Страница 13 из 19
НУ ЖЕ! Я ГОТОВ.
– Я понятия не имею, как это делается! – причитает мужчина. – Я никогда не принимал роды, я же пекарь!
– А ты представь, что достаешь из печи хлеб, дурья башка!
– Он погибнет, погибнет! – убивается он.
А меня он спросил? Как ни враждебна моя родительница, как ни безруки эти двое, у меня есть воля выжить, и я выживу.
Мне сюда: здесь выход.
Я полностью высовываю голову. Самое трудное позади. Я открываю глаза и больше ничего не вижу: все расплывается.
– Заверни его в свою куртку! – распоряжается женщина.
Что ж, я выдержал главное испытание – родился. Дальше будет легче.
– Я боялся, что ничего не выйдет. Не знал, что роды – такая суровая штука.
– Зато они быстро забываются, – подбадривает меня Рауль. – Как ты видел, я правильно поступил, что примчался. Необходимо было подействовать на других водителей и не дать машине попасть в аварию.
– Они такие трогательные…
– Брось, это сущие чудовища! Кошмар только начинается. А теперь тебе откроется худшее.
– Что еще?
У Рауля сокрушенный вид.
– СВОБОДА ВОЛИ! Свобода воли людей – это их право самим выбирать жизненный путь. Включая право на ошибку. Право провоцировать катастрофы, ни перед кем не отчитываясь, не неся никакой ответственности. И уж они дают себе волю… Очень тебя прошу, опасайся двух этих фатальных слов: «свобода воли».
28. Энциклопедия
ВЫНАШИВАНИЕ. У высших млекопитающих время внутриутробного развития плода обычно составляет 18 месяцев. Но маленькому человеку приходится появляться на свет уже в 9 месяцев, уж больно велика у него голова, и позже ему не выйти наружу, учитывая имеющееся в материнском тазу ограниченное пространство. Это как если бы возникло несоответствие в калибре между снарядом и пушечным стволом.
Таким образом, плод рождается не вполне сформировавшимся. Из-за этого девять месяцев внутриутробной жизни приходится продлевать еще девятью месяцами жизни снаружи.
По этой причине первые девять месяцев наружной жизни требуют постоянного присутствия матери. Родителям приходится мастерить что-то вроде воображаемой эмоциональной утробы, в которой новорожденный будет чувствовать себя защищенным и любимым, принимая тот факт, что еще не вполне «готов».
Наконец, через девять месяцев после рождения разражается так называемое «младенческое горе». Младенец осознает, что он и его мама – разные существа. Хуже того: оказывается, окружающий его мир и он сам – не одно и то же. Он приобретает способность узнавать себя в зеркале, видеть, что выделяется среди всего окружающего. Это и есть подлинное рождение.
Эдмонд Уэллс,
29. Клиентский сервис
У Сапфировых ворот меня ждет Эдмонд Уэллс. При виде Рауля он слегка кривится, понимая, что этот своенравный ангел сопровождал меня на Земле. Но, не будучи его ангелом-инструктором, он ведет себя сдержанно.
– Ну, как прошли крестины? – равнодушно осведомляется он.
– Как по маслу!
Эдмонд Уэллс приглашает меня в юго-западную зону. Вокруг нас парами, с глазу на глаз, общаются другие ангелы, трепещущие, как стрекозы, своими крыльями. Мой наставник раскидывает руки и резко сворачивает влево, я следую за ним.
– Пришло время обучить тебя непосредственно ремеслу.
Он присматривает в горах спокойный уголок, и мы приземляемся.
– Ты должен направлять клиентов по верному пути. Каждый следует своей дорогой. Они уже должны были определить себе душевные задачи. Каждый имеет разные конкретные задачи. В очередной жизни они пытаются усовершенствоваться, двигаясь в обозначенном направлении. Ты об этих задачах ничего не знаешь. Можешь, конечно, попробовать угадать, ориентируясь на их поведение, но единственный объективный критерий их развития – это баллы, набираемые потом на Суде. Тот, кто движется в верном направлении, при взвешивании убедится, что его отметка от жизни к жизни повышается. Не забудь, клиент, набирающий 600 баллов, выходит из игры.
– Как мне им помочь?
Он берет меня за руки, поворачивает мои кисти ладонями вверх и вызывает мои светящиеся шарики. На наших прозрачных лицах пляшут три сферических экрана.
– В твоем распоряжении пять рычагов: 1) интуиция, 2) сны, 3) приметы, 4) медиумы, 5) кошки.
Я мотаю на ус, он продолжает:
– Интуиция – ориентирование клиента на то, что он должен делать, но он получает указание в таком ослабленном виде, что едва его замечает.
– Сны?
– Понятно, что велик соблазн непосредственно, через сновидение, подсказать решение проблемы. Но мы не вправе этого делать. Наш путь – направлять в символической форме. Например, если твоему клиенту грозит опасность, то ты внушаешь ему сон, в котором у него выпадают зубы или волосы. Проблема со снами в том, что их либо забывают при пробуждении, либо толкуют наоборот. Чтобы послание не прошло даром, иногда приходится заставлять клиента несколько ночей подряд видеть разные символические сюжеты с одним и тем же информационным ядром. Талантлив ангел, владеющий режиссурой снов. У каждого клиента свой собственный ссылочный аппарат, который важно применять с достаточным основанием. В этом содержится ответ на вопрос, почему все толстые тома с перечислением символики снов заведомо несостоятельны и бессмысленны.
Он гладит яйцо Венеры.
– Приметы?
– Их действие похоже на интуитивное. Это прямое вмешательство, не всегда приводящее к успеху. В былые времена люди принимали решения, понаблюдав за полетом птиц или вглядевшись в куриные потроха. Сейчас все проще. Ныне мы сами изобретаем приметы. Лай собаки указывает, что не надо идти на лай… Сам понимаешь, о чем говорит отказ заржавевшей двери поворачиваться на петлях…
– Медиумы?
– Этих употреблять с оглядкой. Медиумы – это люди, наделенные способностью слышать ангельские голоса. Но тут есть два подводных камня. Во-первых, порой они понимают нас как-то криво. Во-вторых, они часто используют свой дар, чтобы торжествовать над теми, кто их слушает. Поэтому к их содействию следует прибегать только в отчаянных случаях.
– А… кошки?
– Кошки в большинстве тоже немного медиумы. Их преимущество перед людьми в том, что они не извлекают из своих способностей ни власти, ни денег. Их коренной изъян – безъязыкость, то есть неспособность давать прямые предупреждения.
Я шевелю мозгами. Мои возможности вмешательства слишком скромны, чтобы бороться с призраком свободы воли.
– Как насчет других рычагов?
Эдмонд Уэллс поглаживает шарик Игоря.
– При умелом применении даже эти пять рычагов позволяют добиваться неплохих результатов.
Я довольно потягиваюсь.
– Превосходно, я всегда мечтал управлять людьми. Настоящие мужчины, настоящая женщина – это гораздо увлекательнее, чем видеоигры, где требуется оставить персонажа в живых в самых враждебных условиях.
– Осторожно, у тебя нет права на своеволие. Ты в долгу перед своими клиентами. Ты обязан исполнять их желания, причем все без исключения.
– Даже те, что противоречат их интересам?
– В этом заключена огромная привилегия их пятидесятипроцентной свободной воли. Ее запрещено касаться. Изволь уважать даже самые нелепые их желания.
Прав был Рауль: наш враг – не дьявол, не какой-то небесный злодей. Наш враг – человеческая свобода воли.
30. Жак, 1 год
Я живу детской жизнью.
Не люблю, когда родители хватают меня под локти. Мне другое нравится: когда они сажают меня себе на ладони.
Папа часто подбрасывает меня в воздух, при этом есть риск, что я врежусь в потолок. Меня это пугает. Почему папы считают своей обязанностью подбрасывать детей как можно выше?
Меня все тревожит. Хочется залезть под одеяло, чтобы меня оставили в покое.
Мне представили девочку, сказав, что это моя сестра. Похоже, она рада меня видеть, потому что все время сует мне в рот всякую всячину со словами: «Давай, малыш, кушай!» Она сажает меня в свою кукольную коляску и всюду носится с криком: «Малыш грязный! Надо его искупать, промыть ему глазки!»