Страница 3 из 35
— Вы… э… ваши… то есть, вы хотите сказать, что кто-то из ваших людей причастен… причастен ко всем этим… к этим событиям?
Фадж сурово уставился на премьер-министра.
— Конечно, причастны, — сказал он. — Неужели вы уже и сами поняли, что происходит?
— Я… — премьер-министр запнулся в нерешительности.
Именно из-за этого он так не любил визиты Фаджа. В конце концов, он был премьер-министром, и ему не нравилось, когда его заставляли чувствовать себя несмышленым школьником. Но, разумеется, так было всегда с момента их самой первой встречи с Фаджем в его первый вечер в качестве премьер-министра. Он помнил все, словно это было вчера, и понимал, что теперь эти воспоминания будут преследовать его до конца дней.
Тогда он в одиночестве стоял в этом же самом кабинете, наслаждаясь триумфом, к которому он шел столько лет, о котором так мечтал, плетя интриги. Вдруг у него за спиной раздалось покашливание, точь-в-точь как сегодня, и, обернувшись, он услышал, как маленький уродливый портрет говорит ему, что министр магии прибудет, чтобы лично познакомиться с ним.
Разумеется, он подумал, что длительная предвыборная кампания и перенапряжение наложили отпечаток на его рассудок. Премьер-министр жутко испугался того, что с ним разговаривает портрет, но это было пустяком по сравнению с тем, что он пережил, когда из камина выскочил самозваный волшебник и пожал ему руку. Он и слова не мог вымолвить, пока Фадж любезно объяснял ему, что по всему миру в тайне от остальных до сих пор живут волшебники и волшебницы, и заверял, что об этом ему беспокоиться не стоит, потому что Министерство магии берет на себя всю ответственность за происходящее в сообществе волшебников и следит за тем, чтобы немагическое население никогда не узнало об их существовании. Как сказал Фадж, дело это непростое — охватить все, начиная от контроля над ответственным использованием метел и заканчивая регулированием популяции драконов (в этот момент премьер-министр, помнится, схватился за стол, чтобы не упасть). Затем Фадж по-отечески похлопал по плечу все еще немого от удивления премьер-министра.
— Волноваться не о чем, — уверил он, — скорее всего, вы меня больше никогда не увидите. Я побеспокою вас лишь в том случае, если с нашей стороны произойдет что-то действительно серьезное, то, что может как-то повлиять на магглов, то есть, на немагическое население. Другими словами, живите как живете. А вам должен сказать, что вы держитесь гораздо лучше своего предшественника. Тот попытался выкинуть меня в окно, решив, что меня подослали его противники, чтобы разыграть.
В этот момент премьер-министр наконец-то обрел дар речи:
— Так вы, значит, не… не разыгрываете меня?
Этот вопрос был его последней отчаянной надеждой.
— Нет, — спокойно ответил Фадж. — Боюсь, что нет. Смотрите.
И он превратил чашку премьер-министра в мышь-песчанку.
— Но, — чуть слышно произнес премьер-министр, наблюдая за тем, как чашка жует уголок его новой речи, — но почему… почему мне никто не сказал?…
— Министр магии раскрывается только действующему премьер-министру магглов, — ответил Фадж, засовывая палочку обратно в куртку. — Мы полагаем, что это лучший способ сохранить все в тайне.
— Почему же тогда, — простонал премьер-министр, — мой предшественник не предупредил меня?
Фадж рассмеялся.
— Мой дорогой премьер-министр, а вы сами-то кому-нибудь расскажете?
Продолжая сдавленно посмеиваться, Фадж бросил в камин какой-то порошок, шагнул в изумрудное пламя и со свистом исчез. Премьер-министр стоял неподвижно и понимал, что, пока он жив, ни одна живая душа не узнает об этом случае, потому что никто во всем мире ни за что ему не поверит.
Потрясение понемногу утихало. Некоторое время он пытался убедить себя, что Фадж — это всего лишь галлюцинация, вызванная недосыпанием во время изматывающей предвыборной кампании. В тщетной попытке избавиться от всего, что напоминало бы о неприятном событии, он подарил мышь своей любимой племяннице, а личному секретарю поручил снять портрет уродливого коротышки, который возвестил о визите Фаджа. Однако, к ужасу премьер-министра, убрать портрет оказалось невозможно. После того как несколько плотников, один или два строителя, искусствовед и канцлер казначейства безуспешно пытались отодрать его от стены, премьер-министр оставил попытки в надежде, что за период его пребывания в этом кабинете эта штука не сдвинется с места и не издаст ни звука. Но он мог поклясться, что время от времени видел краем глаза, как обитатель картины зевал или почесывал нос, а раз или два просто уходил с картины, оставляя после себя лишь грязно-коричневый холст. Тем не менее, он заставлял себя не смотреть на полотно слишком часто и каждый раз, когда случалось что-то подобное, уверял себя, что это всего лишь игра его воображения.
Затем, три года назад, такой же, как и сегодня, ночью премьер-министр сидел один в своем кабинете, когда портрет вновь объявил о скором визите Фаджа, который выскочил из камина промокший до нитки и находился в состоянии полной паники. Не успел премьер-министр спросить его, зачем он залил весь аксминстерский ковер, как тот разразился целой тирадой о какой-то тюрьме, о которой премьер-министр никогда не слышал, о человеке, которого звали Серьез Блэк, о каком-то Хогвартсе и мальчике по имени Гарри Поттер, словом, о том, что не говорило премьер-министру ровным счетом ничего.
— Я только что из Азкабана, — запыхавшись, заявил Фадж, сливая воду с полей своего котелка себе в карман. — Посреди Северного моря, знаете ли, отвратительно долетел… Дементоры волнуются, — пожал он плечами, — от них еще никто никогда не сбегал. В общем, я пришел сказать вам, что Блэк — известный убийца магглов, и, возможно, он собирается присоединиться к Сами-Знаете-Кому. Но, разумеется, вы даже не знаете, кто такой Сами-Знаете-Кто! — мгновение он безнадежно смотрел на премьер-министра, а затем сказал: — Ну, садитесь, садитесь, я введу вас в курс дела. Виски будете?
Премьер— министр был явно возмущен тем, что его попросили сесть в его собственном кабинете, не говоря уже о том, что ему предлагают его собственное виски, но противиться не стал. Фадж вытащил палочку, сотворил из воздуха два больших стакана с янтарной жидкостью, сунул один из них в руку премьер-министру и опустился в кресло.