Запретный плод

Прислоняю ухо к закрытой двери и стараюсь хоть что-то услышать.

— Адриан, ты в своем уме? — буквально гремит директор. — Что же ты делаешь? Что я скажу Дэвиду?

— Сайлаз, будь спокоен, — ровным тоном произносит учитель. — Ее отцу ничего говорить не нужно.

— Ты плетешь интрижки, а я должен закрыть на это глаза и быть спокойным?! — взрывается мистер Смит.

— Ничего подобного нет и быть не может. Этот случай не повторится.

— Объясни, зачем ты это сделал?

— Не знаю я, не знаю. Она, кажется, понравилась мне.

— Адриан, ты понимаешь, что это статья? Ты вообще себя слышишь?

— Я с ней не спал! — я вздрогнула, услышав внезапный крик мистера Эванса. — Она просто мне нравится. И потом, будь Мелинда совершеннолетней, ничего всё равно не было бы. Ты же знаешь, с моим недугом я никому не нужен.

Недуг? Какой недуг?

— Чепуха! Ты всем нам нужен. Но если бы зашел не я, а кто-то другой, что тогда? Я бы уже не смог помочь.

— Сайлаз, я же сказал, что этого больше не повторится.

— Я тебе верю, но что делать с девочкой?

— Предоставь это мне, я что-нибудь придумаю.

Отхожу к окну, и в эту секунду из кабинета выходит директор. Он невысокого роста с добрыми чертами лица. В гневе увидеть его довольно сложно. Но поздравьте меня! Я сделала всё, чтобы мистер Смит свирепствовал. Он мельком поглядел на меня и вскоре скрылся в коридоре.

Мистер Эванс стоит ко мне спиной, уперев руки в стол. Первые секунды мне страшно к нему подойти. Я не знаю, как он себя сейчас чувствует, возможно гневится или стыдится.

— А… Адриан, — никогда не называла мистера Эванса по имени, такое странное чувство. — Мне можно верить, я никому ничего не расскажу, — робко делаю шаг вперед.

Учитель никак не реагирует на мои слова. Быть может, он злится на меня?

— Простите, — на выдохе произношу я.

Кабинет погружается в тишину и на данный момент самое лучшее решение — уйти.

— За что ты просишь прощения? — в раздражении спрашивает мужчина, когда я шествую к выходу.

Приходится закрыть дверь и сесть на краешек парты.

— За этот казус, — жму плечами.

Мистер Эванс поворачивается ко мне лицом.

— Во всем виноват я. Из-за меня у тебя могут быть проблемы! — голубые глаза потемнели от злости.

— Не будет никаких проблем. Мы просто забудем об этом, — говорю примирительным тоном.

— Забыть? — с призрением переспрашивает преподаватель. — Впрочем, это оптимальный вариант в данной ситуации, — мужчина отворачивается.

— Это правда? — внезапно спрашиваю я.

— Что именно? — мужчина подходит к окну и заводит руки за спину.

— Что я вам понравилась?

— Да, — выдержав приличную паузу, ответил мистер Эванс.

Внутри мгновенно всё начинает дрожать от восторга и страха, а сердце, кажется, упало куда-то вниз. Сжимаю руки в кулаки и чувствую, как болезненно ногти впиваются в кожу.

— Я понимаю, тебе страшно, но можешь не бояться. Домогательств с моей стороны не последует.

— Уверена, в любом случае, мне нечего бояться, — смело заявляю я и встаю на ноги.

Мужчина смотрит на меня через левое плечо.

— Мисс Браун, вы не понимаете, что говорите.

— Зачем этот официальный тон? Если мне шестнадцать, это еще не говорит о том, что я не понимаю сказанных слов.

Мистер Эванс резко подходит ко мне, берет за плечи и прижимает к стене. В его бездонных голубых глазах мелькает тысяча эмоций, но я не могу разобрать ни одной.

— Мелинда, тебе следует находиться на расстоянии от меня, пока это еще возможно.

— А если поздно? Поздно быть на расстоянии.

Лицо мистера Эванса искажает маска какой-то необъяснимой мне боли и даже страха. Он отпускает меня и отступает назад.

— Так не должно быть, это не нормально, — шепчет и отрицательно качает головой учитель.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? Но уже ничего не изменить.

— Нет, всё всегда можно поменять.

— Хорошо, если ты этого жаждешь, то мы так и поступим, — я уже не понимаю, что несу.

— Я этого не хочу! — рычит мистер Эванс. — Но зачем начинать то, что обречено на провал?

— Откуда ты это знаешь?

— Мелинда, поверь, из этого ничего хорошего не получится. В конце всего этого безумства кому-то обязательно будет больно.

— Хорошо! Хорошо, я всё поняла…

— Для тебя это всего лишь ребячество, игра, наваждение, всё пройдет, — перебивает меня мужчина.

— Так ты считаешь, что я всего лишь капризная девчонка?! Девчонка, которой захотелось острых ощущений?!

Чувствую, как обида проникает в каждую клетку моего тела, заставляя мороз бегать по коже.

— Нет, не считаю, но посуди сама: я взрослый мужчина, а ты ребенок. У тебя вся жизнь впереди, а мне пора создать семью. Возраст играет слишком большую роль.

— Можно не продолжать, — на глазах наворачиваются слезы. — Мне пора.

Выхожу на улицу и упорно вытираю ладонями свои щеки. Дура! Сумасшедшая! Как мне вообще могло прийти в голову, что между нами могут быть какие-то отношения? Зачем?! Зачем тогда нужно меня целовать? Ненавижу его! Просто ненавижу!

Вскоре обида превращается в злость. Возвращаюсь домой в плохом расположении духа.

Мама уже уехала на объект и, слава Богу! Расхаживаю по дому и не могу успокоиться. Стараюсь не думать обо всей этой чепухе, что произошла в школе.

Ну не могла же я так быстро в него влюбиться! И как это возможно, если у меня есть Роберт? Нет-нет, быть такого не может! Чертовщина! Бред! Глупости!

Нужно как-то отвлечься, прийти в себя и забыть об этом дне, как о кошмаре. Звоню Робу и договариваюсь с ним выйти на прогулку.

Глава 12

Предупредив маму, что я ухожу гулять, мы с Робом сели в его машину.

— Куда поедем? — спрашивает Роберт.

— Не знаю, куда хочешь, — бормочу я.

— Поехали в клуб, у меня там есть знакомый охранник, он тебя пропустит без всяких проблем.

— Хорошо, я согласна.

Клуб располагался чуть дальше центра города. Я не очень люблю подобные места, но после сегодняшнего мне уже абсолютно всё равно куда ехать и что делать. Входим в помещение и тут же погружаемся в алкогольно-музыкальную эйфорию. Роберт хватает меня за руку и тянет к бару. Пить в мои планы не входило, но он всё решил за двоих.

— Что это?! — буквально перекрикиваю музыку, смотря на рюмку с жидкостью цвета чистого изумруда.

— Абсент. Это очень крепкая штука, может сильно ударить в голову.

С опаской беру алкоголь и до последнего не решаюсь его пить.

— Давай, до дна, — настаивает Роберт и одним глотком осушает свою рюмку.

Что же, была не была. Выпиваю абсент и чувствую, как эта гадость обжигает мое горло. Едва могу проглотить напиток. Фу! Отвратительная жидкость!

— Выдыхай, — приказывает Роб и протягивает мне ломтик лимона, который чуть присыпан сахаром.

Быстро съедаю его, чтобы заглушить этот противный вкус, и мне мгновенно становится легче.

— Как ощущения? — Роберта явно забавляет моя реакция на выпитое.

— Ужасны, — морщусь.

— Ничего-ничего, потом будет лучше, — мой так называемый парень, заказывает еще две рюмки.

Вновь пью залпом и содрогаюсь от столь специфического вкуса. Смесь обжигающей горечи и какого-то слегка кисловатого привкуса не очень сочетаемы, на мой взгляд. Вскоре я ощущаю, что начинаю пьянеть. Кровь стучит в висках, а щеки краснеют.

Роберт ведет меня на танцевальную площадку. Если честно, то я не люблю танцевать, тем более, что и не умею. Но под напором Роба, и при воздействии абсента, я забываю совершенно обо всем. Конечно, вначале я чувствовала себя прекрасно, и была готова горы свернуть. Энергия, казалось, била через край, и музыка соответствовала моему сумасшедшему состоянию.

Неожиданно мы встретили друзей Роберта и пьянка — иначе это и не назовешь — продолжилась уже в более широком кругу. После еще пары рюмок, я пошла в туалет, чтобы умыться. Меня всю трясло и стало очень жарко. Голова начала немного кружиться, но тошноты еще не было.