Злоба (ЛП)

Корбан улыбнулся ему, затем его отец вышел из комнаты, и Корбан отправился в путь. Широкие каменные улицы были по большей части пусты, сумерки опускались на крепость подобно одеялу. Отец никогда раньше так с ним не разговаривал. Он улыбнулся и почувствовал прилив любви к этому великану. Но среди этих детских воспоминаний было еще одно лицо, почти в каждом из них: оно всегда было здесь, и еще множество других.

Гар.

По-своему грубоватый конюх был ему как второй отец. Помогать ему, учить его, спасать его в Баглуне, следовать за ним в Лес Мрака. Защищая его, даже ценой собственной жизни, если понадобится. Сам того не сознавая, он изменил курс и направился к конюшне.

Он не видел Гара с тех пор, как прибыл отряд Тенебраля. Только что он был с ними во дворе, а потом исчез. Корбан снова вспомнил, что почувствовал, когда увидел предводителя новоприбывших – Натаира, короля Тенебраля. Каким-то образом этот Натаир показался ему знакомым, воспоминание тянулось по краям его сознания. Ему вдруг стало дурно, и он подумал, что увидел темную тень, омрачающую лицо Натаира. Одно воспоминание об этом заставило его похолодеть.

Он поднял глаза и увидел перед собой конюшни, свет, мерцающий высоко в незакрытом окне – чердак конюшни Гара. Он жил здесь с тех пор, как Корбан себя помнил, и говорил, что если возникнут какие-то проблемы с лошадьми, он должен быть поблизости.

Конюшни были уже пусты, и Корбан шагнул в них, чувствуя знакомые запахи коня и сена. Он поднялся по сеновальной лестнице, которая также вела в комнату Гара. Буря последовала за ним, бесшумно, как призрак, когда он пробирался мимо стогов связанного сена. Он остановился, прежде чем подойти к полуоткрытой двери комнаты Гара.

Гар сидел на своей койке в мерцающем свете факела, сосредоточив все свое внимание на длинном, мягко изогнутом клинке. Конюх пропитал лезвие маслом с помощью тряпки, затем умело провел по его краю точильным камнем.

Корбан вытаращил глаза. Он даже не знал, что у Гара есть меч, не говоря уже о таком. Затем он услышал шаги, поднимающиеся по лестнице, и, не раздумывая, скользнул в тень сеновала вместе с Бурей.

Появилась фигура, и глаза Корбана расширились, когда он увидел свою маму.

Она постучала в дверь Гара и вошла, не дожидаясь ответа.

‘Я получила твое сообщение, - услышал он голос матери, отчетливо доносившийся сквозь тонкие перегородки. ‘Что случилось?’

Сначала Гар ничего не ответил, и Корбан услышал только скрежет точильного камня по всей длине клинка. Внезапно даже это прекратилось, кровать заскрипела, когда Гар встал.

‘Мы должны идти. Оставить Дан Каррег,’ смотритель стойл говорит.

- Что?- его мама заикалась. ‘Это невозможно. Почему?’

‘Ты видела, кто приехал сегодня?’

‘Да, но это ничего не меняет.’

- Ты не понимаешь, Гвенит. Человек с Натаиром, я его знаю.’

- Человек с ним . . . Но как это сделать? Кто он такой?’

‘Его зовут Сумур, и он Джехар.’

‘Гар, я не понимаю. Как такое может быть?’

‘Не знаю, - ответил Гар.

‘А ты не мог бы поговорить с ним, если ты его знаешь? Выясни, что это значит? Может быть. . .’

- Нет, - отрезал Гар. ‘Ты помнишь, что сказал Мейкал: ни с кем не разговаривай, даже если родственники Аквила проедут через Стоунгейт. Я уже шестнадцать лет не могу остановиться, когда мы так близки. И, кроме того, что-то не так. Очень неправильно.- Гар сделал паузу, тишина внезапно стала тяжелой. - Сумур меня не видел, в этом я уверен. Но надолго ли? Мы не можем здесь оставаться. Корбан не может здесь оставаться. Мы должны уйти, я уверен.’

‘Но куда? Это слишком рано. Мы не готовы-Бан не готов.’

Корбан слышал, как шагает Гар. - Планы редко сбываются, Гвенит. А вот где: в Драсиле, конечно. А где же еще?’

Тянулись минуты. ‘Очень хорошо. Но не завтра. Он проходит свой воинский суд, сидит свою Долгую Ночь. Мейкал сказал, что он должен сделать это раньше . . .- ее голос затих.

‘Ну ладно, - неохотно согласился Гар. - Завтра мы готовимся. На следующий день мы уезжаем.’

Когда мама ушла, послышались шаги, и Корбан крепко обнял Бурю, пока они не затихли вдали.

Только когда он снова услышал скрежет точильного камня Гара, он осмелился пошевелиться. Затаив дыхание, он выбрался из-за кучи сена и спустился по лестнице. Буря затмила его в темноте.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

ВЕРАДИС

Верадис поправил кольчугу на плечах и посмотрел вверх, увидев бледно-голубое небо сквозь голые ветви. Было еще рано, тонкая пленка тумана прилипла к Земле, лесная подстилка была скользкой от росы.

Он пробирался сквозь группы спокойных воинов к Алкиону, окруженному лидерами этого небольшого альянса. Они встретились накануне вечером, чтобы обсудить план сражения, но Брастер настоял, чтобы они также собрались на рассвете, чтобы обсудить дела.

Рыжебородый Король кивнул Верадису. ‘Мы все знаем, что нас ждет в этот день, и мы зашли так далеко только с помощью тех, кто не обязан быть здесь. Он перевел взгляд с Верадиса на Алкиона и коротко кивнул им. - Спасибо Вам большое.’

Ромар отвел взгляд.

‘Вот именно, - прорычал Брастер. - Увидимся вечером, выпьем за нашу победу вместе. А пока-правда и мужество, и да пребудет с вами рука Элиона.’

- Правда и мужество, - повторил Верадис, когда группа разделилась, направляясь к своим различным боевым отрядам, Верадис шел с Калидом и Алкионом. Они должны были выстроиться позади более крупных сил Брастера и Ромара, причем два короля командовали почти тремя тысячами человек между ними. У Верадиса и его спутников была двойная задача. Во-первых, чтобы защитить Алкиона и Калида от любых конкретных атак. Великан и Вин Талун были единственными средствами противодействия Элементалям Хуненов.

Во-вторых, и только в том случае, если первое задание будет сочтено ненужным, Верадис должен был повести свой отряд во фланг и нанести как можно больший урон, оставив Джехара защищать Калида и Алкиона. Калидус говорил, что Джехар - это более чем достаточная защита, но Ромар был непреклонен в том, что Верадис останется арьергардом.

- Пол-лиги, и ты увидишь Халдиса, человека короля, - сказал Алкион, яростно сверкая зубами.

‘Эти великаны, - сказала Верадис. ‘Их будет много – много элементалов?’

‘Да. Но мы позаботимся о тебе, маленький воин, - сказал великан, и улыбка тронула его усы.

‘Я не это имел в виду. Как только ты и Калидус можете противостоять стольким Элементалям?’

‘Ты видел его, - сказал Алкион. ‘Ты же знаешь, кто он. Мы, великаны, долго жили, да, долго учились нашему ремеслу. Но он старше, намного старше.- Он пожал плечами. ‘Он очень силен. Затем великан исчез, шагая к черной массе Джехара, его огромный меч висел у него за спиной.

Отряд Верадиса свободно собрался перед ним-шеренга из пятидесяти человек, в десять рядов глубиной. Бос ухмыльнулся ему и подвинулся, чтобы занять свое место в первом ряду. Где-то впереди протрубил Рог, и войско двинулось вперед, роясь вокруг редеющих деревьев.

Они добрались до гребня холма и посмотрели вниз на вспаханную и обработанную землю, признаки организованного земледелия выглядели странно неуместными в лесу. И тут Верадис затаил дыхание, впервые увидев Халдис.

Впереди виднелась осыпающаяся, увитая виноградом стена, многие участки которой превратились в руины, оставив в стене зияющие дыры, похожие на зубы старой ведьмы. Внутри были огромные пирамиды, сотни пирамид, их камни были покрыты толстым слоем мха и желтого лишайника. А дальше из земли поднимался отвесный утес из темного гранита, по верхнему краю которого тянулась линия деревьев. Все его лицо было покрыто резьбой: огромные, рычащие лица, воины в бою и всевозможные существа. Волки, орлы, медведи, дрейги и змеи были изображены в окружении кружащихся рун. У подножия склона виднелись огромные арочные ворота, более высокие и широкие, чем дюжина великанов, и черные, как ночь. Верадис вздрогнул.