Страница 34 из 251
Как ни странно, сама девушка как будто никаких подозрений не вызвала. Ее отвели в небольшую комнатку, усадили на мягкий ковер и принесли прохладной воды и фиников. Шекер с любопытством осматривалась, тихо надеясь, что это все же какое-то служебное помещение, а не комната, где ей предстоит теперь жить. Иначе яд стоит принять прямо сейчас: десять шагов в длину и шесть в ширину, потертый ковер, жаровня - к лету пустая и вычищенная и ни одного окна.
- Могу я получить мои вещи и драгоценности? - спросила Шекер немолодого толстого мужчину... не мужчину, судя по туфлям - евнуха. И не самого важного - туфли оказались простыми, коричневыми, не расшитыми даже стеклянным бисером.
- Не можешь, - высоким, визгливым голосом ответил тот, - и я бы на твоем месте захлопнул свой лягушачий рот. Никому не интересно, чего хочет какая-то рабыня.
Шекер удивилась, но виду не подала. Скандалить с рабом-евнухом для принцессы ниомов было примерно так же "почтенно", как убирать кучу за верблюдом. Впрочем, за верблюдом бы Шекер как раз прибрала спокойно, он - скотина полезная и ценная. А к чему жить на свете мужчине, от которого не дождешься ни защиты, ни работы, ни детей... Странное явление, которое существует лишь попустительством богов и духов, не иначе.
Евнух, похоже, ждал чего-то другого. Не дождался и хмуро ответил:
- Драгоценностей своих ты теперь не увидишь. Забрали в сокровищницу Кесара. Если он решит вернуть тебя отцу, вернет и цацки, а здесь женщины Священного носят только то, что он им пожалует. Чтобы сразу видно было, кто на каком положении.
- Понятно, - кивнула Шекер, сообразив, попутно, что есть, наверное, и еще одна причина забирать драгоценности. До шкатулок со "злыми иголками" и перстней с ядом додумались не только ниомы. Если бы кто-то захотел навредить Священному, то чего проще - подсунул девицу с таким перстнем. Хотя... предпоследнего кесара, как будто, так и извели. Подсунули девицу, больную какой-то хворью.
Сидя напротив девушки, на корточках, евнух смотрел на нее испытующе, словно пытался понять, что она за птица. Ну-ну... Попробуй, разгляди цветок пустыни под несколькими покрывалами.
Появились рабыни, судя по возрасту - почти преклонному и коричневым алобеям без вышивки - тоже из низших. Тех, кто полы моет и ночную посуду выносит. Как женщины попали в такое незавидное положение - Шекер было совершенно понятно. Бывшие личные служанки кого-то из жен или сестер прежнего Священного. Госпожу казнили во славу кесара, а рабыням такая честь не светила... но и приближать к себе ту, что, возможно, была доверенной у прежней хозяйки - таких дур на свете нет. А если и есть, то в кесарский гарем они точно не попадают.
Отпустить? С теми тайнами, которые они, скорее всего, хранят в своей памяти? Если только сразу на небесную дорогу. Скорее всего, им было предложено выпить яд, но женщины отказались. Предпочли ведра и горшки. Их судьба - их выбор. Положа руку на сердце, Шекер их понимала. Сама предпочла бы потянуть обезьяну за хвост - вдруг боги еще улыбнутся. Только мертвый уже ничего не может, а живой - побарахтается.
Рабыни ловко и деликатно помогли ей раздеться, обтереться ароматной водой и облачиться в новую нижнюю рубашку из тонкого полотна. Не шелка - ну да она ведь пока и не кесару на ложе собирается. А такую ткань, легкую и приятную, Шекер любила. Только не знала, откуда ее привозят.
А дальше ее стали заворачивать в ее же покрывала и девушка не ждала беды. А она вот тут и грянула. Сперва Шекер не сообразила, что это именно беда - уж больно спокойным был ее голос.
- Всего шесть покрывал? - удивился евнух, - а где же седьмое?
Вот уже чего не могла себе представить Шекер, так того, что ее одежда заинтересует слуг Священного Кесара. Какая разница, куда делось недостающее покрывало? Ведь ее драгоценности, не самые, между прочим, дешевые уже пополнили сокровищницу Шариера, неужели мало?
Она уставилась на евнуха вопросительным взглядом. Но тот не шутил. Совершенно не шутил.
- Покрывало? - удивилась Шекер, - не подумала, что это важно. Почему тебя это тревожит.
Евнух картинно вздохнул с характерным выражением полного, даже, скорее, отечного лица: глаза вверх, губы поджаты - "все бабы - дуры". На кого может и подействовало бы, а Шекер только усмехнулась про себя, не забывая держать каменное лицо. Если такой умный, так снизойди с небесного престола да объясни мне, тупенькой, в чем беда с пропавшим покрывалом?
- Кто с тебя его снимал, недостойная? - взвизгнул евнух.
Ах, вот в чем дело! Забеспокоился, что Священному "порченый" товар привезли!
- Я чту обычаи своего народа, - с безразличием истинной царской дочери отозвалась Шекер, - Пять покрывал расшивают служанки. Седьмое - верхнее готовит мать. А шестое девушка украшает сама.
- И что с того? - не понял евнух.
- Я покинула родительский шатер навсегда, - терпеливо пояснила Шекер с усталостью в голосе и явно слышимым подтекстом: "и кто из нас после этого - дурак". - Конечно, я отдала покрывало на память своей матери.
- Врешь! - припечатал евнух. - Либо ты скажешь правду, либо тебя немедленно сбросят со стены.
- Не бабе в пустых туфлях решать судьбу принцессы ниомов, - проговорила Шекер и потянулась к чаше с изюмом.