Страница 7 из 12
Получил от всего этого огромное удовольствие.
И все это время я предвкушал вечернюю встречу с Рыжей Кошкой. На процедуры я забил, но ночную тренировку не пропущу ни за что!
Идея с душем мне охренеть как понравилась! Как я сам не догадался? В душе мы еще не пробовали…
Кошечка краснеет.
Смущается. Опускает глаза.
О, этот нежный румянец! Он так меня заводит!
Не меньше, чем ее обалденная грудь. Это не грудь, а просто сказка! Для большого мальчика, истосковавшегося по женской ласке.
О, сколько еще разных сказочных штук мы не попробовали! Душ — это только начало.
Я умираю от нетерпения.
А Рыжая Кошка начинает забывать, что нужно смущаться. Ей не до того. Она слишком занята приближающимся оргазмом.
Струи воды стекают по ее груди. Мой язык ласкает то один сосок, то другой.
Я взялся намыливать ее, и сделал это качественно. Так, что она громко стонала еще до того, как мои пальцы проникли в ее нежные податливые складочки. Обнаружили там восхитительную горошину и вплотную занялись ее изучением.
Так, хватит прелюдий!
Я разворачиваю кошку спиной к себе. Заставляю ее выгнуть спину и наклониться вперед. Офигеваю от прекрасного зрелища. И врываюсь в уже знакомую упругую влажность.
Я так по ней соскучился!
Она упирается руками в стену, я вбиваюсь в нее автоматной очередью, она стонет, запрокидывает голову назад, а потом начинает жалобно всхлипывать.
Не плачь, моя кошечка.
Все будет хорошо. Все будет просто охеренно!
Рыжая Кошка спит. Я ее вымотал.
Честно говоря, у меня самого ноги дрожат от долгого напряжения. И в теле звенящая пустота, такая — хоть летай. Надо бы что-нибудь сожрать для восполнения сил.
Еще днем я забил Кошкин холодильник, и сейчас голодному волку, обессиленному брачными игрищами, есть чем подкрепиться. Я зубами рву ветчину, откусываю полбуханки за раз и запиваю все ледяным пивом.
Давно не испытывал такого зверского аппетита! И такого кайфа от еды.
Я сейчас вообще от всего испытываю какой-то особый кайф. От прогулок по этому тихому городку, от свежего морского ветра, от запаха стружки и работы с деревом.
И, конечно, от Кошки. Она — мой эликсир.
Я как будто родился заново!
Я избежал смерти. Я не знаю, что меня ждет в будущем. Но пока… пока я буду наслаждаться жизнью на всю катушку.
Я возвращаюсь в спальню.
Присаживаюсь на край кровати и любуюсь спящей обнаженной кошкой.
Умопомрачительные изгибы!
Она лежит на боку, и форма ее тела напоминает виолончель. Самую сексуальную виолончель на всем белом свете! Мой смычок, еще пару минут назад почти дохлый, снова начинает шевелиться.
Рядом с такой виолончелью и мертвый оживет! Чтобы сыграть на ней ламбаду.
Грудь моей секси-медсестрички — это отдельная песня. Я не выдерживаю, подвигаюсь поближе и кладу руку на нежную белую кожу.
Убираю волосы с ее лица, смотрю на пухлые манящие губы… И неожиданно для самого себя наклоняюсь и целую их.
Мы ни разу по-настоящему не целовались.
То есть, мы, конечно, терзали губы друг друга, сражались языками и кусались. Чего только не было в урагане бешеной страсти…
Вот этого как раз и не было.
И не должно было быть.
Потому что это — уже лишнее. Это что-то из области чувств. А у нас тут просто сумасшедший секс.
Это лишнее, но остановиться я не могу. Настя… она сладкая. Теплая. Податливая и страстная. Она — чистая женственность.
Просто богиня…
9
Настя
Утром я, как обычно, проснулась, приняла душ и начала готовить завтрак. Матвей еще спал, и я не удержалась, надела его футболку.
Мне так не хотелось расставаться с его запахом… Футболка как будто продолжает обнимать меня, пока его нет рядом.
Я вдруг подумала: надо ее украсть. Когда он уедет, я буду ее носить и вспоминать наши невероятные ночи.
От этих мыслей сердце защемило. К глазам подступили слезы.
Так, спокойно!
Да, он уедет. Он тут ненадолго. Пройдет месячный курс терапии, и отправится домой. Я это знала с самого начала. У меня не было иллюзий…
Я, так же как и он, просто хотела немного сойти с ума. Мне это полезно. После шести-то месяцев воздержания. Я уже почти начала превращаться в старую деву!
У меня не было иллюзий, но сейчас они появились. Потому что Матвей уже вторую ночь ночует у меня. Потому что он забил мой холодильник и, как будто, обосновался здесь надолго.
Он строит мне новую беседку!
И все равно — я не должна ни на что надеяться.
Не должна. Но надеюсь.
Потому что я женщина. Мне двадцать семь. Я хочу нормальных отношений. Хочу семью…
Я слышу скрип двери и шум воды в ванной. Через некоторое время — шаги за спиной. Даже по походке слышно, что Матвей прихрамывает. Но с тростью уже не ходит. Во всяком случае, дома. На дальние расстояние ему, пожалуй, еще тяжело передвигаться без поддержки.
Так, это во мне проснулся медик. А я сейчас — сексуальная девушка.
Матвей приближается.
Я изо всех сил втягиваю живот, расправляю плечи, выставляя грудь вперед. И улыбаюсь. Приветливой легкомысленной улыбкой.
— Садись, каша почти готова, — говорю я.
Мне так приятно кормить его завтраком! У меня давно не ночевал мужчина. Я так давно ни о ком не заботилась… Я наслаждаюсь каждым мгновением!
Но Матвей все портит.
— Я что, гусь, зерном питаться? — выдает он.
— Не любишь кашу? — растерянно лепечу я.
Ну да, конечно. Вчера я оставляла ему кашу и сырники, и кашу он есть не стал.
— Не-а.
— А что ты ешь на завтрак? Я тут еще тесто для блинов развела…
— Я ем мясо, — рычит Матвей. — На завтрак, обед и ужин.
— Ладно, я сейчас…
— Кстати, сегодня привезут мангал, — выдает он. — Вечером у нас шашлык.
Он снова остается у меня…
По сердцу разливается тепло.
Матвей вскакивает со стула, отодвигает меня от плиты.
— Отойди, женщина.
Увеличивает огонь под сковородой, на которой я собиралась печь блины и достает из холодильника бекон.
— Сиди, отдыхай, — говорит он. — Я накормлю тебя настоящим диким завтраком.
— Диким? — смеюсь я.
— Ночью ты была дикой тигрицей, — ухмыляется он, вгоняя меня в краску. — Тебе тоже нужно мясо.
А потом добавляет с отвращением:
— Каша! Больше никогда не корми меня кашей.
Это звучит так, как будто у нас еще много завтраков впереди. Как будто у нас есть будущее…
Да нет, он не имел в виду ничего такого, уговариваю себя я. Это просто слова. Наше будущее — ближайшие три недели. Максимум.
Если я не надоем ему раньше. Что вполне возможно.
Такой мужчина…
Чудо, что он обратил внимание на меня!
Я любуюсь им. Он сейчас занят, на меня не смотрит, и я могу беспрепятственно разглядывать его упругую задницу, которую прикрывают лишь боксеры. Его мощную прокачанную спину. Его руки, которые ночью меня обнимали…
И шрам на бедре, от созерцания которого у меня щемит сердце….
— Нравится? — внезапно выдает Матвей.
— Что? — смущаюсь я.
Я зависла, не заметила, что он обернулся и смотрит на меня.
— Да, нравится, — отвечаю я, преодолев неловкость.
А чего тут скрывать?
Матвей удовлетворенно хмыкает, а потом задает неожиданный вопрос:
— Это твой дом или ты его снимаешь?
— Мой, — отвечаю я. — От бабушки достался.
Обычно я добираюсь на работу на автобусе, но сегодня Матвей подвозит меня на машине. Которую он арендовал на время пребывания в нашем городке.
— Высади меня пораньше, — прошу я. — Пройдусь пешком.
— Это еще зачем?
— Не хочу, чтобы нас видели вместе.
— А тебе не все равно?
— Нет, мне не все равно! Ты уедешь, а я останусь.
— Да, ты права, — соглашается Матвей. — Не будем портить твою репутацию порочными связями.
Я выхожу из машины.
Матвей уезжает.
Мне нужно пройти пятьсот метров. И они кажутся невероятно долгими.