Королев

– Нет, как же я могу забыть его. Бутылочку сухого пинаЭ Найду, найду. У меня сегодня двойной праздник, – и, не ответив на недоуменный вопрос собеседника, добавил: – Через полчаса жду.

Достав из папки листок бумаги, начал писать жене, чтобы отправить письмо с оказией в Москву. Есть в нем ц такие строки:

«...Очень меня обрадовало твое сообщение о решении Верхсуда. Наконец-то и это все окончательно закончилось... Конечно, я здесь невольно многое вспомнил и погоревал, да ты и сама можешь себе представить, как печальна вся эта кошмарная эпопея...»

5 мая с утра у монтажно-испытательного корпуса царило необычайное оживление. Собравшиеся ждали вывоза на стартовую площадку ракеты Р-7. Открылись огромные металлические ворота, показалась ее торцевая часть, размещенная на установочном агрегате машины. Мотовоз медленно повез ее по рельсовому пути к месту назначения. Группа специалистов во главе с Главным конструктором провожала ее, почему-то вдруг обпажив головы. Момент действительно волнующий.

В предстартовые дни главные конструкторы поч ежедневно собирались у С. П. Королева, обсуждая теп щие вопросы.

– Прошу, призываю, требую от всех сотрудника тщательной проверки всех систем, – говорил Главный ) добавлял: – Если ты сделал быстро, но плохо, все ско ро забудут, что сделал быстро. Но долго будут помнит! что сделал плохо. Но если ты делал долго, но сделал хо рошо, все скоро забудут, что делал долго, но всегда будут помнить, что сделал хорошо! Одним словом – надежность и еще раз надежность!

В жизни С. П. Королева май – август 1957 года оказались, пожалуй, самыми напряженными месяцами. Письма домой Нине Ивановне шли откровенные, доверительные. В них «железный король» – как нередко за глаза называли Главного конструктора работавшие с ним люди – представал совсем иным. В них раздумья и тревоги. И вместе с тем чувство ответственности и уверенности в успехе.

«Жизнь наша и дела идут, как принято говорить, – ходом, а я добавил бы – очень быстрым ходом. Все дело, конечно, в том, что происходящие и произошедшие события по мере нашего познания их, в процессе изучения полученных данных, несут нам все новые и новые неожиданности и открытия».

«Я все более убеждаюсь, как много значит в каждом деле отношение того или иного человека к порученной задаче, его характер и то личное, свое, что он вкладывает в свой труд. А особенно это важно в нашем, таком новом и необычном деле, где запросто приходится перелистывать книгу знаний».

«Мне зачастую трудно, о многом думаю и раздумываю, спросить не у кого. Но настроение тоже неплохое, верю в наш труд, знания и в нашу счастливую звезду».

«Мне думается, что до берега уж не так далеко, и мы, конечно, доплывем, если только будем дружно, вместе выгребать против волн и штормов».

«В нашу работу втянуты очень многие организации и институты, практически по всей стране, много разных мнений, много опытов, много самых различных результатов – все это должно дать в итоге только одно правильное решение. Вот почему так много уходит сил и нервной энергии. Мечты, мечты. А сейчас близка к осуществлению, пожалуй, самая заветная мечта. Во все эпохи люди вглядывались в темную синеву неба и мечтали...»

На пороге космической эры С. П. Королев каждый день вынужден был встречаться с неизведанным, брать на себя полную ответственность за каждый кирпичик того нового, из чего складывалось ракетное дело. В одном из писем к жене он написал:

«Безграничная книга Познания и Жизни... листается нами здесь впервые. Надо быстро понять, осмыслить то или иное событие, явление и затем безошибочно дать решение...»

Да, большую ответственность нес на своих плечах Глаиный. Но колебаться Королев не привык. Решал всегда все вопросы быстро, даже не располагая порой необходимой информацией. Его инженерная интуиция практически не подводила. Правота Королева находила себе подтверждение – тут же, через несколько месяцев или даже лет.

Предполетная проверка систем ракеты на старте и паяомного оборудования продолжалась десять дней. На 15 мая 1957 года Государственная комиссия назначила пуск первой экспериментальной многоступенчатой баллистической ракеты. В 10 часов вечера по московскому времени в грохоте и пламени «семерка» медленно, очень медленно поднялась над стартовой площадкой. Стало светло как днем. Набрав высоту, ракета, управляемая автоматикой, отклонилась от вертикали и уверенно взяла курс в заданный район.

Прошла целая минута – шестьдесят секунд. Уже летела «семерка», вселяя в души ее творцов уверенность в успехе.

Улучив момент, Королев подошел к своему заму Воскресенскому, слегка потеснил его у перископа и сам прижался к его окулярам. На маленьком экране размером в открытку – мчащаяся ракета в виде светящегося диска... Но что это... Чудовищно яркий всплеск пламени резанул по глазам, и тут же наступила кромешная тьма. «Не может быть! Да нет же...» И, не веря себе, Королев еще раз прильнул к окулярам, надеясь на чудо... Но его не было. В небе висел только белесый след от ракеты да тускло светились звезды. С трудом оторвался от перископа. Кольнуло сердце. Машинально достал таблетку валидола, положил под язык. Но она не таяла, и он со злостью ее выплюнул. Взглянул на соратников.

– Авария! – с угрюмой решимостью выдавил Глав ный конструктор. – Ракета взорвалась.

Первым шагнул к Королеву маршал Неделин, не ш нее огорченный неудачей, чем Главный конструктор.

– Пойдем, Сергей Павлович. Надо отдохнуть, – снимая нестерпимое напряжение, сказал Митрофан Иванович, легко взяв Королева под локоть. – Утро вечера мудренее. Да, в Москву доложу сам: ракета стартовала, ракета летела. Это главное. Сергей Павлович благодарно взглянул на Неделина. Итоги полета стали предметом строго научного анализа. Вначале прошли совещания у главных конструкторов систем, а затем, когда картина стала яснее – на Совете главных конструкторов. Подвел итоги Л. А. Воскресенский, один из немногих, кто одновременно с запуском ракет отрабатывал всю методику испытаний, готовил инструкции для тех, кто будет работать завтра.