Страница 10 из 12
На улице я вижу девушку, она сидит на земле и, жалобно скуля, трет глаза. Я ношу линзы, и у меня при себе всегда есть флакон с физраствором. Я закапываю бедняжке покрасневшие глаза и дарю ей пластиковый пузырек. Она благодарит и возвращается в ряды борцов, а я иду в противоположную сторону.
5
Мы – голос Франции. Элита СМИ. Когда сотрудник «Утра» сталкивается с журналистом из редакции France Publique — в лифте или холле, – он улыбается сверхлюбезно и снисходительно, старается проявить братское чувство – мол, все мы плывем в одной лодке, но надолго лицемерия не хватает. Люди, формирующие общественное мнение, не могут даром терять ни минуты. Разница между журналистом 7/9 France Publique и всеми остальными служащими Красного дома заключается в том, что лица последних не красуются на билборде тридцатиметрового «роста». «Утро» – это государство в государстве, отношения между ведущими и завредакцией всегда напряжены до крайности. Люди, чьи имена известны всему свету, не ведут долгих бесед с «рядовыми гражданами».
– Привет, как дела? (Тот, к кому обращен вопрос, хмурится, пытаясь вспомнить, кто его собеседник.)
– Черт, Натан, классно ты вчера утром «наехал» на премьер-министра! (Выслужиться лишний раз не помешает.)
– И не говори, Эдуар Филипп[106] красноречиво высказался о проблеме автопилотов… (Значительная персона демонстрирует скромность, но спешит уйти.)
– Желаю продержаться весь июнь! (Вечерний редактор не может скрыть зависть.)
– Все мы – наемные рабочие информации, не более того… (Сочувственная улыбка звезды, записывающейся дважды в день – в прайм-тайм для радио и во второй половине вечера для France Télé[107].)
Когда двери закрываются на ненужных этажах, знаменитости проверяют перед зеркалом, что у них с лицом. С тех пор как радиоэфир сутки напролет транслируется в прямом эфире в видеоформате, никто не может вести себя как раньше, когда ведущие были тучными, лысыми или лохматыми, носили на работу старые свитера в пятнах и имели на носу бородавки. Добро пожаловать в новый мир, где каждый чувствует себя уродливее и старее конкурента.
Считалось логичным приглашать в 7/9 писателей: «Утро» – это писанина. Все «выстроено» заранее. Ведущий сидит перед экраном компьютера; его приветствия, подводки, вопросы, слова благодарности и прощания всегда одинаковы. Вся передача целиком – сеанс чтения вслух. Каждый приглашенный приходит в студию со своим листочком. Главное – читать текст максимально естественно, а вид иметь свежий и кокетливый. Никто ни на кого не смотрит. Беседа исключена. Стоит кому-нибудь произнести нечто непредвиденное, и начинается паника.
Мы самый популярный разговорный клуб во Франции. Чья-то речь выглядела бессвязной? Вся пресса издевается неделю. Оплошность? На месяц о тебе забыли. Речевая ошибка? Сотня сообщений с требованием «все исправить, извиниться, а то и уволить» провинившегося. Тому, кто наделен абсолютной властью, приходится испытывать беспрецедентное давление. Доминик Гомбровски, чьи очки перемещаются со лба на нос без помощи рук – вот кем я восхищаюсь. Сверхъестественный дар, который только журналисты France Publique способны развить в совершенстве… с помощью Жана-Франсуа Кана[108]. Но кто его помнит? Информация устарела. Наше правление подходит к концу. Молодые нас больше не слушают – получают информацию от гаджетов. Истинное смешивается с поддельным. Разоблачать вранье старомодно: ты похож на старого придурка, объясняя, что статистика – блеф, клевета отвратительна и никакого всемирного заговора не существует. Пока эксперт исправляет ошибки, публика смывается. Ей некогда помнить.
22:00
Дело только во мне или это мир сходит с ума?
1
Тому, кто ни разу не переживал страха обозревателя, работающего по четвергам, не понять его. Какой спортсмен согласится в течение года каждую неделю ставить на кон свой титул? Страх возникает за три дня до эфира. В понедельник ты начинаешь гуглить новости. Во вторник просматриваешь Quotidien и Touch Pas à Mon Poste[109], чтобы понять сатирическую тенденцию недели. Кто сейчас козел отпущения? Над кем будут издеваться в ближайшие дни? В среду опасаешься трагического события или природной катастрофы, которые заставят тебя быть серьезным. Как-то раз Натали Феррожи пожаловалась в эфире, что ей пришлось от и до переписать все обозрение из-за случившегося накануне в Нью-Йорке захвата заложников и гибели восьми человек. Натан сделал Натали втык, и на следующий день она вынуждена была извиняться, чтобы не вылететь с работы. Юморист, работающий на «Утре», не имеет права отрываться от актуальных событий. Его шутки должны базироваться на телепрограмме новостей, что убивает всякую спонтанность. Юмор становится банальным и перестает быть смешным. Переизбыток шуток убивает шутки, поэтому политкорректность в конце концов берет верх над насмешкой. Так случилось в Штатах, а сейчас происходит во Франции. Если каждый день из последних сил шутишь на тему новостей, рискуешь потерять контроль, шокировать – и придется извиняться… Что может быть грустнее клоуна, который натужно ищет тему горяченькую-но-не-шокирующую? Я уж не говорю о проблеме «культурного собственничества»: только евреи могут подшучивать над евреями, так же обстоит дело с мусульманами, геями и иже с ними… Это называется юмористической общинностью. Юмор сегментирован – как и общество. Если белый человек передразнивает чернокожего или азиата, его называют расистом (но мне не стыдно признаться, что в детстве актер Пьер Пешен смешил меня своей арабской версией «Стрекозы и муравья»).
Не будь Бланш Гарден француженкой, женщиной и актрисой, она не смогла бы признаться, что рассказы жертв сексуальных домогательств до смерти ее заводят. Плохая новость? Юмор теперь культурно разделен и во Франции, и в Америке. А хорошая?
Самобичевание остается последней социально допустимой формой дискредитации. А ведь это издавна было моим коньком.
Кстати, кто придумал, что новости нуждаются в шутовском комментарии? Когда началось это безумие? В США с «Позднего шоу» Дэвида Леттермана, или еще раньше, благодаря Джонни Карсону[110], или «Субботнему вечеру в прямом эфире»?[111] Во Франции этому поспособствовал дуэт Жильдаса и де Кона[112], паяца и серьезного журналиста. Цирковая традиция: белый клоун работает на пару с рыжим. Дон Кихот и Санчо Панса, Дон Жуан и Сганарель, Лорел и Харди[113].
Одно я знаю наверняка: мы угодливо копируем американских комиков. Но давайте помнить, что это они помогли Трампу стать президентом, без устали высмеивая его, так что непогрешимыми их не назовешь. Когда сборная Франции по футболу выиграла чемпионат мира по футболу 2018 года, главный американский сатирик Тревор Ноа заявил в своем «Ежедневном шоу»: Африка победила. Трудно придумать более расистскую «шутку», прозвучавшую, между тем, из уст символа прогрессивности. Ноа думал, что его защищает цвет собственной кожи, он ведь сам черный! Увы, на следующий день пришлось старательно извиняться.
Во Франции существует давняя традиция неуважения к сильным мира сего. Все началось в средние века, с праздника сумасшедших, эстафету подхватили дерзкие лакеи Мольера и «Отец Дюшен»[114] в революционную эпоху. В 1970-м, после издевательского уведомления о смерти генерала Де Голля: «Трагический бал в Коломбе: один погибший» (Коломбе – родная деревня генерала), цензура закрыла газету Hara-Kiri[115]. Le Canard enchaîné[116], основанная в 1915-м ради высмеивания бошей, сделала карикатуру главным источником политической мысли французов. Их воззрения формируют шутки и прибаутки, а не беспристрастная информация, люди повторяют высказывания юмористов, которые принимают за чистую монету. «Макрон – коррумпированный банкир империи Ротшильда, который сюсюкает со своим личным охранником, когда они трахаются», «нервный коротышка Саркози страдает тиками, любит яхту своего давнего друга миллиардера Венсана Боллоре, носит «Ролекс» и ужинает в ресторане «Фуке»; «Олланд приударяет за артистками и катается на скутере в промокшем от дождя галстуке». Ироничный взгляд на власть начинается с правдивого анализа власти. Он заставляет нас признавать собственное ничтожество, испытывая при этом чувство превосходства. Сарказм юмористов позиционируют как необходимый ответ на высокомерие власть имущих, но не будем упускать из виду, что это и ответ на месть бессильных.
106
Филипп, Эдуар Шарль (р. 1970) – французский политик, депутат Национального собрания Франции, премьер-министр Франции (2017–2020), мэр города Гавр (2010–2017, с 2020).
107
France Télévisions — «Телевидение Франции» – французская общественная телерадиокомпания.
108
Кан, Жан-Франсуа (р. 1938) – французский журналист и публицист. В 2011 году назвал обвинения в адрес Доминика Стросс-Кана в сексуальном насилии Troussage De Domestique (буквально: принудительный секс со слугой). Позже извинился и ушел из журналистики.
109
«Не трогай мой пост» — ток-шоу, посвященное телевизионным и медийным новостям, где о них спорят обозреватели и гости.
110
Карсон, Джонни (1925–2005) – американский журналист, телеведущий и режиссер. Наибольшую известность приобрел в качестве многолетнего ведущего телепрограммы «Сегодня вечером» на канале NBC.
111
«Субботним вечером в прямом эфире» — вечерняя музыкально-юмористическая передача на американском канале NBC, одна из самых популярных и долгоиграющих в истории телевидения США. Премьера состоялась 11 октября 1975 года. Программа была придумана Диком Эберсолом и Лорном Майклзом. Первым музыкальным руководителем оркестра программы был композитор Говард Шор.
112
Кон, Антуан де (р. 1953) – французский актер, режиссер и сценарист театра, кино и телевидения, был ведущим культовой программы «Дети рок-н-ролла» и еженедельной программы «Рапидо».
113
Тщедушный плакса-простак Стэн Лорел и самоуверенный здоровяк Оливер Харди — британо-американские киноактеры, комики, одна из наиболее популярных комедийных пар в истории кино. Их совместная работа началась в 1927 году, в общей сложности ими снято более 200 короткометражных и полнометражных фильмов.
114
«Отец Дюшен» — революционная газета Жака-Рене Эбера (1757–1794), деятеля Великой французской революции, крайне левого среди якобинцев, «предводителя» эбертистов и защитника санкюлотов. Его газета стала популярнее газеты Марата. Эбер умел разоблачать контрреволюционные интриги, проницательно предрекать ход событий, но прежде всего – общаться с санкюлотами на их языке. Эбер был арестован 13 марта 1794 года, судим за участие в «заговоре против свободы французского народа и попытку свержения республиканского правительства». Помимо этого ему вменялась в вину заурядная кража рубашек и постельного белья. Его приговорили к смертной казни, 24 марта 1794 решение суда было исполнено.
115
Hara-Kiri был ежемесячным французским сатирическим журналом, впервые вышедшим в свет в 1960 г., предшественником Charlie Hebdo. Газета была основана Жоржем Бернье, Франсуа Каванна и Фредом Аристидесом.
116
Le Canard enchaîné — французская еженедельная сатирическая газета о политике. Одно из старейших, популярнейших и влиятельнейших периодических изданий Франции. В каждом номере печатается большое количество фельетонов, обзоров, подборок высказываний политиков, множество карикатур.