Санитар

САНИТАР-1

Пролог

— Эй, народ, слышали про нового джи-психа, который спалил гипермаркет в центре?! — в класс, словно ураган, вваливается патлатый крашенный парень с тоннелями в ушах. В голосе столько восторга, что мне хочется взять этого крашенного уебка за его грязные патлы и раз за разом впечатывать мордой в парту.

— Да! Полный пиздец, там человек двести сгорело! Если он на рпгшке двинулся или это был квест, прикиньте, как он поднялся. — от говорившего так и несет завистью. Кулаки сжимаются и белеют, но я сдерживаюсь. Обсуждение продолжается, восторженные и завистливые реплики сыплются как из рога изобилия.

Ярость постепенно сменяется недоумением, как мы докатились до чего-то подобного. Когда пределом мечтаний подростка стал виртшлем с предустановленной игрушкой, которая снесет ему крышу. А ведь все так замечательно начиналось, на смену устаревшим консолям пришло новое игровое устройство, а вместе с ним и новые игры. Геймеры были довольны — игровая индустрия наконец вышла из стагнации и совершила долгожданный технологический рывок, корпорации строили грандиозные планы, инвесторы подбивали прибыль. И никто, абсолютно никто, среди всей этой шумихи не заметил появление первых игро-психопатов.

Поначалу, СМИ списывали все на террористические акты, а когда правда, словно назревший гнойник, вскрылась, оказалось, что мир стоит на пороге хаоса. Миллионы устройств уже обрели владельцев, десятки игровых тайтлов были растиражированы огромными партиями по всему миру.

Геймеры, что часами отстреливали мобов в шутерах внезапно обзавелись перекрестьем прицела перед глазами и навыками обращения с огнестрельным оружием, виртуальные гонщики, которые до этого и за рулем-то не сидели становились дорожными асами. Любители рпг получали в свое распоряжение систему прокачки из соответствующей игры. Джи-психи были такими разными, но всех их объединяло одно — они были опасными для общества ублюдками и делало их таковыми отнюдь не приобретенное могущество, а изменившееся отношение к другим людям, как к каким-то статистам, безвольным игровым персонажам.

Но человечеству в который раз повезло, не все и не сразу смогли стать джи-психами, а те, кто все таки стал, еще какое-то время пребывали в так называемой «тихой» фазе и не стремились устраивать бойню в погоне за драгоценным опытом или в попытке закрыть очередной квест.

Звонок прерывает мой внутренний монолог, но только мой — класс все также продолжает гудеть, словно развороченный пчелиный улей. Выпускной класс — они чувствуют, что одной ногой уже стоят на пороге взрослой жизни и начинают вести себя соответствующе. Считают себя самостоятельными, верят в свою исключительность и светлый путь, который готовит им судьба и не приемлют авторитетов.

— Урок начался, займите свои места. — мой голос звучит сухо и безучастно, и даже так он звучит достаточно громко, чтобы быть услышанным. Но на меня демонстративно не обращают внимания, продолжая мусолить и смаковать подробности бойни. — Займите свои места, Симонян убери телефон! — повышаю я тон, но в ответ слышится лишь смех со стороны заводил во главе с патлатым мальчишкой, который, как ни в чем не бывало, продолжает тыкать пальцем в экран смартфона, привлекая внимание остальной части класса.

— Эй, ты охуел?! — ревет белугой пацан, когда я вырываю телефон из его липких пальцев. — Ты че не вкуриваешь, что это такое? — рукав его толстовки задирается и он тычет мне в лицо татуировкой факела, увитого колючей проволокой. — Сучара, ты че сгореть захотел!?

Татуировка местной молодежной банды меня не пугает, а упоминание о сожжении заживо, наоборот, поднимает из глубин души настоящую бурю эмоций, густо замешанную на крепкой многолетней злобе. Последней каплей становится, выхваченная сопляком, зажигалка поднесенная к моему лицу. Тонкий палец чиркает по колесику зиппы, высекая искру — мой кулак со смачным хрустом ломает нос нерадивому ученику. Мгновенья тишины бальзамом ласкают мой слух, а затем чей-то кулак врезается мне в скулу. Учитель на замену — неблагодарная работенка.

Глава 1

Мою ошибку наше доблестное правосудие оценило в два месяца общественных работ или штраф в крупном размере, для меня крупном. До эры игро-психоза я бы получил, как минимум, условный срок, а скорее всего присел бы на пару лет. Но, когда за окном, молодежные и не очень, банды делят районы, в ночи шныряют джи-психопаты, а основная угроза суверенитету страны — это контрабанда виртшлемов и пиратские игры на просторах всемирной сети, то учитель, избивший парочку учеников, уже не кажется таким злодеем.

И, вот, теперь я здесь — на окраине города, созерцаю вместе с другими неудачниками старенькое здание принадлежащее администрации. Я не жду ничего хорошего от этого обшарпанного раритета, ведь нас сюда пригнали во все оружия. Замызганная оранжевая спецовка, как у дорожных рабочих, валик и банка с краской — моя экипировка на ближайшие пару месяцев. Моя и еще пятерых “везунчиков”, стоящих со мной в одном строю, они одеты также “нарядно” как я, но вид имеют менее помятый, да и в целом ребята довольно жизнерадостные, кроме одного. Но он не стоит в строю, а расхаживает перед нами, помахивая папкой с нашими личными делами.

— В жизни я видАл многих мудаков, но таких охеренно-тупых встречаю впервые. Я бы вам похлопал, но скорее всего вы подумаете, что я дал себе пять. — мужчина лет сорока пяти на вид, он считает своим долгом ткнуть нас в наше дерьмо, но я знаю, что на самом деле движет им и это не чувство долга, все куда прозаичнее — он рад, что встретил еще больших неудачников и теперь может как следует оторваться.

— Ну и баян. Дядя, ты че русский Стив Роджерс, замерз в холодильнике, когда полез за водкой в прошлом веке и только оттаял? — А это наш самый юный арестант, если бы не услышал его голос то подумал, что передо мной плоская, патлатая девчонка. Его выдает прокуренный голос и взгляд исподлобья, наполненный злым весельем — типичный представитель молодежной банды.

— Рот закрыл! — Наш надзиратель забрызгивает моего соседа слева своими слюнями, но невозмутимый лысый казах и бровью не ведет. Видимо за столько лет проживания в великой-многонациональной привык к подобному отношению.

— Право, не стоит так кричать на юношу, мы с Вами взрослые интеллигентные люди, нам не пристало… — Понятия не имею как в нашу компашку затесался этот дед-божий одуван. Весь такой манерный и рафинированный, мне чертовски сложно представить, что же он такого натворил, чтобы пополнить наши ряды. Ограбил библиотеку или домогался до приглянувшейся старушки.

— Иннокентий Петрович, ладно, Вы, человек добропорядочный и приличный оступились один раз. По вам сразу видно, ошибся — бывает, хотя согласитесь ваш поступок не пристал взрослому интеллигентному человеку. — На этих словах надзирателя, наш дедок краснеет, неужели стыдно. — Но эти-то гаврики, да, Вы, только посмотрите на них!

Дед немного выдвигает свою страусиную шею из конца строя, чтобы нас рассмотреть. В нас он, буд-то, ищет поддержку для своей точки зрения. Наши с ним взгляды сталкиваются и не найдя в моем ничего кроме отстраненного любопытства, он смещает свое внимание на моего соседа, но хмурый казах — это не тот аргумент, который нужен старику в его в споре с надзирателем. Объект спора — злой пацан со взрослым саркастичным взглядом удостаивается лишь мимолетного мазка старческих глаз. Внимание старика немного задерживается на следующем неудачнике, но худощавый, растрепанный парень с цветными тату на худой шее и мутным взглядом вызывает лишь мимолетную маску брезгливости на интеллигентном лице.

Кажется, что наш старичок вот-вот лишиться возможности отстоять свою точку зрения, но тут удача ему улыбается. Конец строя замыкает цивильного вида паренек — типичный студент престижного учебного заведения. Он гладко выбрит, его волосы ровно зачесаны на бок — не как у обычного посетителя парикмахерской, а как у завсегдатая крутого барбершопа.