Если бы не ты

Дядя Гена с женой и восьмилетним сыном Гришей жили в центре города, в престижном и современном жилом комплексе. В их распоряжении была просторная квартира с огромной кухней- гостиной и несколькими комнатами. Мне выделили небольшую уютную  комнатку, где обычно останавливалась бабушка Гриши.

- Располагайся! В доме всё в твоем распоряжении, если что-то будет нужно, скажешь, - с этими словами дядя Гена оставил меня в комнате наедине со своими мыслями.

Ворочаясь и прокручивая в голове вечерний разговор, я долго не могла заснуть. Что же мне делать? Может,  будет лучше уехать? Но я не могла, не сейчас, не до разговора с мамой. Я должна ее выслушать, сейчас этого разговора я хотела больше всего на свете! Что такого ужасного она совершила, чтобы мой отец захотел отомстить подобным образом? И почему она не может мне все объяснить? На мою просьбу поговорить с ней, дядя Гена ответил, что сейчас это невозможно. В подробности он не вдавался и просил подождать. Я ждала четыре года, смогу и  еще немного потерпеть!

Утром я проснулась разбитая, с ощущением, что по мне за ночь проехало с десяток грузовиков. Еле поднявшись с кровати, я отправилась на кухню, где дядя Гена уже вовсю жарил яичницу.

- Доброе утро! Могу я помочь?

- Доброе утро, соня-засоня. Завтрак уже готов. Шустро едим, да мне пора на работу. Кстати, расскажи куда ты там собралась устроиться?

- В кофейню, недалеко от дома, помощником бариста. Это тот, который кофе варит, - зачем-то решила уточнить.- А еще с мальчиком одним английским занимаюсь.

- Понятно. Знаешь, я не очень поддерживаю совмещение работы и учебы, но пока лето, работай. Только ,давай,  имя свое не свети. Кофейне твоей без разницы Романовская у них работает или Миронова. А для тебя вопрос жизни и ... короче,  ты меня поняла.

- Этой Мироновой всего 17...

- И что? С шестнадцати у нас можно работать и , заметь, без письменого согласия родителей. Так что, если будут возникать вопросы - посылай ко мне. Договорились?

- Я не знала...

- Ну теперь знаешь. И еще, Ксения,  раз уж я тебе теперь за отца, называй меня соответствующе. А  то все : дядя Гена, дядя Гена. Спалимся на раз-два с этим дядей Геной. Не можешь "папа", зови просто Гена. Уяснила?

- Да... папочка, - и почему-то сразу на лице расцвела улыбка. Пусть выдуманная, пусть временная, но за последние несколько лет у меня вновь  появилась семья. -  Получается Соболев все это время меня не ненавидел? И мама...  А ты? Ты же рискуешь, прикрывая меня? Если он  узнает, что ты ... Ты Гришку с женой поэтому увез?

- Стоп, Ксения! Хватит на сегодня, да и на завтра вопросов! Мне, правда, некогда. Но в одном ты права, Максим никогда тебя не ненавидел. Как и Катя.

Он вышел из кухни и через десять минут раздался щелчок входной двери. Он ушел. Я осталась одна. И опять не по себе. Понимаю, что в этом доме я в безопасности, но бояться не могу перестать. А еще не могу перестать прокручивать в голове все, что узнала. И с каждым разом вопросов все больше и больше! Например, почему я не могу поговорить с мамой? Или зачем Гена так рискует ради меня? Особенно после того, как однажды уже пострадал по моей вине. Кто мой отец? За что он так нас ненавидит?  И что будет, когда он узнает, что я не погибла в той аварии?

Последний вопрос меня пугал больше всего. За это время его обида уже могла остыть, желание мести испариться. И тогда вся эта опасность не более , чем выдумка. Но в чужую голову не залезешь. Вдруг  , узнав, что его обманули, он обозлится еще больше? Гена сказал, что пока он ничего не знает и  я могу не переживать. Но он прав, только от моей осмотрительности теперь зависит моя жизнь и безопасность Мироновых и Соболевых.

12. Штиль

Всё лето я прожила в квартире Мироновых. День за днем страх  отступал все дальше. Нет, я не переставала думать о своем положении, мечтать увидеться с мамой или стать невидимкой для отца. Но мое отношение ко всему стало мягче. С Геной мы быстро нашли общий язык и наше совместное проживание было легким и комфортным.  Через пару недель, как я переехала, с отдыха вернулись его жена и сын. Софья Александровна приняла меня как родную.  Как бы я не пыталась вернуться к себе, чтобы не мешать их семье, она меня не отпустила. А с Гришей мы вообще здорово сдружились. Я помнила его совсем малышом. Теперь же с ним можно было поболтать почти на любые темы, посмотреть вместе кино, поиграть в приставку. С Гришей время пролетало незаметно, а вместе с тем  из головы на время исчезали все гнетущие меня мысли.

Каждое утро мы вместе готовили завтрак и все дружно собирались за столом. Пожалуй, это было единственное время, когда мы были все вместе. Днем все разбегались по своим делам. А вечером мы обычно ужинали без Гены, с работы он возвращался почти ночью.

Раньше Мироновы часто приезжали в особняк Соболева, а Софья Александровна была в очень хороших отношениях с мамой. Несколько раз я пыталась завести разговор с ней о маме, но обычно сразу замечала печальное выражение ее глаз, а наша беседа заканчивалась всегда одним и тем же: " Ксюша, мы сейчас не видимся и не общаемся. Я ничем не могу тебе помочь". В том, что Гена часто бывал в доме Соболева, я знала точно. Вот только жену с собой он больше не брал.

Однажды я сорвалась. По пути на занятия с Матвеем не удержалась и зашла в мамин бьюти-центр. Меня встретила девушка-администратор и деликатно сообщила, что Екатерина Михайловна здесь практически не бывает. Оставался только особняк Соболева, чтобы найти ее. Но Гена настоятельно просил не рисковать и не появляться там. Но терпение у меня не резиновое, если в ближайшее время мама не выйдет на связь, придется наплевать на все обещания и поехать к ней домой.

Три раза в неделю по утрам я продолжала заниматься с Матвеем. За это время мы не только догнали его школьную программу, но и хорошенько подготовились к новому учебному году. Если вдруг  он опять заболеет, так сильно уже не отстанет. Родители Матвея хотели, чтобы и во время учебы сына  наши занятия не прекращались, но ,понимая, что я тоже скоро начну учиться, сильно не настаивали.

Все остальное время я проводила в "Кофеине". Егор многому меня научил и теперь я могла брать самостоятельные смены, а не только ему помогать. Работа в кофейне доставляла мне несказанное удовольствие. Мне нравилось учиться новому, общаться с посетителями, да и просто ощущать себя частью не большого, но очень дружного коллектива. С Егором у нас ничего не получилось. Но мы стали не плохими друзьями. Как оказалось, у него давно была девушка. А то, что я сочла за флирт, было просто дружеским вниманием. Аня, его девушка, была очень симпатичной и приятной в общении. Она часто с нами зависала в кофейне после закрытия и постепенно мы с ней сдружились.  А еще с Реми. Он оказался душой компании, всегда веселый, остроумный и интересный. Мы часто созванивались, могли часами болтать почти ни о чем, а еще он всегда был рядом в  кофейне, стал моим ангелом-хранителем. Если возникали сложности, недоразумения с гостями, Реми умудрялся свести конфликт на нет и помогал  выйти из любой ситуации с высоко поднятой головой.

Проблем с моим возрастом, конечно, не возникло. Зря я себя накручивала и переживала. Вообще тот факт, что я стала Мироновой, никак не отразился на моей жизни. Гена был прав: всем вокруг было без разницы Миронова я или Романовская. Это был лишь вопрос моей безопасности.

Через несколько дней начиналась учеба в университете. Ребята из кофейни по этому случаю решили собраться в клубе. Потом, совмещая учебу и работу, выбраться куда-нибудь всем вместе будет не просто. На вечер был забронирован столик в местном модном клубе   "Розмарин". По словам ребят, место пафосное и дорогое, где обычно собиралась золотая молодежь нашего города . В этот вечер там к тому же  играл какой-то известный столичный диджей, а потому попасть туда было очень сложно.   Выручил Егор.  У него были знакомые в администрации клуба, а потому столик в крутом месте был за нами. Честно, мне не приходилось бывать в подобных заведениях. Пару раз Аня звала меня провести вечер в клубе или баре, когда они выбирались туда с Егором, но я все время отказывалась. Здесь же увильнуть не получилось.