Страница 13 из 20
– Ну уж нет, рано радуетесь! – заорал Сугутор, становясь рядом с Праддом и поплёвывая на ладони. – Дорогонько вам станет мной поужинать, смотрите, как бы сталью не подавиться!
Темнота захохотала. Издевательский смех нёсся из-за громадных стволов, с вершин деревьев, даже с неба откуда чья-то громадная рука словно бы смыла одним движением все звёзды. Сполохи света, отбрасываемого посохом Фесса, затрепетали, точно под сильным ветром; Неясыть ощутил леденящий холод, ползущий от древка по его пальцам; враги, кем бы они ни были, мгновенно нащупали его слабое место. Посох – источник силы мага, но в то же время и причина слабости. Умный и ловкий враг может воспользоваться посохом мага, словно тропинкой к его душе и рассудку, опьянить ложным чувством силы, заманить на зыбучие пески миражей, после чего волшебника не нужно ни сжигать, ни замораживать в груде льда – он сам оказывался в плену, в призрачном мире, без надежды на возврат и избавление.
Орк и гном застыли, оружие на изготовку, однако никто из обступившего путников полчища не торопился предложить им честный бой.
– Эй, эльф, хватит там корячиться, беги к своему Камню, пока нас тут не схарчили! – не оборачиваясь, гаркнул гном.
Фесс тем временем опустил посох. Струившийся из навершия яркий свет стал блекнуть – незачем было даром тратить силы, врага явно не удастся отпугнуть, и здесь, в отличие от Арвеста, не воспользуешься любимой уловкой некромантов – не поднимешь себе на помощь пару – тройку зомби.
Сейчас молодому волшебнику было просто не с кем сражаться. Враг упрямо не показывался, а вот тьма в овраге… уж больно это смахивало на отвлекающий маневр.
Ирдис тем временем, обдирая руки, едва-едва сумел выкарабкаться из оврага и без сил растянулся на земле – словно преодолел самое меньшее отвесную стену в десяток человеческих ростов.
Фесс в растерянности смотрел на Потаённый Камень. Красный обелиск гордо возносился над ними, пропоров податливую земную плоть, и не было ему никакого дела до каких-то там двуногих, копошащихся невдалеке от его подножия. Кто знает, для чего, для каких битв сберегалась сила Потаённого Камня, каким врагам должна она была закрыть дорогу в Нарн; пока же вторжение неведомой Дикой Охоты ничуть не обеспокоило колдовской монолит.
Как, впрочем, и сам Нарн.
– Эгей, эльф, жив ты там? – рявкнул Прадд, поигрывая секирой. – Жив али нет, спрашиваю?!
– Ж-жив, – донёсся слабый ответ с противоположной стороны оврага. – Скорее, чародей, используй силу Камня, иначе…
– Легко сказать – «используй»! – заорал, в свою очередь, Фесс. – Плевать хотел твой Потаённый Камень и на нас, и на вторжение! Он не подпускает меня к себе!..
В самом деле, все усилия Фесса хоть как-то почерпнуть сил в неиссякаемом и бездонном колодце Потаенного Камня наталкивались на ледяную непробиваемую стену. Кто-то очень умелый и искушённый в волшбе постарался оградить драгоценный источник от всяких там бродяг, почему-либо могущих и заглянуть, куда не следует. И пусть даже этим бродягам приходится сейчас драться насмерть.
Фесс ощутил, как вспотевшие от напряжения ладони начинают скользить по чёрному древку. Все уроки Даэнура ничем не могли сейчас помочь – против них выступала не та Дикая Охота, о которой говорили манускрипты Академии, а нечто совершенно неведомое и невиданное.
Однако враги медлили. Они не нападали и не уходили; они давили одним лишь присутствием, чётко и последовательно претворяя в жизнь девиз Гильдии боевых магов, о существовании которой Неясыть сейчас само собой, ничего не знал – «побеждай присутствием»
Бездействие становилось невыносимым. На той стороне оврага Ирдис сумел-таки подняться на ноги, шатаясь, подошёл к краю оврага, глянул вниз. Лицо его исказилось от омерзения.
– Не туда! – взвизгнул он, с неожиданным проворством отскакивая назад. – Не через овраг! Там, там… – Он потащил из колчана стрелу.
– Сами знаем, – рявкнул гном. – Только интересно, как же нам перебраться? Я вот крылья что-то забыл себе отрастить, всё, знаешь ли, както недосуг…
– Чародей, выжигай овраг! – по-прежнему не своим голосом выкрикнул эльф. – Выжигай, в пепел, в прах, это же… эт-то… – Он захлебнулся собственным криком, лицо исказила гримаса несдерживаемой ненависти и отвращения, длинная стрела сорвалась с тетивы, впиваясь в затопивший ложбину мрак.
Стрела ещё в полёте бесшумно обратилась в облачко чёрной пыли, сгорев мгновенным бездымным огнём.
– Вот это да… – услыхал Фесс бормотание гнома. – «И спереди, и сзади», – как сказала одна коза, когда из-за неё поспорили два пастуха. Один, спереди, её хотел резать, а другой, сзади, соответст…
Занимательная история оказалась прервана самым неделикатным образом.
Мрак в овраге вскипел, словно вода в котле. Громадные пузыри вздувались и лопались, потянуло затхлым, гнилостным смрадом. Чёрные щупальца клубком разъяренных змей устремились вверх по склонам, в один миг перехлестнув через края оврага. Эваллё что-то выкрикнул, пустил ещё одну стрелу – её постигла судьба первой – и бегом бросился прочь, к алому обелиску. Ничего сделать он не мог, и даже его смерть ничем не помогла бы Фессу. Ничем, кроме, пожалуй, лишь одного – отдав некроманту те силы, что вырвались бы на волю в миг расставания души с телом эльфа.
Мир раскололся надвое. Одна часть сознания Фесса судорожно пыталась отыскать пути к спасению – стремительно перебирая самые разрушительные и убийственные заклятья известных ему разделов магии, – в то время как другая внезапно вспомнила навязчивый, настойчивый шёпот масок: «Найди Мечи, найди Мечи, найди Мечи».
Мечи, холод стали, извив травленого узора: шершавый эфес в руке, тяжесть оружия…
Нет, не то.
Что-то властно толкнулось в мозг, потянулось наверх даже не из памяти, почти начисто опустошённой в тот миг, когда Фесс вступил в мир Эвиала – а, наверное, из того недоступного никаким богам и магам дальнего Астрала, где, говорят, оставляет свой отпечаток каждая мысль и каждое чувство, пережитое живыми, наделёнными сознанием существами, – оттуда пришло странное видение – Меч, словно бы выросший из цельной ветки дерева, не вырезанный, подобно детской игрушке, но именно выращенный, чья форма задана самим взрастившим его стволом; Меч, напоённый мощью, впитавший в себя силы бесчисленных зелёных ростков, крошечных и незаметных, но под натиском которых крошится и растрескивается крепчайший гранит скал и крепостных стен.