Страница 16 из 20
Ещё сотня-другая шагов – и они очутились возле самого подножия Потаённого Камня. Зачарованный обелиск уже закрылся, поток лившейся оттуда на Фесса Силы иссяк. На ощупь камень был очень, очень холодным.
И где-то там, в глубине, под слоями гранита, таилось истинное сердце зачарованного монолита – тот самый багровый кристалл, привидевшийся Фессу в горячке боя.
Кристалл… магия камней испокон веку, как и положено, числилась подразделом Земного волшебства, однако в Академии к знатокам магических свойств камня всегда относились с уважением куда большим, нежели к остальным мастерам Земной стихии. Было что-то об этих камнях, кристаллах, какой-то слух… Почему же память, доселе столь безотказная в этом мире, сейчас не хочет служить?!
Ирдис осторожно подошёл, коснулся плеча. Глаза эльфа смотрели на Фесса с какой-то странной грустью – так смотрят на друга перед расставанием, когда догадываются, что за разлукой может и не последовать встречи.
– Ты сдержал своё Слово, некромант, – тихо проговорил эльф. – Я не думал, что такое возможно, не верил. Могущественна Тьма, велики твои силы. Но, поверь мне, мои глаза не могут обмануться. Каждое твоё заклятие, каждый твой успех – это просто ещё один шаг вниз по ступеням, ведущим…
– Вот чего я терпеть не могу в эльфах, – нагло влез в разговор Сугутор, – так это вашу тягу к высокопарным словесам. Только что дрались насмерть, нет бы там фляжку поднести с чем-нибудь покрепче – нет, тут разговоры разводят, всё о пророчествах каких-то да предсказаниях; ох, и набили ж они мне оскомину, ещё когда вместе с твоими сородичами, Ирдис, я в Замекампье хаживал!
Эльф вздохнул. Казалось, он пропустил слова гнома мимо ушей.
– Я не знаю, куда тебя поведёт твой путь, но, сдаётся, он ведёт в ту Тьму, которой страшимся даже мы, Нанийские эльфы, сами прозываемые Тёмными.
– Уши у меня вянут от этого эльфийского красноречия! – возмутился гном. – Хлебом не корми – дай попредсказывать, дай про великую Тьму да вселенское зло порассуждать.
– Сугугор, – наконец повернулся к гному Ирдис – ради Великого леса, помолчи. Вот тебе фляжка, берёг на самый крайний случай, думаю, не разочаруешься. И, готовься к худшему – потому что действо ещё не кончилось. Мы отбили только первую атаку. Бой ещё не выигран.
– А что же твой Потаённый Камень? – спросил Фесс. – Он закрылся. Я больше не чувствую его силы. А этот враг, скажу тебе без утайки, дорогой эльф, мне не по зубам. Если б не этот обелиск – мы бы не устояли.
Рядом раздалось негодующее бульканье Сугутора – гном крепко приложился к заветной эльфийской фляжке, но смолчать не мог всё равно – как это так, его мэтр сам признаётся в том, что не справился бы с врагом без помощи какой-то там эльфийской каменюки!
– Потаённый Камень подчиняется только лучшим волшебникам Нарна, – сообщил эльф. – Мне он неподвластен – и сам решает, что и как ему делать.
– Славно, славно придумано, – угрюмо бросил Прадд. – Значит, нам осталось только сидеть и ждать, пока не подойдёт вторая их волна?
– Если у тебя есть другие идеи – давай излагай, – дёрнул щекой эльф. – Пока эти бестии топчут землю Нарна, нам лучше дать бой здесь. Тут мы, по крайней мере, можем надеяться на помощь.
– З-значит, останемся здесь, – слегка заплетающимся языком объявил Сугутор. – С-спасибо тебе, И-ир-дис, возвеселил ты меня-а. Славное пойло вы тут варите, славное.
– Зачем ты это сделал? – нахмурившись, сказал эльфу Фесс. Чтобы напоить гнома, как правило, требовался добрый бочонок самого крепкого пива.
– Умирать – так не в грусти, а в веселии, – противореча сам себе, печально произнёс Ирдис.
– Я умирать, вообще, не собираюсь, а если и придётся, так на трезвую голову.
– Не бойся, этот хмель проходит очень быстро, куда быстрее, чем того, быть может, хотелось, – уронил Эваллё. – Несколько минут – и как рукой снимет. У гномов особенно – их напоить, сам знаешь, дело нелёгкое.
– Н-ничего, как до дела д-дойдёт, м-мой топор им в-всем…
– Обычное оружие нам не поможет, – грустно усмехнулся Эваллё. – Будь готов, некромант, будь готов, может потребоваться всё твоё волшебство.
«Какое такое всё?» – хотел было спросить Неясыть, увидел выражение глаз эльфа, застывшую в них смертную тоску, особенно острую у этого народа долгожителей, всё понял – и промолчал.
«Будь готов использовать для победы даже нашу смерть», – сказал ему взгляд эльфа.
«Тьма бы побрала это ваше эльфийское самопожертвование! – зло подумал про себя Фесс. – Меньше красивых слов и больше…» Да, а, собственно говоря, чего больше? Чем мог помочь ему сейчас этот тонкий и изящный обитатель Нарна, с опустевшим колчаном за плечами и пустыми ножнами у пояса? Потаённый Камень не подчинялся лесному стрелку. Всё, что Ирдис мог сейчас сделать даже не для себя, для Нарна, – это, что называется, геройски умереть, дав Фессу возможность пустить в ход высвобождающуюся при смерти тела Силу.
Некромант в сердцах топнул ногой. Сам он никаких врагов, никакой «второй волны» пока не ощущал – не ощущал ничего, словно все его магические чувства в один миг отказались ему служить. Кругом негромко шумел лес. Недвижной и вечной глыбой, памятником недоступному высился прямо перед Фессом Потаённый Камень, да уходил куда-то вдаль дурно пахнущий след уничтоженной Дикой Охоты.
Прадд уселся на землю, потянул завязки на заплечном мешке. Достал нечто вроде грубо вырезанной из звериного рога губной гармошки и заиграл. Немудрёная мелодия поплыла над землёй, лес с неожиданной жадностью втягивал её, словно вынырнувший из-под воды ныряльщик – морской воздух. Ирдис вскинул было брови – разумеется, утончённому эльфу с его привычкой к кифарам, арфам и прочему могли резать слух звуки орочьей гармошки; но минуту спустя и он невольно заслушался. Прадд играл плясовую, гармошка в его лапах гудела, завывала и взвизгивала, словно тридцать три голодных неупокоенных разом, ногой орк отбивал ритм – и Фессу словно наяву привиделась толпа сородичей Прадда в развевающихся меховых накидках, праздничных уборах на бритых головах, в гремящих многочисленных браслетах на мощных запястьях – сошедшихся в лихом танце, от которого дрожит земля.