Предатель

- Не стреляй!! Я иду! – надрывно взревел тот.

- Не дергайся, стой смирно, - обнадежил его Дикарь.  – Эта пуля не твоя.

- Слава-те… Ты кремень, мужик, - облегченно вздохнул Громила, выпрямляясь в полный рост.

- А вот эта – твоя, - негромко добавил Дикарь, нажимая на спусковой крючок.

Ствол в его руке дернулся, посылая смертоносную пулю в большой, с залысинами, лоб. Гигант споткнулся, словно наткнувшись на невидимую преграду. Взмахнув  ручищами, он грохнулся на колени, потом упал лицом вниз.

- Кира?  - спросил Дикарь, выбираясь из завала.

- Я в порядке, - отозвалась девушка. – Лихо ты. И одного и второго… Прям не ожидала.

Дайвер ее не слушал. По пути подобрав старенький ТТ, он присел перед щуплым. Закатив глаза, тот стонал от боли, переваливаясь с боку на бок и прижимая к груди окровавленную руку, пока Дикарь обыскивал его. На свет, выуженные из карманов, полетели нож и пара снаряженных обойм к пистолету.

- Тебе подарок, Кира, - сказал дайвер и вздернул взвывшего от боли главаря.

- Спасибо, - голос девушки раздался совсем рядом. – Людоеды… ненавижу…

- Суки… суки, - хрипел Боб, - вы покойники. Мои люди вас найдут. Из-под земли достанут. У них оружие… калаши. Мало не покажется. А девчонку вообще…

- Калаши, это хорошо, - веско впечатал дайвер. – Кира, достань из рюкзака веревку. Отрежь чуть больше метра.

Через пару минут главарь, вздернутый за шиворот, утвердился на ногах - или почти на ногах.. Дикарь, особо не церемонясь, стянул ему руки за спиной. Боб взвыл так, что у Киры заложило уши.

- Пойдем, - сказал Дикарь, припечатав бывшего главаря ладонью по спине, - покажешь, где твои люди. И калаши.

- Разбежался. - Но наперекор слову, от толчка, придавшего ускорение, главарь сделал по инерции несколько шагов, припадая на раненую ногу.

Дикарь повернулся к девушке.

- Кира, опробуй оружие. Направь ствол на локоть этого недомерка и выстрели. Только не промахнись. Если пуля угодит в печень, долго он идти не сможет…

- Нет! Нет! Я понял! Не стреляй! – Боб шумно и тяжело задышал. – Я херню спорол. Нет у меня людей… Только не стреляй! Очканул реально. Это так… Так…

- Веди тогда. В логово.

- И калашей нет… туфта это все… Откуда здесь калашам взяться? Давно уже...

- Веди. Разберемся. Если через десять минут не дойдем – дальше ползти будешь – я прострелю тебе вторую ногу.

- Я поведу, поведу! Я все понял. Не убивай! Все-все-все бери… Там лекарства, обоймы еще. Я покажу.

Боб, приволакивая раненую ногу, свернул в боковой коридор и двинулся вперед, подвывая при каждом шаге. Пока не получил весьма ощутимый тычок в спину.

- Пасть закрой, - приказал Дикарь. – Будет засада – ты первый получишь пулю.

- Не убивай… Все сделаю, как ты скажешь. Нет там никого. У меня мало людей… было.

Они шли недолго. Луч фонаря, который держал Дикарь, прыгал, перебираясь через груды сваленной в кучу мебели. Пахло гнилью, сладким до тошноты запахом разлагающейся плоти. И с каждым пройденным метром смрад усиливался. Когда впереди забрезжил мерцающий свет, Дикарь обернулся и поставил у ног девушки рюкзак.

- Останься здесь, - тоном, не терпящим возражений, сказал он. – Услышишь выстрелы – беги назад, в зал. Поняла?

Девушка кивнула, устремив на него жалобный взгляд. Наверняка, она и проводила его таким же обвиняющим взглядом. Словно он обещал ей подарить долгую и счастливую жизнь, но обещания не сдержал. Вот о чем думал Дикарь, двигаясь следом за главарем. Фонарь погас. Света оказалось достаточно, чтобы видеть все, что попадалось в поле зрения.

- На месте, пришли, - задыхаясь, сказал Боб, вступая в круг света. По его лицу катился пот. – Видишь, никого нет… Только не убивай, прошу… 

В большом помещении без окон, мало чем отличающегося от логова какого-нибудь зверя, тлели свечи. На полу, среди сваленной в кучу одежды и обломков мебели, чернел самодельный очаг – большой круг, выложенный камнями. Над ним, в потолке темнела дыра с покрытыми копотью краями. Но не это заставило Дикаря тяжело перевести дух. В глубине помещения, в комнате, перекрытой решеткой, лежали люди. Дикарь ткнул главаря пониже лопаток, заставив пройти дальше, мимо человеческих черепов на глиняных подставках, в которые были вставлены оплывающие свечи.

- Парень, - быстро зашептал Боб, подходя ближе к клетке с людьми. – Голодные же вы… Если хочешь, я приготовлю. Жрать-то что-то надо. А эти… Только надо первый раз себя перебороть. А дальше… Вкусно. Увидишь, я…

- Заткнись, - прорычал Дикарь.

К горлу подступала тошнота. Он не хотел видеть деталей. Но стоило ему моргнуть, как на сетчатке проявлялись страшные подробности. Люди зашевелились - плотная масса, погрязшая в нечистотах, низведенная до животного состояния. Невозможно было определить – где женщины, где мужчины. В тусклых, ввалившихся глазах, втянутых в череп, застыл страх. Он жил там, пустив как спрут щупальца в мозг, не оставив места для остальных мыслей и чувств. Люди ползли вглубь комнаты, передвигались, с ужасом наблюдая за двумя людьми, стоящими у клетки.