Страница 24 из 93
Одним словом, у меня получился очень насыщенный день. Домой я пришла поздно, вместе с отцом.
— Я не мог до тебя весь день дозвониться, — хмурился папа. — И Диана тебя потеряла.
Вместо объяснений, показала ему новый гилайон.
— Пап, запиши мой номер и не давай его никому. Я не хочу ни с кем видеться и общаться.
— Почему?
Признаваться в собственной ненужности было стыдно, и я сказала полуправду.
— Я понимаю, что это неправильно, но мне больно и обидно смотреть на своих… друзей, счастливых и улыбающихся… Они молоды, успешны, и я рада за них, честно!.. Но боюсь, нам больше не по пути.
— Доча…
Я перебила его.
— Пап, ты что-то говорил о работе в студии? Меня берут?
— Да.
— Тогда я готова.
— Ты ещё дохлая после болезни!
— Папа, я дохлая не от болезни, а от того, что целыми сутками сиднем сижу в четырёх стенах. Мне нужно нормальное занятие, а не котлеты лепить.
— Я понимаю, — кивнул отец, и добавил: — Но котлеты лепить тоже научись.
В карих глазах я заметила вспыхнувшие смешинки и улыбнулась в ответ.
— Научишь меня?
— Научу, доча.
В следующий понедельник я пошла с отцом в Фетскую телестудию, став пока обычным помощником режиссёра. Я ни в коем случае не собиралась сдаваться и опускать руки, хотя ждать становилось труднее с каждым днём. И всё чаще мне приходилось опираться на отца. Не в прямом смысле, конечно. Но одно дело сидеть дома, где меня никто, кроме папы, не видел. И совсем другое — телестудия, где все друг друга знали. И знали, кто такая София Арно. Рядом с отцом идти с расправленными плечами было намного легче, и не замечать любопытные, недоверчивые взгляды, тоже было легче. Уже многие слышали, что я в «грязном списке» (такая информация всегда разлетается с поразительной скоростью), и сейчас местные телевизионщики строили различные предположения насчёт случившегося. Тем более, о моей связи с королём тоже многие знали. Обычная логика подсказывала: раз я оказалась в «грязном списке» и король за меня не заступился, то попала я туда как раз таки при участии его величества. И вот тут начинался безграничный полёт фантазии: за что и чем я так прогневала короля?
Да ничем! Ничем!!! Я ничего не сделала!!! Хотелось заорать всем и каждому в отдельности…
— Софи… — окликнул папа. — Дыши, детка, дыши!
Я вздрогнула, выныривая из мысленного болота. Отец остановился, якобы позвонить, а на самом деле дал мне минутку перевести дыхание.
— Помнишь, как мы вчера лепили котлеты, — продолжал отвлекать папа. — Я в жизни не видел, чтобы так чистили лук. Ты же его разобрала на чешуйки!
Я еле сдержала смешок.
— Мог бы и не напоминать!
— Зато котлеты получились очень вкусными! — парировал отец.
— Твоя правда!
Мы шутили, хихикали, и как-то так получалось, что проходящие мимо люди видели меня с весёлой улыбкой на лице.
Николя Труаль ждал нас в своём кабинете. Невысокий мужчина с уже седыми висками поднялся со своего места и обаятельно улыбнулся. Даже не верилось, что он держит в узде всю Фетскую телестудию.
— Здравствуй, моя красавица! — господин Труаль тепло поздоровался со мной. — Давно тебя не видел! Совсем взрослая стала!.. Ну что? Готова поработать со стариком Николя?
— Какой же вы старик? — улыбнулась я в ответ. — Вы отлично выглядите! Прямо орёл! И работать с вами — большая честь для меня!
— Воспитанная! Сразу видно, не с папкой росла, — он насмешливо глянул в сторону приятеля. — Ты таких слов и не знаешь! У тебя после гоблинского цикла одни предлоги цензурными и остались.
Кристиан Арно сунул руки в карманы, насмешливо поглядывая на режиссёра.
— Слушай…орёл, ты бы не чирикал тут!
Николя Труаль засмеялся и, приобняв меня за плечи, повёл за собой.
Так я оказалась в команде разговорного шоу «Тема дня». Оно выходило каждый будний день, а выпуски посвящались самым разным проблемам и вопросам: политическим, социальным или значимым общественным событиям. Шеф-редактор прорабатывал общую идею, а потом сценаристы, разобрав темы, трудились над каждым выпуском по отдельности. Когда-то, учась в университете, я занималась чем-то подобным. Сейчас тот опыт пришёлся весьма кстати.
Наш шеф читал мои сценарии и хвалил отцу.
— Твоя дочь, Крис! Даже анализ ДНК делать не надо. И хватка! И ритм! Ты посмотри, какие она «дрова» подобрала!
Папа криво улыбался, кивал головой, и лишь я видела боль в его глазах. Потому что накануне тупо спалилась. Думала, что он ещё на работе, и бесилась дома, глядя по телевизору, как другие ведущие говорят мои слова.
А их Я должна говорить! Потому что я знаю как. Потому что я могу лучше!..
В общем, очередная истерика со слезами и соплями. Самой потом противно стало.
Но вариант сменить работу даже не рассматривался. Так я хоть как-то касалась телевидения. А оно — вся моя жизнь. И это не пустые слова. Я не представляла себя больше нигде. С одной стороны моя работа в студии была словно ржавый гвоздь в ране, который постоянно поворачивали, напоминая, чего я лишилась. Но с другой стороны, находясь здесь, слыша знакомые команды, чувствуя привычные запахи, я понимала, что ещё живу.
…
А жить пришлось учиться заново. Когда частный детектив вошёл в наш дом, я затаила дыхание и, как маленький ребёнок, ждала чуда.
Чуда не случилось. Увы!
— …Кристиан, София, мы изучили материалы, встретились со всеми, с кем можно было. И факты неопровержимы: это были вы, София. Вне всяких сомнений.
Я отшатнулась, буквально падая на спинку дивана. Продышалась.
— Но почему я ничего не помню?
— Вот этого я не могу сказать, — мужчина пожал плечами. — Возможно, что-то с вашим организмом?.. Человеческий мозг до конца не изучен, а мозг волшебников — особенно. Может, ваша магия повлияла на область, отвечающую за память?..
— Хватит! — оборвал его отец. — Вам платят за факты, а не за научные гипотезы!
Детектив нахмурился и положил на стол большой конверт.
— Здесь всё, что мы с помощниками смогли найти.
Отец мазнул взглядом по коричневому пакету и протянул чек.
— Благодарю вас за работу.
Столичный маг, сухо попрощавшись, направился к выходу. Я вышла следом. У калитки окликнула мужчину.
— Детектив Мацнев!
Он повернулся. Я подошла ближе.
— Скажите, а вы никогда не сталкивались с подобными случаями?
Мужчина покачал головой.
— Нет, София. Как я уже говорил вашему отцу, мы особенно интересовались мнением свидетелей о вашем поведении. И все они сказали, что ничего странного не заметили.
— У каждого своё понятие о странностях, — не удержалась я.
— Да, но в повседневном поведении у каждого человека есть набор отличительных черт. То, что подмечают наши близкие, то, что мы называем милыми мелочами и привычками. Когда человек находится под магическим воздействием, он безропотно выполняет чужую волю, но подсознание реагирует на это, и в поведении что-то поменяется. Понимаете? — детектив взъерошил короткие волосы. — Когда-то давно, ещё работая в полиции, я расследовал убийство молодой женщины. Главным подозреваемым был её муж, все улики указывали на него: отпечатки, следы крови на одежде, были свидетели, которые видели, как он шёл домой именно в это время. Но неожиданно соседка снизу вспомнила, что видела мужчину в парадной, и он сказал ей: «Здравствуйте!» Хотя до этого всегда шутил: «Не рассыпалась ещё, старая гнилушка?» Кажется, мелочь, а это несоответствие вызвало наши сомнения, мы пригласили архимага. И он нашёл след древнего заклинания на крови. Оказалось, коллега нашего подозреваемого таким образом пытался убрать конкурента на повышение: с помощью запретной магии заставил совершить преступление. Мужчина был оправдан.
— К чему вы мне это рассказываете?
Детектив внимательно посмотрел на меня.
— Я расспрашивал всех о вашем поведении: было ли что-то странное в словах, взглядах? Может, макияж броский, или вы анекдоты пошлые рассказывали?..