Предатель

Ослепленный яростью Тимур поздно осознал, что его попросту заманили в ловушку. Но даже если бы коварный замысел и дошел до него чуть раньше, это ничего бы не изменило. То, что поначалу он принял за оплошность, было четко рассчитанным действием. И скрежет занесенного над врагом ножа, встреченного металлической ножкой от стула с обломанным концом отозвался громовым раскатом. Откуда взялась эта хрень и как умудрилась так быстро оказаться в руках противника – вопросы вихрем пронеслись в голове в те доли секунды, пока Тимур отчаянно пытался дожать удар. Прямо перед собой он видел ледяные, холодные глаза, тонкий шрам на переносице, упрямо сжатые губы с так и не стертой ухмылкой. Ему казалось – еще чуть-чуть и лежащий на спине крутой боец сдастся. И тогда лезвие ножа, направленное в грудь, пробьет незащищенное сердце. Тем более что бронижилета не наблюдалось. Это осознание снова разбудило ярость, угасшую в следующий момент: как будто даже не прилагая особых усилий, противник согнул в колене ногу и, упершись Тимуру в грудь, перебросил его через себя.

Хозяин острова приподнимался, не желая мириться с поражением, когда страшный удар под дых опрокинул его на бок. Он потерял дыхание, тщетно разевая рот в поисках кислорода. Перед глазами заплясали радужные круги. Как только воздух со свистом втянулся в легкие, сознание прояснилось. Настолько, что Тимур взревел раненым зверем и кинулся на противника, пытаясь достать его лезвием ножа, инстинктивно намертво зажатым в руке. В воздухе, опережая его действия, мелькнула серебряная молния и впилась в правую руку. Раздался сухой треск, как будто переломили ветку. Потом пришла боль, волчьей пастью пережавшая запястье. Нож выпал, затерявшись в мусоре.

Тимур крутился на месте, прижимая к груди руку. Сквозь разорванную ткань торчали белые обломки кости. Секунда, и брызнула кровь.

- Сука-сука-сука, - рычал от боли Тимур, тщетно пытаясь взять себя в руки.

- Не нравится, говнюк? – Сквозь вату донеслись слова мучителя. – Так это только начало. Как я и обещал.

И в подтверждение слов, Тимура снова настиг удар. На этот раз в живот. Боль переломила его пополам. Мало что понимая, Тимур не удержался на ногах и рухнул набок. Он еще пытался сопротивляться, приподнялся, случайно облокотившись на сломанную руку. И снова оказался на полу, пережидая боль, которую с трудом вынесло его сознание. Еще несколько раз он пытался встать на ноги, и каждый раз его настигал удар, отбрасывающий на загаженный пол. Дыхание прерывалось и Тимуру казалось, что он уже не сможет вздохнуть. Но мучитель давал ему отдышаться, чтобы ударить снова.

- Убей, - кровавым ртом вытолкнул из себя единственное слово Тимур,  уже лежа на спине, не в силах не то, что сопротивляться – двигаться.

Ему в грудь уперлось колено противника, намертво пригвождая к полу.

- Не дергайся, - раздался холодный голос. – Я бы еще разобрался с тобой, да времени мало. Киру нужно выручать.

- Не догонишь, - харкнул кровью Тимур. – Я видел…

- Видел – это хорошо. Только это последнее, что ты видел. Я всегда держу свои обещания.

В глазах у Тимура прояснилось. Как раз для того, чтобы увидеть металл, летящий ему в лицо. И для правого глаза наступила темнота. Тимур почувствовал обжигающий лед, вклинивающийся в череп и лишь на миг отделивший его от новой боли. А потом начался ужас, от которого не было спасения. Он кричал, вопил, выл, пытаясь столкнуть с себя мучителя, но добился лишь того, что колено переместилось ему на горло.

- А знаешь, что я решил?

Над кровавым вихрем, заслонившим уцелевший глаз, над болью, выворачивающей нутро, плыл спокойный голос мучителя.

- Не хочу марать об тебя руки. Вот что я решил. Оставайся жить. Мразь.

Снова блеснул металл – последняя искра, за которой последовала вечная тьма.

***

Когда все стихло, Дикарь подошел к подоконнику, щедро залитому кровью. Рядом стоял отрешенный от происходящего Родимчик. В его распахнутых глазах еще кружился вопящий от боли, ослепленный хозяин, еще падал через окно в воду, пробитую плавниками акул. Несколько раз на поверхности появилось то, что прежде было человеком. Захлебнулся отчаянный вой и воцарилась тишина. Приливная волна со вздохом плеснула в стены и успокоилась, сгладив бурлящую поверхность.

Скрестив руки на груди, Дикарь сел на подоконник и выжидательно посмотрел на Родимчика. Почуяв его взгляд, хлипкий мужичок облизнул сухие губы.

- Курить есть? – тихо спросил он, не поворачивая головы.

- Не курю, - отозвался Дикарь.

- Здоровье бережешь?

- Есть немного.

Они помолчали.

- Что делать собираешься?  - спросил Дикарь.

- А мне теперь делов-то всего – в петлю залезть.

- Именно теперь? – Дайвер красноречиво кивнул в сторону окна.

- Теперь, завтра… Мне без разницы. Что мне остается?

- У тебя же лодка на приколе. Или я ошибаюсь?

- Не ошибаешься, - после паузы угрюмо отозвался следопыт. – Так и что?