Страница 16 из 17
– А ты объясни, что я русский.
Нанухак перевел.
Летчик покосился снова, во взгляде проступила легкая паника. Но он продолжал огрызаться.
– Псы ваши уже давно околели. На кой черт искать замерзшие трупы?
Эскимос покачал головой.
– Часов пять-шесть лайки продержатся. Если сразу полететь…
– Не положено! – буровил дядька, не сводя глаз с горизонта. – Гонка продолжается. Кто-нибудь еще может потеряться и замерзнуть, пока мы будем вашу сбежавшую упряжку искать.
Лев опустил ракетницу и положил руку на плечо спасателя.
– Слушай, ну чего ты как не родной, а? В моих краях говорят: «собака – друг человека». Ты человек или нет? Нельзя друзей в беде бросать.
Затылок летчика собрался складками. Он погладил золотой значок на груди – крылатый щит с тремя изогнувшимися львами, – а потом наклонил штурвал и вертолет, описав изящную душу, лег на обратный курс.
– Уболтали. Летим. Только учтите, если вызовут по радио и моя помощь срочно понадобится людям, то бросим к етиням поиски и сразу вернемся. Без всяких споров и угроз!
Полетели по широкому кругу, забирая вправо. Пилот сидел в кабине, а его пассажиры вглядывались в иллюминаторы на двух бортах.
Первое время снежный покров казался сплошной белой холстиной, натянутой на бильярдный стол. Потом изнутри проклюнулись холмы и пригорки. Залегли глубокие морщины оврагов или ледниковых трещин, кто разберет?! Мелькнули птицы. Замерзшая река лизала ярко-синим языком тонкую корку, но все никак не могла вырваться на свободу – две-три полыньи не в счет. Снова потянулось белое полотно, а вот и стежка-дорожка…
– Эй! Мы только что пересекли цепочку следов! – возбужденно закричал Лев. – Давай назад и спустись-ка пониже.
Он не ошибся.
Полоса на снегу, а в ней много отпечатков собачьих лап.
– Недавно пробежали, – Медвежонок разглядывал борозду в бинокль. – Но почему-то не видно отметин от поводьев и кольца.
– Подумаешь, отцепились где-то. Летим скорее!
Суровая романтика северных широт снова захватила, наполнила азартом и жаждой приключений. Что может быть прекраснее погони за гренландскими лайками. Грусть-тоска остались в далеком прошлом. Сейчас важна только скорость. Лопасти, вращайтесь быстрее! Красная стрела несется по небу, рассекая облака, настигая…
– Черт! – выругался пилот, добавив пару слов покрепче. – Свернули куда-то, а мы проглядели!
– Надо вернуться.
Следующие полчаса мотылялись над белизной, двигаясь широким зигзагом. След снова нашелся и, в конце концов, привел к невысокой горе, заметенной снегом от макушки до основания. Одно лишь темное пятно – вход в пещеру. Даже, скорее, нора. Оттуда высунулся пес, и заплясал, вытягивая морду к небу. Выл, наверное, но за шумом винтов разве услышишь. Наружу, будто по команде, бросились остальные собаки. Только почему-то сплошь белые. Может, шерсть смерзлась, покрылась инеем? Да и хвосты-колечки распрямились, повисли безжизненно.
Ничего, главное, что нашлись!
– А чего зависли-то? Спускаемся вниз, вон, как они нам радуются.
– Радость вполне понятна. Мы для них самый вкусный обед, – эскимос протянул бинокль. – Сам посмотри. Это волчья стая.
Оптика многократно увеличила свирепо оскаленные пасти.
– Полярные волки способны обглодать человека до костей минут за семь. Если сначала горло перегрызут, считай, повезло. А то ведь могут начать с ног и рвать на куски еще живого.
Лев вздрогнул, но совсем не от жуткого рассказа. Ему-то бояться нечего, железная машина надежно защищает от хищников. Однако дрожь не отпускала. Охватила все тело, спускаясь вдоль позвоночника, скручивая колени, завивая пальцы в нелепые переплетения, и чтобы унять ее, хотелось биться головой в круглое стекло. Мысль пострашнее четвероногих убийц кусала острыми клыками его мозг: это ведь ты обознался, нашел неверный след!
– Теперь лаек уже не спасти, – Нанухак опустился в кресло, постарев сразу лет на триста. – Им осталось жить максимум часа два, а за это время мы не успеем облететь весь сектор.
Пилот переспросил что-то на языке Гамлета. Выслушал. Выразил сожаление. Заложил обратный курс. Включил радиосвязь с базой спасателей.
– Advarsel! Advarsel! – выдал он непонятную скороговорку.
Ответ захрипел в наушниках, поди разбери, о чем там сообщает невидимый собеседник. Но эскимос радостно встрепенулся.
– Они поднимают в воздух самолеты! Понимаешь, Лейф?
– Нет, – честно признался тот.
– Объявлена тревога высшего уровня. Через двадцать минут взлетят истребители королевских военно-воздушных сил. У них на борту тепловизоры и мощная оптика. За километры можно мышь обнаружить! А скорость такая, что мигом прочешут окрестности и сообщат координаты Ларсу.
– Кому?
– Нашему пилоту, балда!
Вот и познакомились.
Очень приятно. Дядька-то хороший, как оказалось, хотя поначалу…
И тут его оглушила новость. Не сразу дошло, так бывает, когда у петарды длинный фитиль и огонек ползет, сверкая и подмигивая, а потом бу-у-ум и все вокруг накрывает фейерверком огромного изумления.
– Самолеты? Истребители?! – он тряс головой, как контуженный. – А с чего вдруг такая суета из-за горстки собак?
– Потому что Ларс сказал, что потерялась упряжка с двумя туристами, один из которых – совсем маленький ребенок.
– Приврал маленько, – пилот кивал, а Медвежонок переводил его слова. – Они ж там роботы бессердечные, ради собак не дернутся. Даже ради местных жопу от взлетной полосы не оторвут. Но турист, да еще и с малышом на руках – все на крыло!
– Как-то они сразу поверили, – усомнился Лев. – Кто потащит ребенка в такую холодину кататься на санках? Неужели такое возможно?
– Раз в месяц случается. Сумасшедшие канадцы. Прутся к нам целыми семьями. Однажды случай был, три пацаненка…
– Погоди-ка! Но ты же сам говорил, что наша экспедиция – только зряшный расход керосина.
– Так это когда было?! Ишь, вспомнил. Я все же спасатель, а мы никогда не сворачиваем операцию на полдороги.
Лев Мартынов:-(рискует жизнью
23 апреля, 16:04
Где-то в Гренландии
Нет возможности опубликовать, запись будет сохранена, как черновик
– Повторяю координаты: 69 градусов 15 минут 40 секунд северной широты, 51 градус 10 минут 30 секунд восточной долготы. Только собаки. Людей нет. Продолжаем поиски.
– Принято! Конец связи, – Ларс сверился с приборами. – Это совсем рядом, долетим минут за десять.
Возможно, диалог он понял не слово в слово, но Лев уже привык догадываться о сути по жестам и интонациям. Сложил в ответ колечко из пальцев: окей. Отличная новость. Похлопал по плечу эскимоса, прилипшего к иллюминатору. Занял свой пост на противоположном борту, вглядываясь в белую пустыню, поглотившую все остальные цвета.
Чистый лист.
Пугающий и беспощадный.
Не зря же психологи называют одну из главных проблем современного человека «страхом чистого листа». Сомнения грызут нас гораздо медленнее, чем полярные волки – они смакуют внезапное замешательство, упиваются скованностью жертвы. Они наслаждаются, видя, как притормаживают занесенные над бумагой карандаши и авторучки. Хочешь написать СМС, и то возникает неловкая пауза. Как начать? Что сказать? Стоит ли вообще людей беспокоить?
Ладно бы это одной лишь писанины касалось. Нет, у нас вся жизнь – чистый лист. Начну-ка я худеть с понедельника. Бегать по утрам и не есть на ночь сладости. Но чем ближе понедельник, тем все больше сомнений. А я в спортивных трусах выгляжу не слишком вульгарно? Засмеют ведь. Будут бибикать из машин вслед. Я же вдоль дороги побегу… Кстати, говорят, это не слишком полезно. Мышцы болеть начнут, в офисе целый день маяться. И вечером чаю не попьешь, потому что без эклеров разве это чай?! Но ты не позволяешь нерешительности все обломать. Бодришься все воскресенье, с утра до вечера настраиваешься на пробежку и даже заводишь будильник на шесть ноль-ноль. Но поутру нажимаешь «отложить на десять минут» и твой лист остается чистым.