Страница 112 из 114
Он не врал. Этот… человек, уже мертвец, для которого в лексиконе не осталось оскорбительных слов, говорил правду. Разум молчал, зато верх взяли чувства. Стоило отвлечься и на секунду потерять контроль, как ярость застилала глаза, заставляя выпадать из реальности.
Хаммер остановился у скального выступа, царапая руку до крови. Боль скорее наставляла его на путь истинный. Здесь на тропе, в предрассветный час, когда вершина каменистого холма только угадывалась в темноте, требовалась предельная сосредоточенность. Один неверный шаг и он полетит вниз, в пенный прибой, с ревом голодного зверя многократно идущим на приступ к подножью скалы.
При каждом вздохе болела челюсть, нестерпимо ныли сломанные ребра. Ничего. Не страшно. Для того он и ползет в логово, о котором никто не знает, чтобы отлежаться. Как только он подлатает себя, то свалит из этого гребанного места вглубь континента. Деньги, документы, оружие – все готово и дожидается своего часа в тайнике, которому и пожар не страшен. Когда бывшие коллеги потянут за веревочку, разматывая клубок, он будет далеко отсюда. А может, ну его на фиг, этот континент? Купить яхту, наподобие той, что у покойничка Грифона, островок в Океане, набрать пару десятков головорезов – тем более что имеются таковые на примете, да и организовать свое дело?
Потом. Он подумает об этом после. Заживут раны, прояснится сознание. Потускнеет цифра с многими нулями… И вместе с тем угаснет ярость, от которой сводит скулы. Опасная тропа свернула в расщелину и шум моря постепенно стих. Хаммер пустил луч фонаря вскачь, обозначая путь. Дальше – легче. Еще пару километров предстоит тащиться через лес и потом дорога выведет к заброшенному хутору. Пара тройка бабок со стариками, ведущих натуральное хозяйство, как всегда равнодушно отреагируют на его появление. Разве только поутру следующего дня в калитку крепкого забора наведаются престарелые соседки с предложением купить яйца, молоко, да птиц. Здоровое питание – то, что надо. Но главное, никто и никогда не найдет его здесь. А у него будет время, чтобы прийти в себя. И обрести душевный покой, подогревая себя мыслями о том, что тело удачливого говнюка сейчас раздирает на части мелкая рыбешка, охочая до падали.
Лес промолчал, пропуская на тропу незнакомца. То и дело приходилось наклоняться, отводя бьющие наотмашь ветви от лица. Лес не мог ответить на вопросы, которые не оставляли Хаммера в покое. Где-то он промахнулся. Один из камней, лежащий в основе так долго выстраиваемой пирамиды дал трещину, поэтому вся конструкция рассыпалась как карточный домик. Он не знал того Рамзеса, с которым так «тепло» распрощался сегодняшней ночью. Тот, другой, не пришел бы спасать и мать родную. Да и дружба была для него ничем иным, как системой взаимных зачетов. Сегодня я тебе прикрою спину, завтра ты мне. Надо же на кого-то положиться в этом беспринципном мире? Доверие – разменная монета, которой легко оплачивать возможное предательство.
Кто был тот человек, не жалеющий себя, чтобы спасти жалкое создание в женском обличии, Хаммер не знал. Более того, Рамзес не стал бы взрывать остров. На пути к богатству, он положил бы всех – включая женщин, друзей и бывшего однокашника в придачу. Пазл не складывался, как ни пытался Хаммер втолкнуть в уже готовую картинку последнюю деталь.
Лес редел. Тропа вывела на поляну. Вдалеке, на сером небосводе проклюнулись очертания его дома. В окнах односельчан уже мерцал свет: бабки собирались на утреннюю дойку. Мычали коровы, где-то захлебнулась лаем собака.
Избегая открытых мест, без сил добрался Хаммер до высокого крепкого забора, за которым начинался покой. Чем позже узнают о его приходе, тем лучше. Под камнем, лежащим в кустах, он достал ключ и открыл замок. Стальная дверь бесшумно распахнулась, пропуская хозяина. Едва передвигая от усталости ноги, Хаммер поднялся на крыльцо и открыл входную дверь вторым ключом, найденным в тайнике у забора, и буквально ввалился в спасительную темноту, пропитанную запахом древесины.
Прокричал петух. В окна заглянул рассвет. Хаммер прошел через гостиную с камином и остановился возле углового шкафа. Тишина завораживала. Глубокая, успокаивающая, она с трудом пропустила скрип дверцы. Хаммер достал бутылку початого коньяка, откупорил и, вставив горлышко в кроваточащий рот, сделал несколько долгих глотков, едва не заорав от боли. Мучительный стон сорвался с губ. Хаммер поставил бутылку на столик у окна. Все кончено. Он в безопасности. В логове. Дома.
- Устал, пупсик?
Почти ласковый женский голос вырвал Хаммера из состояния полной прострации. Резко обернувшись, он едва не опрокинулся в кресло. В комнате посветлело настолько, что ошибиться хозяин сруба не мог: перед ним, метрах в пяти стояла Адель. В ее руках отливала туманом вороненая сталь пистолета, направленного ему в лицо. Как только он ее узнал, от сердца отлегло. В голове вихрем пронеслись мысли без начала и конца. Адель жива? Что она знает? Причем здесь пистолет?
- Адель, - осторожно начал он, не делая попыток пошевелиться. – Ты меня напугала. Как ты нашла меня шдешь?