И вырастут крылья

Мужчина скрипнул зубами. А я почувствовала внутренний протест.

– Скажи мне…

– Что?

– Скажи мне, Артём, почему я должна оправдываться и извиняться за то, чего не делала и не собираюсь делать? М-м?.. Я же не спрашиваю у тебя, где ты проводишь свободные вечера и с кем. Почему задерживаешься на работе?

– Даша!..

– Я тебе доверяю. Я знаю, что ты со мной.

Мужчина тряхнул головой.

– Дело не в тебе, а в нём!.. А если он обидит тебя? Задурит голову? Наплетёт чёрт знает что?

– Федя? – я хохотнула.

Подошла к Воронцову и посмотрела в глаза.

– Тёма, я Зарецкого и не вижу вовсе. Он на работу уходит, когда мы ещё спим. Возвращается поздно. Смотри, – я кивнула на часы. – Почти восемь, а Феди ещё нет дома. Ты здесь, а не он!

– Этот лекарь мне не нравится, – признался Артём и усмехнулся: – Тебе, помнится, то же не нравился. А сегодня ты защищаешь его!

Я вздохнула.

– Зарецкий, конечно, не подарок. У него сложный характер. Он циничный, желчный, словами может резануть так, что плакать хочется. Но у этого мага есть один весомый плюс: он никогда не врёт. Он говорит правду, какой бы она ни была.

– Ты восхищаешься им? – на лице Артёма промелькнуло удивление вкупе с возмущением.

– Я уважаю его за это!

Мне было некомфортно защищать другого мужчину перед Воронцовым, но я должна была окончательно всё прояснить и успокоиться. И Тёму успокоить.

– …В наше время честность – большая редкость. В обществе, где всё построено на недомолвках и игре словами, человек, имеющий свою точку зрения и отстаивающий её, вызывает уважение.

– Ты серьёзно? – засмеялся Артём. – Если бы не знаменитая родня, Зарецкого давно убрали бы за язык без костей. Думаешь, чего его сюда занесло, в эту звериную глушь? За что выперли из столичной клиники? Даже папаша – светило целительства – и дед-архимаг не помогли!.. Гений! Можно подумать он один это заклинание создавал! – и совсем тихо выдохнул. – Ушлёпок!

Я с недоверием и даже разочарованием слушала мужчину. Да-а-а, оказывается, желчи полно не только у Феди!

– Неважно как: один или с помощью – но он это сделал. Больше никто. Остальные лекари руки опустили уже через год-два. Зарецкий пять лет бился, но нашёл лечение! – я вскинула руку, видя, что Воронцов собирается спорить дальше. – Довольно, Артём! Если тебе не нравится человек, это не повод поливать его грязью.

– Да я…

– Я прекрасно помню, как ты восхищённо отзывался о Зарецком в начале нашего знакомства. Ушлёпком он точно не был!

Артём закатил глаза. И я взяла его за руку.

– Может быть, я слабая магиня, но не совсем дура. И вижу, чего стоят люди рядом со мной. Я ценю Федю и ценю тебя за то, что вы сделали для нас с дочерью, – посмотрела ему в глаза. – Артём, я понимаю тебя, хотя не давала повода для ревности. Обещаю, если Федя продолжит ухаживания, я прекращу дружбу с ним. Но просто так, в угоду тебе, хлопать перед ним дверью не буду.

В тот вечер Воронцов быстро ушёл, даже от ужина отказался. Но я не жалела о сказанном. В моей незавидной жизни как магини Воздуха было мало привилегий. Одна из них – право самой решать, с кем общаться и дружить. Отказываться от него я не собиралась. Когда-то я выбрала, с кем мне жить, и не пожалела, что из отцовского дома перебралась к бабушке. Не так давно я сама решила дружить с Ирой Беганской – сильной магиней, хотя были опасения, что меня сделают фоном для более красивой и популярной подруги. Но я рискнула и не пожалела. Этой осенью, вопреки всем и всему, я удочерила Лину – обычную девочку – и обрела величайшее счастье. Вот и сейчас интуиция твердила, что не стоит опасаться Зарецкого. Он может язвить, троллить, но не причинит вреда ни мне, ни Линнель.

– Мне показалось, мадж Воронцов ушёл недовольным? – осторожно поинтересовалась Мила, заглядывая ко мне через некоторое время.

Я немного виновато улыбнулась тигрице:

– Мадж Воронцов должен понять, что в отношениях нужно учитывать интересы обеих сторон, а не только свои.

Оборотница понятливо хмыкнула.

– Любви без ревности не бывает.

– Ревность в разумном количестве – как перчинка: придаёт отношениям дополнительный острый вкус. Но если она переходит в тотальный контроль… – я покачала головой.

– Мужчины, как правило, собственники, – тигрица присела рядом. – А ещё у них абсолютно иначе работают мозги. Они могут всю жизнь любить одну единственную женщину, а спать с другими, не считая это изменой. Очень мало тех, кто откажется от разового, ни к чему необязывающего секса. Мужчинам кажется, что мы такие же. И стоит какому-нибудь симпатичному незнакомцу проявить интерес, мы тут же раздвинем перед ним ноги.

Не скажу, что была согласна с оборотницей или, наоборот, против. Но сегодня слушать эти рассуждения было неприятно.

– Я не психолог, Мила, но мне кажется, когда любят, верят и не обижают подозрениями.

Артём позвонил очень поздно. Линочка уже крепко спала и, чтобы не разбудить её, я отошла к окну, за которым сиял разноцветными огнями Иринг. Иллюзия мужчины замерла неподалёку.

– Красиво! – Воронцов кивнул на переливающуюся подсветку зданий.

– Да, – согласилась я. – Иринг восхищает, но я скучаю по Авиту.

Мужчина улыбнулся и кивнул на своё окно. Теперь перед нами была ночная столица. Воронцов шумно выдохнул.

– Прости меня. Я веду себя как дурак!

Он до сих пор был в форме, только китель снял. Значит, нервничал, переживал и всё это время думал о нашем разговоре. Что ж, в свете последних событий это полезно. Я посмотрела на Артёма.

– Не думала, что ты настолько не уверен в себе!.. Или всё-таки во мне?

Маг взъерошил волосы, виновато глядя на меня.

– Дашенька, дело не в тебе. Я бешусь, потому что не могу защитить тебя. Потому что ты далеко! И рядом не я!

– Тёма, я люблю тебя. И неважно, сколько между нами километров. Есть только ты!

Он на мгновение зажмурился и через силу улыбнулся мне.

– Я тебя не заслуживаю.

На следующий день мы с девочками отправились в торговый центр: и прогулялись, и прибарахлились немножко. А на обратном пути у самого дома встретили Федю. Тот, явно торопясь, стремительно выскочил из дверей и замер, разглядывая нас.

– Привет, соседки!

Девчонки обрадовались, даже Лина заулыбалась. А Деви вообще повисла у мага на шее.

– Ты куда идёшь?

– На работу.

– Будешь лечить людей?

– Буду.

– Я тоже хочу.

Начинается!

Мила попыталась приструнить воспитанницу. Но Федя жестом остановил её. Он с серьёзным видом посмотрел на маленькую тигрицу.

– А ты умеешь?

– Да!

– И зелья у тебя есть?

Деви сначала задумалась, потом расстроилась. Зарецкий развёл руками:

– Как же без зелий?! – и предложил: – Давай так. Я вечером принесу тебе всё, что нужно лекарю, и тогда будешь лечить. Идёт?

– Идёт! – Деви затрясла головой так, что помпон чуть не оторвался от шапки.

Маг сдержал слово, и вечером наша квартира превратилась в лечебницу. Девчонки уже «полечили» Милу и меня. Пришёл черёд Зарецкого. Деви раскладывала на столике бинт, шприц, стетоскоп, неврологический молоточек и выразительно поглядывала на мужчину. Тот быстро сообразил, что от него требуется, и громко застонал, прижимая руку к груди. Я отложила газету, с интересом наблюдая за происходящим.

– Тук-тук-тук! – Зарецкий с невыразимой мукой на лице посмотрел на «лекарей». – Можно войти?

– Заходите! – разрешила Деви. – Слушаю вас!

– Я заболел.

– Ложитесь.

Федя послушно вытянулся на диване. Оборотница замерла рядом.

– Что у вас болит?

– Сердце, – мужчина прижал руку к груди.

Я перехватила его цепкий и немного лукавый взгляд, но сделала вид, что не заметила.

– Так-так-так! – Деви хмыкнула, потирая подбородок, совсем как Раджан Гилади – тигр, лечащий семью альфы. – Будем слушать!

В ход пошёл игрушечный розовый стетоскоп.

– …Дышите!.. Не дышите!.. Всё ясно! Надо срочно выпить зелье. Сестра!