Страница 65 из 93
Сарфоломей посмотрел на меня.
— Любовь не для королей, Софи. Она плохо сочетается с властью. Чувства — недоступная нам роскошь. Понятно, что династические браки сейчас редкость, и мы даём детям право выбора. Но этот выбор ограничен. Наши браки — это выгодные договорённости. Наши дети — это не плод любви, а наследники и наследницы, гарантии союзов и соглашений.
— Это жестоко!
— Жестоко? — саносец впился в меня убийственным взглядом. — Я мог незаметно убить это дитя в материнской утробе, решив тем самым кучу проблем. Но не сделал этого!
— По-вашему, лучше расти безотцовщиной?
— Быть бастардом императора хуже и опаснее!
Я возмущённо взмахнула руками, но мужчина велел молчать.
— Что самое желанное для знати, Софи?.. Власть. Узнав о моём сыне, появятся те, кто захочет свергнуть меня и провозгласить нового императора. А пока цесаревич достигнет совершеннолетия, править вместо него, — Сарфоломей хмыкнул. — Будет лучше, если никто не узнает, кто отец этого ребёнка.
— Но ваше сходство…
— Софи, я и так много наговорил. Ещё один вопрос — и мне будет проще тебя убить! — то ли пошутил, то ли предупредил император.
— Я никому не расскажу!
— Да, особенно из могилы, — заметив моё вытянувшееся лицо, саносец «успокоил». — Не бойся. Твоя смерть подождёт, — и переключился на другое. — Так, говоришь, женщина в лабиринте — не твоё воспоминание?
— Нет.
— И не моё.
— Тогда чьё?
— Вот и я думаю: чьё?
Мы переглянулись. Но я так и не решилась сказать вслух то, что пришло в голову. И мне кажется, думали мы с саносцем одинаково. Возможно, только это и спасло мою жизнь. Потому что, узнав такие секреты великих мира, долго не живут.
— Вот Бездна! — не сдержалась я, понимая, как близко от её края оказалась.
— Что опять?
— Вспоминаю, есть ли у меня завещание… Переписать бы!
Сарфоломей весело засмеялся.
— Ты прелесть, Софи! Я начинаю понимать вашего короля.
И прежде, чем я сообразила, что он имеет в виду, мужчина взял мою руку и заострённым мизинцем резанул ладонь. Всё произошло молниеносно. Я опомнилась, уже когда заклинание осело на кожу.
— Что вы сделали?
— Клятва Олуму, — император посмотрел мне в глаза. — Клянись, если хочешь жить!
Я побледнела, вспоминая древнее проклятие на крови. Некроманты свои секреты хранили надёжно: или убивали свидетелей, или затыкали их вот такой клятвой.
— Откроешь рот — истечёшь кровью.
— А не проще было стереть это из моей памяти?
— Я боюсь трогать твой мозг, — признался Сарфоломей.
— Почему?.. — и опять противный озноб от догадки. — Вы узнали ту женщину? Кто она?
Мужчина отрицательно покачал головой.
— Как я могу узнать даму в хитоне? Я не настолько стар!
Я ошеломлённо уставилась на императора, а потом поняла, что он прав. Женщина действительно была в старинной одежде, которую носили самые первые переселенцы на Гебу.
— Тогда сколько лет кукле?
И вот тут даже император Сарфоломей развёл руками.
Глава 19
Когда я выходила из автолёта у дворцовых ворот, меня основательно потряхивало. И я без зазрения совести цеплялась за локоть Хейли.
— У вас точно не будет проблем?
— Формально я ничего не нарушил, — отчим пожал плечами и уверенно шагнул в сияющий огнями зал.
И мы оказались среди других приглашённых, многие из них были мне знакомы. Известные, уважаемые люди нашей страны. Они, в свою очередь, узнавали нас и подходили поздороваться. До начала ужина мы общались, делились новостями, с интересом поглядывая на небольшую группку людей в центре зала. Аврейский король и почётные гости непринуждённо беседовали, не обращая внимания на остальных. Авизар стоял ко мне спиной, что не могло не радовать. Я быстро нашла глазами Лилею Дамаскинскую. Ведьма тоже заметила меня и, просияв, тут же направилась в нашу сторону.
— А мне сказали, что ты занята и не сможешь прийти!
— Да, возникли некоторые… срочные дела, — размыто ответила я и представила ей отчима.
Брайан Хейли после короткого приветствия оставил нас, понимая, что мешает. И тогда я призналась ведьме:
— На самом деле меня не пригласили. Если бы не отчим, мы бы с тобой не увиделись.
Лицо Дамаскинской вытянулось.
— Что? Как?
Я не удержалась от обиженного взгляда в сторону короля.
— Наверное, Его Величество посчитал, что обычной журналистке не место в высшем свете.
— Не городи ерунды, — фыркнула ведьма. — Если кто и должен здесь быть, то не эти разнаряженные старые кошёлки, а именно ты.
— Некоторые считает иначе, — и я вздохнула, перехватив пристальный взгляд Нейла Тестимуна. — Всё! Меня заметили!
Верховная ведьма усмехнулась:
— Я смотрю, король с министрами лютует!.. Что, не могут успокоиться после нашей занятной прогулки в Санос? И что им не понравилось?
— Меня обвинили в государственной измене.
Дамаскинская подавилась шампанским.
— Что?!
— Сама в шоке! Но мне заблокировали лицензию на перемещения за границу. Приставили то ли охрану, то ли стражу. И сегодня меня спасло только то, что я якобы нахожусь в доме матери.
— Я разберусь.
— О нет, не надо. У нас свои счёты, — я отрицательно покачала головой и попросила: — Лилея, лучше расскажи, как прошла ваша встреча с драконами.
Женщина понимающе усмехнулась, расправляя подол тёмно-синего платья.
— Должна признать, было весьма интересно!
И я навострила уши, жадно ловя каждое слово. Насколько я успела узнать Верховную ведьму, её сложно было удивить. Драконом это однозначно удалось. Дамаскинская кивнула на небольшой закуток рядом с выходом на балкон. Из-за сквозняка другие гости старались держаться подальше от этого места. Но мы холода не боялись. А большая напольная ваза с цветами послужила дополнительной защитой от любопытных взглядов.
— Я с самого начала знала, что Сарфоломею драконы не откажут, — уверенно начала ведьма. — Когда-то он спас жизнь брату владыки. А для драконов это не шутки. Нас приняли в Холонге. Я видела правителя! Говорила с ним! Такой шикарный мужчина! Жаль, что женат!
— Лилея! — одёрнула я Верховную, едва сдерживаясь от смеха.
Иногда с ней так тяжело разговаривать: не поймёшь, когда шутит, а когда говорит серьёзно. Дамаскинская словно прочитала мои мысли.
— Я серьёзно, Софи!
Женщина снова пригубила бокал с шампанским. Но я заметила, что она не пила, а просто мочила губы.
— …Драконы — самые долгоживущие существа, не считая эльфов. Но обычно к трём тысячелетиям эльфы устают от жизни и всё больше погружаются в себя, пока однажды не уходят в Блаженную страну. Драконы совсем другие, — ведьма посмотрела на меня. — Несмотря на обособленную жизнь, они внимательно наблюдают за происходящим в мире, но предпочитают не вмешиваться, больше всего ценя истинную свободу. Это не оборотни, которые бесятся при упоминании ошейника, но в то же время незримо носят его, безропотно подчиняясь своим альфам. Драконы уважают личность как никто. Для них неприемлема зависимость одних разумных существ от других. Именно поэтому они когда-то и вмешались в битву за Мидгард.
— Мидгард?
— Да, так в некоторых древних писаниях называли Землю. Драконы знают тех, кого мы нарекли куклами, хотя под другим именем — полканы. Помнят их ещё с Земли, — Дамаскинская склонилась ко мне. — Очень-очень давно, даже для драконов, в наш мир, созданный Белбогом или Родом, пришёл чужой бог, которого из-за Тьмы нарекли Чернобогом. Он — порождение иной Вселенной. Никто не знает, почему Чернобог ушёл оттуда. Но почти с сотворения нашего мира он идёт рядом с Белбогом как неотъемлемая часть сущего. Где есть свет, должна быть и тьма, где есть день, должна быть и ночь.
Неизвестно как, но в той Тёмной Вселенной узнали о нас. Полканы попытались поработить миры, созданные Белбогом. И многие были захвачены и уничтожены: Троара, Аркольн, Рутта… В битву за Мидгард вмешались боги, и он был спасён. Но полканы узнали о магах — людях с уникальной аурой и неповторимой энергией. Зачем она им — неизвестно.