Страница 7 из 13
– Нет, не могу. Меня сегодня уволили вот.
– Тоже Клара постаралась?
– Нет. Друг постарался. Пока я в отпуске был, принял другого на мое место. Теперь придется работу искать.
– Прямо сейчас, что ли? Завтра и начнешь. У тебя такое горе. Имеешь право принять. Обезболить, так сказать, душевную рану.
Андрей колебался.
Рана и горе имелись, и неприятности в ассортименте. Поводов выпить было предостаточно.
Витек был прав.
Официантка материализовалась, точно мысли умела читать.
– Заказывать будем?
– Двести водки и еще порцию пельменей.
После первой Витек извлек из заднего кармана джинсов замусоленный документ, протянул Андрею:
– У меня тоже была квартира. Смотри.
«Городецкий Виктор Андреевич», – прочитал Андрей.
– Ты дальше смотри, дальше, – настаивал Витек.
Андрей послушно перелистнул страницу. Прочел название улицы, вписанное в штамп о прописке: площадь Славы. Элитный центр.
– И что случилось?
– Давай еще по одной.
С мрачными физиономиями выпили, закусили.
Витек прожевал пельмень, утер рот пятерней.
– Я когда-то на заводе работал и даже в футбольной команде играл. В защите. Неплохим, кстати, защитником считался. Прикинь: уехали мы как-то на первенство области. Отыграли. Кубок выиграли даже. Леха Пащенко – вратарь наш, – отвлекся Витек, – не слыхал?
Андрей мотнул головой:
– Нет.
– Ну, короче. Мы с Лехой тачку взяли. Он домой тоже спешил, у него жена в больницу попала с аппендицитом. Возвращаюсь – бац! Моя бывшая дома с хахалем. Прикинь? Ну я и вломил ему по самое не могу. Сволочь живучим оказался, выкарабкался. Меня закрыли. Пока я чалился, бывшая моя продала квартиру и свалила из города.
Андрей не стал искать слова (все они были бессильны выразить глубину человеческой подлости), в скорбном молчании просто наполнил рюмки.
Одна порция пельменей на двоих и общее горе сблизили приятелей, симпатия достигла своего предела.
После четвертой Андрея совсем развезло – видимо, добавил на «старые дрожжи».
Наступила легкость.
Не то что раны – царапины не осталось в душе, одно сплошное блаженство. Небытие. С языка просилось что-нибудь этакое: «Жак! Кольт, новую колоду и бутылку шампанского!». Здесь следовало щелкнуть перстами, и Андрей попробовал проделать фокус – фокус не удался. Факир был пьян.
– Рассчитывайтесь, – устало промолвила официантка, возникнув у столика.
Витек держался молодцом и мыслил почти трезво:
– У тебя дензнаки есть?
Медленным движением, казавшимся ему самому точным, трезвым и где-то даже элегантным, Андрей выудил из кармана смятые тысячные.
Официантка отсчитала сдачу. Витек быстро сгреб оставшуюся кучку, Андрей только успел хлопнуть глазами – вышло тоже медленно, точно ресницы мешали.
– Ты где заякорился? – присвоив сдачу, полюбопытствовал Витек.
– Комнату снял.
– Где?
– На Северной.
– Поехали?
– Куда? – удивился Андрей.
– Возьмем с собой чего-нибудь по дороге, – туманно объяснил Витек.
Держась друг за друга, приятели выбрались на улицу.
Глава 11
…Больную щиколотку следовало держать выше уровня сердца.
Устроив ногу на подушках, Липа попыталась определить степень разрушения юбки. Разрушение оценивалось как катастрофическое. В подоле зияла дыра, немногим меньше пробоины в крепостной стене. Липочка чуть голову не сломала, изобретая, как и чем ее латать.
Утерев слезу индийским хлопком, остаток вечера провела на диване.
Закатное солнце светило розовым лучом в окна, по НТВ заканчивалась очередная серия «Разбитых фонарей» – Липочке не требовалось даже телевизор включать, все слышно было через стенку, за которой жила фанатка сериала, уволенная из органов паспортистка.
Вот тут-то черная кошка снова показала свой дурной нрав.
Явился непрошеный гость.
Первая мысль – неужели студенты пришли проведать больного Учителя? – сменилась второй: не открывать.
Посетитель не желал мириться с тишиной за дверью.
Под срывающуюся трель звонка Липа проковыляла к двери, заглянула в глазок и испытала невероятное облегчение – это были не китайцы, это была сестра Вика. В коротком широком плаще, скрывающем живот, в брюках, с цветастым платком на шее, низенькая, круглая со всех сторон.
Вика работала медсестрой в наркологии и отличалась от сестры решительностью и напором. Тряхнув черными кудряшками, она начала с претензии:
– Ты почему на звонки не отвечаешь?
Липочка перевела рассеянный взгляд на телефонный аппарат:
– А никто не звонил.
– Как это не звонил? Я все воскресенье тебе пыталась дозвониться, – Вика сунула сестре плащ, сбросила туфли, продефилировала в зал.
– Ты издеваешься? – тотчас раздалось из комнаты. – Липка, как тебе можно дозвониться, если у тебя телефон отключен?
– Черт, забыла.
Вешалка на плаще была оторвана, и Олимпиада зацепила плащ за ворот.
– Вечно одно и то же! Ты почему не приехала на дачу? Мы же договаривались!
Участок достался сестрам от бабушки в общее пользование, но Липа на даче почти не бывала, только вишню всегда собирала по той причине, что очень любила варенье из нее. С косточками.
Вика же каждое лето выпасала на даче свою пятилетнюю дочь Ксению.
– Черт, – Липочка страдальчески сморщилась, – забыла, конечно.
– Вечно одно и то же! Ну и когда ты думаешь вишню собирать?
Тут гневный Викин взгляд остановился на ноге сестры:
– А это еще что такое?
– Вывих с разрывом связок.
– С лестницы навернулась, что ли?
– Нет, с велика грохнулась. Юбку жалко. – Липочка закусила губу.
Юбка была на все случаи жизни. Базовой. Собственно, на этой шикарной юбке держался весь летний гардероб.
– Молодец. Ну и кто теперь полезет на дерево? – Вика погладила свой беременный живот.
– А Степаша не может?
– Степаша укатил на конкурс, до конца месяца его не будет. У тебя есть что-нибудь съедобное?
– Жареная картошка.
– Пойдет.
На кухне Олимпиада устроила ногу на соседнем стуле и наблюдала, как сестра хозяйничает.
Вика разогревала картошку, заливала ее яйцами и тарахтела без умолку. Изложив горячие новости с работы и свежие сплетни о свекрови, вернулась к дачным проблемам.
– Липка, так что будем делать с вишней? Она уже начала осыпаться. Еще день-другой, и останемся без вишни.
– Не знаю, – честно призналась Липочка.
– Вечно ты ничего не знаешь.
Умостившись за столом, Вика снова переключилась на свекровь:
– Сидела бы уже в своем возрасте дома – нет, все ей мало, все работает, работает. Всех денег не заработаешь. Вот у нас нянечек не хватает, приходится за них вкалывать. А этот наш завотделением – блаженный, убогий. Говорит: перестилайте простыни. Зачем, спрашивается, пьяни подзаборной простыня свежая? Наши санитары не всегда даже их на кушетки кладут – попробуй, потаскай туши эти. Нет, правда! Обоссанные, в соплях, в слюнях, в блевотине, а им – свежую постель. Придурь.
Липочка от души сочувствовала наркологам.
– А что, к вам только алкаши попадают? – вдруг проявила интерес она.
– Нет, конечно. Вот на днях привезли приличного господина такого: в шикарном костюме, при галстуке, туфли на тысячу баксов тянут, портмоне от карт распухло. Тут я понимаю – респект и уважуха. Мы ему отдельную палату, цветочки в горшках притащили, покрывало на постели сменили, даже коврик в процедурке выклянчили. Он поутру все услуги оплатил, не чета алкашне. Или студент бывает, какой-нибудь наклюкается, и на подвиги его потянет. Привозят тоже. Слушай! – вдруг осенило Вику, и глаза у нее загорелись. – А давай я какого-нибудь коматозника к нам на дачу привезу. По-моему, классная идея! Задержание отработает на участке. Соберет нам вишню.
– А так можно?
– Пф! Упрошу ментов дежурных, я же почти всех их знаю.
– А как ты его привезешь?
– Пф! Прямо в ментовском уазике и доставим. Или на своей верблюдице. – Вика на свой страх и риск управляла «Ладой Калиной» мужа.