Паутина Фрейда

Кажется, даже на втором этаже, в моей комнате, витал ее запах. А этот запах провоцировал сознание подкидывать воспоминания этих медовых глаз. Я помнил ее волосы, мягкие, почти паутина на руках. Ее шея с пульсирующей жилкой, которую так хотелось перекусить. И запах, этот запах как будто был пропитан феромонами. Не просто же так у меня встал, когда я дотронулся до нее.

Ладно, оставим все. Надо просто выкинуть из головы.

Я открыл файл, который прислал мне Родион. Нарыл он все. Только не пробился через министерство. А отец-то у нее генерал, пуст и в отставке уже.

Итак, Сивцова Дина Анатольевна, 29 лет. А по морде-то больше двадцати не дашь. Мать — Сивцова Елена Петровна, учитель истории, отец — Сивцов Анатолий Александрович, генерал-майор… Ебать! ФСБ?! Мать ушла с работы, когда родила. Ну конечно! Зачем пахать в школе при таком муже? Пусть в то время это и называлось КГБ.

Родион не подвел, здесь было все: выписка из роддома была началом, последним была лицензия на практику. А между этим… Молодец, Родион! Ее школьный аттестат, баллы при поступлении в институт, вкладыш с оценками к диплому, свидетельство о заключении брака. Это интересно, очень даже интересно.

Закамский Вадим Васильевич. Бывают же в жизни такие совпадения! Я несколько лет пересекался с ее мужем, даже не зная, что это может стать моим козырем. Интересно, как она сегодня перед ним станет оправдываться?

Я снова вспомнил ее кожу и сразу же начавшийся расплываться на ней синяк от моих зубов. Я не садист, никогда им не был, но это было приятно. Я хоть что-то смог увидеть на ее лице, кроме фальшивой показушности.

Только теперь я веду опять в этой игре.

И, блядь, должен признать, что хочу эту сучку. Хочу так, чтобы ей было больно! Разорвать, порвать, просто поиметь… И я нашел способ.

Один звонок, и мышеловка захлопнется.

— Привет, Игорь, — сказал я после короткого «да!» (2540b)

— Здравствуйте, Ярослав Владимирович.

— Игорь, мне нужен Закамский для поставки сантехники.

— Но тендер же… — удивился начальник по материально-техническому снабжению.

— Так сделай так, чтобы тендер выиграла его фирма.

Говорить больше не стоило — остальное не мои проблемы.

Я еще встречусь с ней. Хочу? Очень. Мне доставляет какое-то изощренное удовольствие эта борьба, в которую сегодня включилась и она.

Алиса, прости меня, но тебя больше нет. Нет той женщины, что могла меня сдерживать. А я как будто нашел объект для своей ненависти, для выплеска негатива. Как будто я винил эту сучку за то, что потерял Алису.

Интересно, а можно ей приписать доведение до самоубийства? Был бы отличный вариант…

Глава 7. Дина

Я не смогла расслабиться даже в машине. Напряжение все еще не отпускало, руки слегка тряслись, а место укуса все еще болело. Я почти сломала ногти и счесала кожу на том месте, лишь бы убрать его след на себе. Только сейчас стало страшно… Потому что я понимала, что он адекватный человек. Адекватный и очень продуманный. Немного импульсивный, агрессивный, но это не патология — просто особенности характера. А я не буду больше действовать слепо, как сегодня. Хватило уже! Теперь надо аккуратнее.

Теперь жду ответ от Антона Алексеевича. Можно было бы обратиться к отцу, но он со своей дотошностью потом вынесет мне мозг.

Сейчас просто надо успокоиться, взять себя в руки и подумать. Я не понимала этого человека и не знала, как лучше поступить. Бездействовать? Или как-то проявить себя? Провоцировать Ратомского не стоило — чревато. Но и знать, что его спровоцирует, я не могла. Слишком он сложен. Нужна информация…

Я вспомнила — Алиса упоминала, что преподаватель химии. Интернет мне в помощь. Хоть за что-то зацепиться на первое время. Не учитель! Преподаватель. В каких институтах у нас есть дисциплины, связанные с химией?

Нет, не сейчас. Надо хотя бы отъехать от его дома. Свернув на соседнюю улицу, я остановилась прямо под знаком «Остановка запрещена», включив аварийку. Кажется, на штрафы уйдут все мои гонорары.

Два высших заведения с кафедрой химии, еще три с кафедрой химии и биологии. Еще в пяти преподавалась химия.

Заглянув в ежедневник, я увидела, что на завтра нет записей. Что ж, можно покататься по городу. Хотя нет, зачем ездить, если можно поговорить с Калининым? С этой семьей он знаком, пусть и не слишком близко, но все же…

Гудки тянулись один за одним. Андрей Григорьевич ясно сказал перезвонить завтра, но сейчас не тот случай. Я позволила эмоциям руководить мною.

— Я же сказал, что занят, — почти шепотом ответил Калинин, когда я уже в третий раз набирала его номер.

— Один вопрос: откуда ты знаешь семью Ратомских?

— Базовый курс психологии входит в любую учебную программу. Я познакомился с Алисой, когда она была преподавателем.

— Где?!

— Дина Анатольевна, ты меня достала, — выдохнул Калинин, но все же сказал, в каком вузе и сбросил вызов.

Ну вот, хоть что-то… А оно мне надо? Видимо, да.

Как будто напоминание о том, что не стоит лезть, куда не следует, укус на щеке снова дал о себе знать. Я посмотрела в зеркало и поморщилась. Да, есть следы везде, от каждого его прикосновения. Особенность кожи. Чуть надави — сразу синяк.

Тональник в сумочке должен быть, вроде не выкладывала. И да, я его подбирала со светлого паркета… Память так услужливо подкинула маленький тюбик возле его ноги, что накатила тошнота. Нет бы, блокировать это дерьмо!

Я сама смогу, я справлюсь. Тональник, пудра… Но Вадиму придется все равно что-нибудь сказать. Не думаю, что муж не слышал его фамилию. Его знают многие…

Входя в здание филиала института, я уже успокоилась. Май месяц, сессии — значит, все преподаватели должны быть здесь.

— Извините, — посмотрела я на своеобразную охрану, представленную пожилым мужчиной, — мне нужна кафедра общей химии.

Ответом мне была улыбка и подробное объяснение, как и куда идти.

Зачем я иду сюда? Что мне здесь надо?

Но, остановившись перед дверью, я не хотела уже отступать. Знание — это сила. Постучав, я открыла дверь. Неудобное расположение. Дверь открылась вплоть до стеллажа напротив нее. И чтобы зайти внутрь, надо сначала протиснуться в угол, а потом, только закрыв ее, обогнуть стеллаж и увидеть три стола. За двумя из них сидели женщины. Одна — совсем пожилая, даже старая, а другая моложе. Молоденькая явно не помощник мне, а вот пожилая… К ее столу я и подошла.

— Здравствуйте, — улыбнулась я, — вы не могли бы мне помочь? Меня зовут Дина.

— Что, опять пересдача? — поджала губы женщина.

Я уже и не знала, радоваться мне или огорчаться, что меня приняли за студентку. Внешность опять сыграла роль.

— Нет, — улыбнулась, — я пишу статью для журнала.

— Ирочка, — посмотрела моя собеседница на коллегу, — зайди, пожалуйста, в двести первую аудиторию и скажи, что я немного задержусь.

— Конечно, Катерина Стефановна!

Когда девушка скрылась за дверью, моя собеседница улыбнулась:

— Вы не журналистка.

— Нет, — покачала я головой, — Алиса Ратомская моей была клиенткой, я психолог.

— Алиса… Я слышала, что она погибла. Знаете, я мало что могу сказать о ее жизни после ухода из института. Талантливая девочка была. И я помню, — усмехнулась женщина, — как мы нашли этого парнишку в подсобке.

— Что, простите? — не поняла я.

— Ратомского. Она стала ему матерью почти, как бы это не звучало. Я не знаю, почему она пригрела этого оборванца, но удивительно, что они прожили пятнадцать лет. Учитывая, что Алиса в свои двадцать шесть на то время уже перестала быть женщиной.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Наш организм — это химия и биология. А гормоны Алисы перестали работать… Те самые гормоны, — показала Катерина Стефановна пальцем вниз.

— Подождите… — догадка мелькнула, но я не могла поверить.

— Да, девушка, Алиса перестала быть женщиной в двадцать три года. Неудачное замужество, выкидыш на позднем сроке, открывшееся кровотечение, удаление яичников, труб и матки. Как следствие — психологическая травма. Она оставалась женщиной, но секс ей был не нужен.