе. Где-то ждёт тебя таинственный маг, он и укажет дальнейший путь. Но пока ты его не нашёл – боюсь, не будет тебе покоя. Думаю, ты уже сейчас чувствуешь, как волнуется море в твоём сердце и шумят ветра в голове. Песни их будут только усиливаться, так что стоило бы поспешить».

Я видел заботу в ее глазах и любовь, что сияла в них при разговоре о моем деде. Она стояла очень близко к моему лицу, и я разглядел морщины вокруг ее губ и на длинной шее.

«Вы были счастливы вместе?» – выпалил я, пожалев мгновением позже. Уна отошла, но я успел заметить недовольство вопросом в ее глазах. «Мне бы хотелось найти счастье, прекрасная Каменная Уна, – увёл я тему быстро, как мог. – Я долго брожу по морям, надеясь испытать хотя бы часть радости приключений, что запали мне в душу в далеком детстве из рассказов родного деда. Но скользя по морю я чувствую, что чуть-чуть не доплыл, а доходя до берега, ощущаю, что уже потерял то, что искал.»

Каменная Уна кинула несколько камней мне за пазуху, и я знал, что заслужил этот взгляд. Тем не менее, она ответила тёплым медовым голосом, шепча правду мне почти мимо ушей, прямо в душу: «Ты найдёшь счастье, что ищешь, когда пойдёшь по пути того, что хочешь найти. Счастье – лишь знаки, как волны язык морей, а сквозняки – ветров. Так и чувства лишь знаки судьбы, её язык, на котором она с тобой говорит. Ты еще много изучишь языков, ведь путешествие твоё, Дневной Сын, только собирается начаться.»