Злоба (ЛП)

Затем Корбан ощутил движение, чье-то присутствие вокруг него, более глубокие тени, расхаживающие по поляне. Из темноты сверкнули глаза, много глаз.

Его стая пришла. "Я мертв", - подумал он. Перед ним, медленно и неторопливо, волк, которого он спас, шел к нему, толстые мускулы обвивали его шею и плечи. Его брюхо качалось из стороны в сторону, полное и тяжелое.

‘Ты в жопе, - прошептал он.

Она обошла его кругом, остановилась перед ним, встретившись с ним взглядом медных глаз, затем громко принюхался и, сопя, прижалась мордой к его паху. Он подавил желание отпрыгнуть назад, понимая, что его жизнь висит на волоске. Зверь поднял голову, все еще принюхиваясь, обводя взглядом его живот, шею, челюсть. Его обдало горячим дыханием, в горле стоял тяжелый запах влажного меха. Морда волка уперлась в его кожу, зубы были холодными и твердыми. Корбан почувствовал, как его мочевой пузырь расслабляется. Затем зверь сделал шаг назад, развернулся и ускакал прочь, исчезнув в темноте леса.

Глаза в тени померкли, и Корбан тяжело вздохнул, тяжело опустившись на землю.

Что я только что сделал?

Некоторое время он лежал на сырой земле, ожидая, пока успокоится его бешено колотящееся сердце, потом встал и пошел прочь от болота. Теперь лес выглядел иначе, темнее. Идти было трудно, постоянно сосредотачиваясь на земле перед собой, чтобы не споткнуться о густые лианы, устилавшие лесную подстилку. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что не видел ни одного из небольших ручьев, которые он пересек ранее. Он топнул ногой по земле, которая уже не была губчатой, а твердой под лесной подстилкой.

- О нет. Он лихорадочно огляделся в поисках какого-нибудь знакомого знака, но ничего не узнал. Рассеянный солнечный свет просачивался сквозь верхушки деревьев, не давая никакого проблеска того, где солнце лежало в небе. Глубоко вздохнув, он снова двинулся вперед. "Просто надо идти дальше", - подумал он. Ищи ручей, который приведет меня обратно. Он вздрогнул, пытаясь справиться с паникой, которая начала клокотать внутри него. Он прекрасно понимал, что у него мало шансов пережить ночь в лесу, и чтобы найти выход, ему нужно было ясно мыслить. "Просто продолжай идти, - сказал он себе, - и надейся, что я не углублюсь в лес". Он ускорил шаг, постоянно переводя взгляд с травы у своих ног на выбранную им дорожку.

Его ноги болели, пальцы онемели, когда он наконец остановился. Казалось, он шел уже целую вечность, и все еще не было никаких признаков ручья. Оглядевшись, он выбрал высокий вяз и начал карабкаться вверх. Чем выше он поднимался, тем тоньше и шире раздвигались ветви. Он достиг такой точки, что даже балансируя на кончиках пальцев ног, не мог дотянуться до следующей ветки. Если я только доберусь до вершины, то смогу увидеть Дана Каррега. Тогда, по крайней мере, я буду знать, иду ли я в правильном направлении. Отчаяние подпитывало его, он слегка пригнулся и прыгнул. Обеими руками он ухватился за ветку, в которую целился, и на мгновение повис в воздухе, слегка покачиваясь, когда ветка дерева согнулась. Затем одна из его рук соскользнула. Он дико завыл, отчаянно цепляясь за ветки, а потом начал падать. Столкнувшись с несколькими ветками, он потерял сознание и очутился в куче на лесной подстилке. Он сел, застонал и вдруг услышал слабый звук. Это было далеко, но лес был почти безмолвен, даже ветер не шелестел в деревьях. Он напрягся, почти уверенный, что слышит чей-то голос, чей-то зов. Он вскочил, забыв об усталости, и побежал. Когда он остановился, на мгновение воцарилась тишина, затем он снова услышал голос, теперь уже гораздо ближе. Оно звало его по имени.

- Привет!- крикнул он в ответ, прижимая ладони ко рту. Он снова пустился в путь, зовя ее. Вскоре он увидел, как из-за дерева вышла высокая фигура, ведя за собой двух лошадей-большого пегого и пони. Фигура прихрамывала.

‘Гар! - закричал Корбан, теперь уже неистово, со слезами на глазах бросаясь на конюха. - Гар! Сначала темноволосый мужчина стоял неподвижно, как статуя. Затем он неловко обнял мальчика и похлопал его по спине.

‘Что ты здесь делаешь?- Дрожащим голосом спросил Корбан.

- Искал тебя, конечно, идиот. Ива знает дорогу домой, даже если ты не знаешь, - ответил Гар, отступая назад, чтобы посмотреть на Корбана. ‘Что с тобой случилось? Когда я видел тебя в последний раз, ты выглядел достаточно плохо, но сейчас . . .’

Корбан посмотрел на себя, покрытого грязью и листьями, с царапинами на коже и дырами в плаще и штанах.

- Так и было . . .- Корбан замолчал, понимая, как глупо это прозвучит. ‘Я просто хотела немного тишины, побыть одному . . .- сказал он смущенно, глядя в пол. - Я заблудился. Выражение лица Гара убедило его, что сейчас не самое подходящее время упоминать о волке.

Конюх взглянул на грязного мальчишку перед собой, понюхал и глубоко вздохнул.

- Можешь поблагодарить свою сестру. Она настояла, чтобы я пришел и нашел тебя, когда Дат рассказал ей о Рафе.’

‘О. Она знает, - сказал Корбан, опустив плечи.

‘Да, парень, но сейчас это неважно, давай отвезем тебя домой. Если ты не будешь отставать от меня, мы еще успеем вернуться к связыванию рук. По крайней мере, тогда я не спас бы тебя только для того, чтобы твоя мама убила тебя.’

‘Я думаю, она все равно меня убьет, - сказал Корбан, глядя на свой изорванный плащ.

‘Ну что ж, пойдем и узнаем, - сказал Гар, разворачивая коня и удаляясь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ВЕРАДИС

Верадис расправил плечи, пытаясь поправить кольчужную рубашку. Его кожа была натерта до крови даже через льняную тунику под ней, что усугублялось ритмом его лошади, когда он ехал в дюжине шагов позади Натаира.

"Надо было носить ее почаще", - подумал он, но почувствовал себя неуютно. Только горстка воинов владела Кольчугами в Рипе: его брат Крелис, конечно, так же, как и его отец. А также Албен, оружейный мастер крепости, и двое или трое сыновей местных баронов. В те несколько раз, когда он надевал ее на публику, он чувствовал себя по-другому, обособленно, и он уже имел более чем достаточно этого чувства, не добавляя к нему. Так что кольчужная рубашка по большей части так и осталась лежать в коробке в его комнате.

Тем не менее он дорожил ей. Главным образом потому, что Крелис дал ему ее после Долгой Ночи, последней печати на его воинском испытании, когда он перешел от мальчика к мужчине, но также и из-за правды в том, что сказал ему брат. Кожа может защитить от слабого или скользящего удара, но эта выдержит удар сильный. Лечи потом его, как хорошего друга. И он каждый вечер доставал ее из деревянного сундука, смазывал маслом, чистил, складывал и снова убирал.

Аквилус удовлетворил просьбу Натаира, позволив ему возглавить отряд, посланный, чтобы прервать встречу Ликоса, самопровозглашенного короля корсаров. Так что Верадис проспал в Джеролине всего две ночи, прежде чем снова забраться в седло.

Он оглянулся через плечо. Он ехал во главе короткой колонны, по трое в ряд, их было около четырех десятков, хотя только половина из них была новобранцами Натаира в его неоперившемся боевом отряде. Остальные были отобраны из Орлиной гвардии Аквила, на чем настаивала Фидель, мать Натаира.

По обе стороны от него ехали приверженцы Натаира: слева-Раука, третий сын местного барона, симпатичный, добродушный и быстрый в обращении с оружием; по другую сторону-Бос, сын одного из орлиных гвардейцев Аквила. У него была толстая шея, широкие плечи и руки, похожие на дубовые сучья.

Они хорошо провели время, путешествуя к югу от Джеролина, проходя через лье волнистых лугов, разбросанных по открытой лесной местности, и теперь, три ночи спустя, Верадис заметил горы, которые примерно отмечали середину их путешествия, поднимаясь из земли, как изогнутый позвоночник иссохшего, искалеченного старика.