Страница 24 из 31
Аркинский первосвященник помолчал, задумчиво играя чётками. Поджал тонкие губы, покачал головой; а потом резко кивнул, словно решившись на что-то.
— Некромант Неясыть, оказавшись в наших подземельях, ты провёл какой-то сложный обряд. Мы засекли твоё мощное заклинание, но не смогли расшифровать во всех деталях. Не удовлетворил бы ты моё любопытство, не поведал бы нам, в чём оно заключалось, на что — или против кого — было направлено?
«Пока Рыся в каменной клетке, ей не перекинуться. А в человеческом облике она уязвима для магии, — мелькнула мысль. — Торговаться, Кэр, торговаться до умопомрачения, пока дочка не окажется на свободе!»
— Отпустите мою дочь. Без этого — никаких разговоров.
— Неясыть, — мягко проговорил первосвященник. — Попробую тебя убедить, что в данную минуту мы — отнюдь не враги.
— Отец Этлау толковал мне совершенно то же самое, и уже давно, пожалуй, с самой первой встречи, — ухмыльнулся некромант. — Самое интересное, что после подобных речей его почему-то всякий раз охватывало непреодолимое желание увидеть меня болтающимся на дыбе.
— Рекомый Этлау, ныне лишённый сана и отлучённый от Святой матери Церкви, всегда отличался буйностью нрава, — заметил архипрелат. — Он решил, что наш небесный Владыка лично возложил на него миссию спасения Эвиала. Признаю, сперва… оный Этлау умел казаться очень убедительным.
— Когда двинул полки к Чёрной башне?
— В том числе. Но там он повёл себя словно одержимый Тьмой. Мы следили за ним, о да, мы внимательно следили. Даже в Аркинской курии — удивлён, Неясыть? — нашлись трезвые головы.
— Поздновато они нашлись, — сказал Фесс, смотря в глаза собеседнику.
— Что поделать, чем богаты, тем и рады, — холодно ответил первосвященник, не опуская взгляда.
— Но заявление Вашего святейшества о том, что мы «не враги», плохо соотносится с моим нынешним положением. — Фесс постарался вложить в слова побольше сарказма.
— Всему своё время, дорогой мой некромант. Итак, ты требуешь отпустить ту, кого ты безо всяких на то оснований именуешь «дочерью». Она не может являться…
— Какая разница! — зарычал Фесс.
— Большая. Будь она твоей настоящей дочерью, кровь её дала бы нам большую власть над тобой.
— Будто нельзя взять у меня? — поднял брови некромант. — Хотя нельзя сказать, что подобного рода заклятья уж настолько необоримы. В конце концов отец Этлау в прошлый раз…
— Отец Этлау, — перебил Фесса архипрелат, — убедил всех, что хранить даже частицу плоти или каплю крови Разрушителя смертельно опасно для Аркина. Потом он добился постановления Курии о твоей казни. Мы согласились — тогда никто не дерзал ему возражать. В этой связи хранение артефактов стало неактуальным. Хотя, конечно, для академических исследований они, возможно, и пригодились бы…
Первосвященник, похоже, ужасно любил поговорить. Даже со смертельным врагом.
— Святой отец, — не слишком вежливо прервал его Фесс. — Давайте ближе к делу. Я вам зачем-то нужен? Очень хорошо. Освободите мою дочь, дайте ей безвозбранно покинуть Аркин — и тогда я буду говорить. Нет — можете сразу звать палачей. В прошлый раз я говорил это отцу Этлау, повторю и сейчас — вне зависимости от умения ваших заплечных дел мастеров я могу умереть в любой момент. Просто прикажу себе, и всё.
— Я знаю, — спокойно сказал собеседник некроманта. — Не стоит подозревать меня в невнимательном чтении протоколов того приснопамятного следствия.
— Кстати, — усмехнулся Фесс, — освободить мою дочку и в ваших же собственных интересах. Если она не окажется на свободе в самое ближайшее время, моя армия пойдёт на штурм Аркина. И тогда Святому городу, боюсь, несдобровать.
— Да-да, догадываюсь, — кивнул первосвященник. — Твоя армия. Кровожадные поури и новоподъятые зомби. Да, драка будет кровавой. Негаторы магии их так просто не остановят.
— Они их никогда не останавливали.
…Работай языком, мели всё, что угодно, спорь, соглашайся, снова от всего отказывайся… Как угодно, но тяни время, и в конце концов этот старикан непременно проговорится.
Но первосвященник попадаться на крючок явно не собирался.
— Некромант Неясыть. От имени Святейшего престола и Аркинской курии я, недостойный слуга Спасителя, Его милостью ставший архипрелатом Святой матери нашей, великой Церкви Его, имею предложить тебе следующее. — Он воззрился прямо в глаза Фессу. — Распря между тобой и Святой Инквизицией прекращается, и обвинения снимаются. Ты совершенно спокойно, свободно безо всяких препятствий… — архипрелат сделал выразительную паузу, — покидаешь наш мир. Отправляешься себе домой. Если это в твоих силах — берёшь с собой тех, кто захочет и сможет последовать за тобой. Но самое главное, — священник даже наклонился вперёд, впившись взглядом в Фесса, — самое главное, ты покажешь нашим мастерам Святой магии способ, которым можно покинуть Эвиал. Если ты и впрямь страшишься мести Западной Тьмы, то там она тебя не достанет. Собственно, я не очень понимаю, почему ты до сих пор оставался здесь… Сделай это — и ты свободен. Ты, твоя дочка, твои друзья.
— Мои друзья мертвы, — сердце Фесса сильно колотилось. — Неужто святые отцы решили, что битва с Западной Тьмой проиграна и им осталось только бегство?
— Твои друзья живы, — с мягкой настойчивостью прервал его первосвященник. — Мои магистры способны вернуть им жизнь. Впрочем, разве бывший отец Этлау не провёл демонстрации? Мы прочли его заклятье.
— Этлау показал мне три неплохо сохранённых магией тела. Своей силой он заставил одно из них шевелиться и обрести подобие жизни, — отчеканил Фесс, изо всех сил стараясь казаться сейчас невозмутимой ледяной глыбой. — Большего я не видел. Докажи мне, что они живы, первосвященник. И, кстати, почему же вы тогда не оживили их давным-давно? Чего ждали? Моих вопросов?
— С твоими друзьями гораздо проще, когда они пребывают в своём нынешнем состоянии, — поднял бровь священник. Очевидно, Фессу предлагалось считать это шуткой.
Воцарилось молчание. Архипрелат спокойно ждал, некромант лихорадочно размышлял. Да, он давно уже не просто Неясыть, неведомо как попавший в неведомо какой мир. В конце концов, сумели же отправиться отсюда Домой (хочется верить!) Император и Сеамни. Правда, нельзя забывать и о помощи вампира Эфраима… Да и Клара как-то ведь пробралась сюда, и едва ли с намерением провести тут остаток дней. Но он сам и помыслить не мог о том, чтобы отправиться обратно, искать дорогу в Долину. Пока в Эвиале остаётся Сущность, пока по нему гуляет Салладорец — как он может уйти?..