Прощай, Лоэнгрин!

— План Б предусматривал твое нежелание следовать плану А. В случае моей смерти, все досталось бы тебе. А мне трудно представить человека, которому хватило ума распорядиться столь обширными ресурсами и возможностями.

— С чего ты это взял? Или это профессиональная этика? Убийца доверяет убийце?

— Убийца среди нас только один. Сначала я думал, что у тебя какой-то комплекс жертвы, нежелание менять свою жизнь в лучшую сторону, но все стало на свои места, когда увидел те странные пули с транквилизатором. Пришлось поломать голову. Уникальная разработка! И для чего? Точечного использования, в то время как тебе нужна самая тревиальная быстрая смерть? Ты ведь хорошо изучила мой телефон и его возможности?

— Да, кажется я одна лоханулась со своим «маклареном». Телефон классный! — Аврора ощутила мандраж. Опять жизнь ставит ее пере трудным выбором. Отшутиться не получится. — Он и послужил детонатором. Это какой-то особенный сигнал?

— Да, передается только на коротких волнах.

— И твои партнеры по бизнесу знали, какой сюрприз ты им готовишь? Хотя я более чем уверена, что по всему миру у тебя не одна такая база.

— В том и идея. Запустив сигнал здесь, где есть узел спутниковой связи, пошла цепная реакция. Взрывы прогремели не только на Амазонке.

— Признаюсь способ весьма оригинальный — строить базу на пороховой бочке. И разве никто не знал?

— В джунглях продолжительность жизни не высокая. Любопытные пропадают первыми.

— Скажем, я тоже только из любопытства сюда заявилась, но получается, что ты едва не поплатился жизнью.

— План А не предусматривал, дополнительный месяц на раздумия, — мягко улыбнулся Габриэль, закинув на спину винтовку, он рассовал тубы с порошком по карманам бронежилета, и протянул его Авроре.

Бесстрастный голос Габриэля, вызывал чувство близкое к ужасу.

— Ну, уж нет я и так двое суток в нем по джунглям ползала, и учитывая, сколько на тебе свежих порезов, лучше тебе его примерить. Ты для мошкары сейчас просто шведский стол. Значит, разом погибли несколько сотен человек?

Аврора посмотрела на него пристально, пытаясь отыскать остатки человечности.

— Трудно назвать их людьми. Те у кого оставался хотя бы намек на совесть здесь не задерживались. Жалость к ним не уместна и пожалуйста, не уводи разговор в сторону.

Габриэль шагнул к Авроре, перекрывая ей путь своим телом, он не сводил гипнотизирующего взгляда и следил за эмоциями, которые девушка так умело скрывала.

— Прости меня! Я жестоко заблуждался на твой счет, — в голосе Габриэля внезапно зазвучало столько раскаяния.

— Не понимаю о чем ты говоришь, — Аврора выпятила челюсть вперед, упорно рассматривая землю под ногами.

— Хорошо, пусть сохранится статус кво. Я пытаюсь подойти к вопросу, который не дает мне покоя.

— Скромность шла Керо, но никак ни тебе. Говори, как есть! — нервно усмехнулась Аврора и на мгновение пересеклась взглядом с Габриэлем.

Его глаза горели остервенелым нетерпением, с опаской и сомнением, он стоял слишком близко, чтобы она не почуствовала как его бьет дрожь нетерпения.

— Останься со мной. Меня мало что страшит, кроме как перспектива никогда больше тебя не увидеть. Я готов ждать сколько угодно и готов принять даже ненависть, лишь бы это не было безразличие.

— Ты хотя бы можешь что-то исправить. Для меня последней отдушиной являются результаты многолетней работы. Весьма скорбный вывод, но ничего не поделать. Сделки с совестью это уже часть профессии, как и принцип не оставлять в живых свидетелей.

Очевидно, что Габриэля невозможно было задеть подобными угрозами. Он только коротко кивнул и уверенно зашагал по скользкой земле, прокладывая пусть свозь густые зеленые дебри. Аврора опасливо пробежала глазами по джунглям. Трудно было понять истинные намерения Габриэля Сомерсбри. Впереди была неизвестность, относительно дальнейших его планов. Но одно было известно наверняка — он был серьезным противником, не уступал в меткости и силе, Авроре, и за два месяца каким-то чудом не превратился в живой труп.

Едва солнце коснулось горизонта, густые кроны деревьев лишили нижние уровни рассеянного света. Темнело на глазах. Быстро двигаться не было никакой возможности. Часто приходилось останавливаться, если рядом раздавался подозрительный треск. Река была уже совсем близко, слышался плеск воды.

Каное стояло, прислоненное к дереву, и практически сливалось с ним. В кромешной темноте послышался тихий ход моторной лодки. Мощный луч прожектора шарил по берегу и растительности. Пришлось затаиться и потерять еще четверть часа. Аврора тем временем отыскала свой рюкзак и надела прибор ночного видения. Перед глазами замелькали насекомые, которые с завораживающим безумием носились в воздухе.

Лодка с вооруженными до зубов наемниками проплывала мучительно медленно. Обстановку усложняли пара полутораметровых кайманов, которые замерли на берегу. Животные были взбудоражены. Они почуяли запах крови, которой была пропитана одежда непрошенных гостей, с отрубленных конечностей. Аврора поднялась чуть выше на дерево и повесила связку с жуткой приманкой, чтобы рептилии не обезумели окончательно.

Высовываться из укрытия было опасно даже в темноте, потому что на лодке один человек так же был оснащен прибором ночного видения.

— У нас будет окно двадцати минут, прежде чем они проплывут вниз по течению и вернутся назад, — шепнул Габриэль.

— Потом опять придется выбираться на берег, чтобы нас не засекли?

— По-другому никак. Посмотри назад.

Аврора оглянулась. За деревьями, метрах в шестидесяти от них рассредоточенный отряд методично и бесшумно прочесывал территорию.

— Надо вспугнуть крокодилов.

— Я этим займусь. Дай мне руку, — Габриэль пригнулся к земле так низко, как мог и тут же почувствовал, как Аврора присела рядом и прикоснулась пальцами к его ладони.

Он повернулся, стараясь не улыбаться.

— Что?!

— Нет, ту что на дереве висит, — смех был неуместен, но Габриэль уже улыбался по всю, за что получил небольшой пинок.

— Очень смешно. Юморист, хренов!

Отрубленные конечности упали в воду и не теряя времени, Аврора уложила каное на днище, подтащила к берегу, запрыгнула в него и подождала Габриэля. Он с силой оттолкнулся от берега, внимательно всматриваясь в бурлящую воду, в которой пировали кайманы.

Грести приходилось веслами и держаться близ берега. Как и предупреждал Габриэль моторная лодка вернулась, прочесывая лес с другого края реки. Бесшумно причалив, Аврора показала рукой на густые заросли. Кустарник с пышной кроной метра на два от берега свешивался в воду. Лодку удалось завести в укрытие не без усилий.

Колючие ветки царапали лицо и руки, нужно было избегать треска. Когда луч прожектора вспышкой ворвался в приборы ночного видения, Аврора и Габриэль уже ничком лежали на дне лодки, которая была сделана традиционным спсобом — выдолблена из ствола дерева, и легко могла сойти за корягу.

Чтобы посудину не трясло, и по воде не расходились предательские круги, Габриэль воткнул короткое весло в вязкий прибрежный ил и крепко держался за него.

Луч света удалился. Из дебрей быстро выбраться не получилось, но теперь можно было оторваться от погони. В зеленоватом свете прибора, Аврора видела, как тяжело и часто дышит Габриэль. Высокая влажность выматывала здорового человека, а у него вид оставлял желать лучшего. Даже адреналин не помогал.

Не долго думая, девушка, ловко перебралась поближе, прикоснулась к покрытому поту лбу. Начиналась лихорадка. Порошки тут не помогут.

Порывшись в рюкзаке, она достала две ампулы и шприц, смешала препараты и без промедления всадила иглу в бедро Габриэля.

— Это антибиотик. Тебе становится хуже. Слишком большая нагрузка, в твоем состоянии.

— Продержусь, — хриплый, болезненный голос, звучал намного лучше, чем выглядел Сомерсбри.

— Мы выходим из графика! — бесстрастный голос Винсента Кросса, выдал его нетерпение.