Страница 1 из 15

Малуша. Книга 1. За краем Окольного

Елизавета Дворецкая

Малуша. За краем Окольного

Предисловие автора

Как видно из названия, главной героиней этого романа является Малуша, известная из Повести временных лет как мать князя Владимира Святославича, будущего крестителя Руси. Она – историческое лицо, но она же – один из персонажей моего цикла романов «Княгиня Ольга». Здесь я для удобства читателя кратко обрисую обе стороны этого образа – исторический и литературный.

Достоверных данных о Малуше крайне мало. В древних памятниках (летописи) о ней сказано всего ничего: была дочерью некоего Малко Любчанина (Малъко Любчанинъ), сестрой Добрыни (будущего воеводы), милостницей (или ключницей) княгини Ольги, родила сына от князя Святослава… и на этом факты ее биографии заканчиваются. Кто такой был этот Малко Любчанин? Что стало с Малушей после рождения Владимира? Ответов на эти вопросы в источниках нет. Даже неизвестно толком, что такое «милостница» – не то фаворитка, не то должностное лицо, раздающее милостыню от имени княгини. Ясно только, что если она все же была ключницей, то значит, была рабыней, поскольку ключник – должность рабская.

Удивительно, насколько мало интереса к Малуше испытывала старая традиция. Ведь если подумать – это не кто-нибудь, это мать самого крестителя Руси! Пусть о ней не сохранилось реальных сведений, но миф мог бы и к ней подтянуть что-то интересное (как он это сделал с Ольгой). А еще она родная сестра богатыря Добрыни; пусть Добрыня Малкович из летописи и Добрыня Никитич из былин вовсе не одно и то же, но они связаны. Малуша могла бы повторить судьбу брата и послужить прообразом какой-нибудь героини былин. Могла оказаться даже святой, если была крещена в числе Ольгиной челяди (что весьма вероятно), то есть была из первых христианок на Руси и родила одного из главных древнерусских святых. Уж рассказ о ее праведности и добрых делах для жития всегда можно сложить даже на пустом месте. (Как это, собственно, произошло с Ольгой, за которой неизвестно никаких конкретных христианских подвигов, есть лишь общее описание ее добродетелей.)

Однако Малуше как персонажу преданий очень не повезло. Владимир, ее сын, занял центральное место в сюжетах о начале христианства на Руси, но место матери в мифологической паре «богиня-мать и ее священный сын» уже было занято княгиней Ольгой. Ольга заступила в предании место женщины, «рождающей» будущего равноапостольного (пусть и в духовном смысле), и вытеснить оттуда ее, княгиню и святую, у ключницы не хватило боевого веса. Малуше, истинной матери святого Владимира, просто не осталось места в сюжете, и она фактически выпала из легенды. Остались лишь глухие упоминания о том, что Ольга якобы гневалась на нее и сослала в село Будутино (неизвестно, где оно находилось).

Да и была ли Малуша на самом деле? Для сомнений есть некая причина. Известно, что житийный образ княгини Ольги был создан под влиянием житий ее святой покровительницы, равноапостольной царицы Елены, матери святого Константина (годы жизни ее 250—330-й, то есть III–IV вв). Среди прочего, об этой святой родственной паре известно следующее: рассказывают, что в доме своей матери Константин встретил девушку-христианку по имени Минервина, женился на ней, она родила ему сына, но вскоре умерла. Весьма заметно сходство между Минервиной и «милостницей» Малушей, которую Святослав тоже повстречал в доме своей матери и тоже имел от нее сына, после чего она сразу исчезла из его биографии! Даже имена их на одну букву начинаются…

Недостаток реальных сведений о Малуше возмещается обилием домыслов. Первый вопрос, который надо рассмотреть – происхождение и статус семьи. На этот счет существует немало версий, но основные, если коротко, таковы.

В. Н. Татищев со ссылкой на польского историка Стрыковского приводит предание, что-де был в Новгороде «гость знатный Каплюшка Малец», а у него две дочери – Добрыня и Малуша. Татищев указывает на ошибку поляка, посчитавшего Добрыню девушкой, и добавляет, что между Малушей и Ольгой должно быть свойство́, «ибо чин ключницы при дворе был знатный».

Д. И. Прозоровский (1864) считал Малушу дочерью древлянского князя Мала.

А. А. Шахматов считал, что ее отец – Мьстиша-Лют Свенельдич, чье имя, как он считает, видоизменилось в «Малк».

Под 1000 годом в «Повести временных лет» указано «Преставися Малъфридь» (Малфрида). В науке считают, что эти короткие упоминания о смерти Малфриды (и Рогнеды в тот же год) взяты из древнего синодика, то есть поминального списка Десятиной церкви, где никакой информации, кроме имен, и не содержалось. Еще Шахматов сто лет назад предположил, что Малфрида и есть Малуша, потому что только мать князя (Владимира) была всем известна без пояснений. Но с тем же успехом эта Малфрида, по аналогии с Рогнедой, могла быть и одной из его жен. Сходство имен в данном случае полудоказательство. Имя Малфредь по происхождению германское: древнескандинавское málmr (руда, металл) + fríðr (красивый, прекрасный) либо friðr, frøðr (мир, спокойствие). Малфрид – Малфредь – Малфа – Малка – Малуша, ход трансформации мог быть каким-то таким. Разумеется, германское происхождение имени и на образ самой девушки накладывает известный отпечаток. Но само то, что Малуша и Малфрида – одно и то же лицо, научным фактом считать нельзя.

Наиболее популярна версия о тождестве Малка Любечанина и древлянского князя Мала, при котором древляне в 945 году убили князя Игоря, после чего Ольга и Святослав жестоко им отомстили. Но конец истории самого Мала в источниках не описан, что дало возможность Прозоровскому и его последователям предполагать, будто Ольга взяла его плен и поселила в Любече, а детей его держала при себе. Эта версия весьма выгодна и в политическом отношении (благодаря ей будущий креститель Руси становится потомком князей и по матери, а не только по отцу), и в художественном, поскольку дает основания для ярких переживаний и драматичных поворотов сюжета. Но, строго говоря, признать ее обоснованной нельзя: летописцы ведь не отождествляли Мала и Малка, хотя сходство этих имен точно так же было у них перед глазами. Это означает, что в XI–XII веках не было информации о том, что это одно лицо. Если бы ходила такая легенда, то Нестор мог написать что-то вроде «Иные же сказуют, что посадила Ольга Мала в Любече и Добрыня и Малуша суть его дети». Но он просто оборвал сюжет о князе Мале, оставив судьбу его вовсе неизвестной[1]. А зачем ему было ее замалчивать, если бы знал? Что бы ему помешало их связать? К XII веку борьба со старой древлянской династией была уже совсем неактуальна, и происхождение не от простой ключницы, а от княжны, пусть и полоненной, украсило бы род Рюриковичей. Но, вероятно, летописец этой связи не видел, или даже точно знал, что ее нет, и у нас нет новых фактов в ее пользу.

Несколько подкрепляет версию высокого происхождения Малуши тот факт, что Владимир все же вошел в число наследников отца, хотя легко можно предположить, что у Святослава имелись и другие дети от рабынь. Ключница могла иметь высокое происхождение (пленная княжна враждебного дома), но это, по средневековым меркам, не снимало с ее потомства позорного пятна «дети рабыни», отраженного в летописной легенде об отказе Рогнеды. Так что однозначных ответов здесь дать нельзя, но для построения художественных версий простор открывается самый широкий.

Итак, предание не воспользовалось случаем создать для Древней Руси еще одну святую либо просто яркую героиню, но и современная литература этот пробел восполняет слабо. Главное, очень трафаретно. В исторических романах об этой семье утвердилось весьма сентиментальное представление, будто отважный воин Святослав не любил свою законную жену/жен (о которой/которых мы ничего достоверно не знаем), а любил простую девушку Малушу. Как будто для рождения ребенка от господина и его служанки непременно нужна роковая любовь на всю жизнь!

Конец истории Мала описан только в очень позднем памятнике, «Псковском Кронике» конца XVII века: взятого в плен Мала княгиня Ольга якобы приказала рассечь на части и разбросать их по полю. Очень яркий и даже правдоподобный ход, но затруднительно верить, что истинные события сумел донести единственный (и крайне фантастический) источник, возникший 700 лет спустя.